Степан Кирнос - Падение ангелов

Данте пригнулся, закрывшись руками, слыша то, как самолёты улетают далеко на запад, растворяясь в дали. По его пальцам затарабанили камешки и крупная крошка, окрасив вороной цвет его одежды в серый.

— Отряд, продвигаемся на площадь, — отдаёт не слышимо команду Андронник. — С повышенной степенью готовности.

За киберариями пошёл в объятия облака пыли и гари Комаров со своими солдатами, а за ними подтянулись Яго с Данте. Они ступили в покров дыма, который стелется бугром по площади, скрывая опалённые останки роботов и разбросанные части тел бронепехоты.

— Контакт! — прокричал никому не понятное слово русский и выпустил в плотно-светлую пелену очередь, разорвав на части механического бойца с оторванными ногами.

— Чисто! — стали доносится на новоимперском крики из разных частей площадей.

— Чисто!

— Чисто!

— Враг полностью подавлен в этом квадрате, — доложил Яго, смотря на пылающие остова зданий, где раньше заседали вражеские солдаты.

Три капитана, и примас-искупитель собрались на месте, где раньше стоял фонтан. Теперь там куски камня, да чёрного металлолома, устлавшие всё вместе с мусором и шуршащие под ногами.

— Неплохо мы потрепали врага, — сказал Данте, помещая пистолет в кобуру и доставая шприц. — Осталось только взять их передовой штаб.

— Но и из нас духу выбили достаточно, брат. У меня десять человек в полудохлые на ногах, у тебя двадцать. А у тебя, примас-искупитель?

— Тридцать боевых единиц в строю и готовы продолжать бой, ещё шесть в течение получаса снова будут готовы продолжать ведение боевых действий.

— У меня одного пришибли, — доложил Комаров.

— Не удивительно, — фыркнул Яго, но капитан союзников пропустил этот выпад мимо.

— Что с боевыми сводками, Андронник? — под маской Данте слабо улыбнулся. — Порадуй нас.

— Суда по данным, полученным мной только что из военно-аналитического центра…

— Не грузи мозг, — махнул Яго. — Мы и так устали.

— Хорошо, — Андронник пару секунд помолчал, прежде чем хладно ответил. — С востока приближаются части Директории Коммун, и Рейх инициирует отступление с востока, формируя выступ в линии фронта. На самом краю обороны должен оказаться этот населённый пункт, поскольку поблизости нет иных поселений, которые могли бы стать местом концентрированной обороны наших подразделений, кроме дальней деревни к северо-востоку отсюда.

— То есть мы любой ценой должны выбить отсюда республиканцев? — устало спросил Данте.

— Да. Если мы это не сделаем, то Рейх будет отброшен на юг и на этом участке фронта случится прорыв.

— А что с остальными парнями? Нам выделят кого-нибудь в помощь? Или самим одно место надрывать?

— Все задействованы в боях. Свободных подразделений нет.

— Ну, очертеть! — возмутился Яго. — Пойду, сообщу своим, что нас ждёт полный…, - последние слова капитана скрылась за шквалом взрывов, раздавшихся неподалёку.

— Мне так же нужно подготовить моих воинов к операции. Через сколько мы выступаем, господин капитан.

— Через час. Нам нужен отдых и план, — Данте отбросил шприц в сторону, как только обезболивающее оказалось в теле. — Свободны, Андронник.

— Какой вспыльчивый у вас брат. — Я слышал, у вас есть ещё жена? — Комаров закинул автомат за спину.

— Он — мой брат, и другого у меня нет. Вы бы знали, сколько раз он меня вытаскивал из передряг… брат, одним словом. Да… жена есть… Сериль. А что вы тут делаете, Комаров?

— Я тут исполняю союзнический долг по поддержке вас в борьбе с проказой для человечества, в виде «Республики» или Директории.

— Понятно. А вас кто-нибудь дома ждёт?

— Нет. Для меня всё кончилось в ночь на первое февраля… шесть лет тому назад, — тяжело выдохнул капитан. — Революция либшизы в Москве всё и всех похоронила…

— Из-за этого вы так ненавидите либералов с севера?

— Давайте лучше готовится к наступлению, — резко оборвал капитан. — Скоро выдвигаться.

Данте отстранился, глубоко задумавшись. Сегодня для него действительно плохой день — они попали в полный водоворот событий, его руку поранили, а сам он едва не погиб. Но больше всего его трогает лёгкое беспокойство по тем, кого рядом с ним нет — союзниках из орденов, о побратимах. В памяти Данте всплыли картины прошлого, где он сражался в Иллирии, бился на Балканах и умирал на улицах Стамбула вместе с воинами из Чёрных Судей, Поборников Справедливости и Крыльев Ветра. Там, он пробивался вместе с ними к вражескому командованию, помнит, как делил одну палатку с людьми из этих орденов, запомнил лица некоторых бойцов, которые видел во время еды из одной миски и пил воду из одного графина. Кличи верности — «За право, закон и Канцлера!» — возглашали Чёрные Судьи; «Мы несём возмездье императора подобно урагану» — молвили Крылья Ветра; «Верностью Рейха мы принесём свет!» — кричали Поборники Справедливости».

Но теперь их нет. Как год они сторонятся своих братьев, окопавшись на Балканах, лишь изредка появляясь на театрах военных действий. Смотря вслед уходящему капитану, Данте видит в этом символ того, что медленно побратимы удаляются от них. И Данте пугает то, что может быть дальше, но он отбрасывает эти мысли, полностью концентрируясь на операции.

Коршуны Свободы

Через два часа. Северные окраины города.

Данте движется медленно, аккуратно ставя ноги на асфальт. Вокруг него лишь руины и полыхающие остова зданий, внутри которых слабо горит огонь, и тлеют деревяшки, поднимая в воздух едкий густой дым, который стало естественной массировкой.

На самом краю городка, на его северном пределе, раскинулся призрак великолепия былого времени — огромный пятиэтажный дворец, покрытый сетью трещин и выбоин на серых выцветших стенах. Где-то ещё видны слои светло-розовой, как закатные облака, краски, но большая часть постройки отразила на себе цвет безвыходности и мрачности. Со всех сторон видна трёхэтажная постройка, выполненная в форме прямоугольника, с черепичной крышей, которая похожа на трапецию. От каждого торца исходит полукруглая стена, на месте встречи, которых расположены ворота, обитые листами ржавого металла и укреплённые кусками древесины. Стены у самого подножья укутаны метрами колючей проволоки, перед которыми выставлены противотанковые ежи, а единственный вход запечатан пулемётными гнёздами, десятком автоматических турелей и КПП, у которого, слабо тарахтя, ютятся два танка.

Капитан выбрался на оптимальный рубеж, тут же найдя укрытие и спрятавшись за разрушенной и обласканной сажей стеной, обратился по рации:

— Цель в пределах видимости. Не более пятисот метров, — Данте присмотрелся и так же проговорил. — Противник патрулирует периметр. Не больше десяти человек на патруль.