Джо Аберкромби - Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны

— Виалина. Называй меня Виалиной.

И императрица похлопала по скамейке рядом с собой.

— Присядь.

Колючка вошла в павильон, обошла стол, на котором стояло серебряное блюдо с кучей фруктов. Фруктов там лежало столько, что можно было целую армию накормить. И подошла к невысоким, ей по пояс, перилам.

— Боги, — только и смогла она выдохнуть.

Она как-то не придала значения, что они шли все время вверх по лестницам, а теперь до нее дошло — это же самая крыша дворца! А под ногами у нее отвесный обрыв. А внизу — еще сады. А это самая высокая точка, наверное. Перед ней под темнеющим небом лежал Первогород — безумный лабиринт перепутанных улочек, который затягивали синие сумерки. Мерцали огоньки — много огоньков, как звезд в небе. А вдалеке — черное зеркало проливов, а за ними — другие озерца огней. Другие города, деревни. Странные созвездия, слабо мерцающие в синей дали.

— И это все ваше, — прошептала Колючка.

— Все — и ничего.

Что-то ей почудилось знакомое в том, как Виалина сжала зубы и выставила вперед подбородок — ну точно, такое выражение лица она часто видела в материном зеркале. Видать, Императрица тоже навострилась делать хорошую мину при плохой игре…

— Это ж тяжело, наверное, всем этим править… — сказала она наконец.

Виалина немного поникла:

— Да. Непросто…

— Императрица, я в политике не очень-то соображаю.

И Колючка присела на краешек скамьи, искренне надеясь, что это не выглядит неуважительно. Вообще, она как-то не умела правильно и красиво сидеть. И вообще, она больше к веслу привыкла, вот за ним удобно сидеть!

— Я вообще не очень-то во всем этом понимаю. Вы бы лучше с отцом Ярви…

— Я не хочу говорить о политике.

Колючка насторожилась: ну и что теперь?

— Ну тогда…

— Ты женщина.

Виалина подалась вперед, сцепив руки на коленях и пристально глядя Колючке в лицо. Она сидела так близко. И выглядела такой беззащитной. Так близко Колючка ни с кем не сидела. И о таком не разговаривала. И уж тем более с императрицей.

— Ну, так мать мне твердит… — пробормотала она. — Тут у нас мнения расходятся.

— Ты дерешься с мужчинами.

— Да.

— И побеждаешь их.

— Ну, время от времени…

— Сумаэль сказала, что ты одна можешь троих победить! Команда твоего корабля уважает тебя. Я это видела. По их лицам. Они тебя боятся!

— Насчет уважения не знаю. Боятся — а вот это возможно. Но, сиятельная…

— Виалина. Я никогда не видела, чтобы женщина сражалась так, как ты. Я могу научиться тоже? — И прежде чем Колючка успела ответить, Императрица схватила ее за плечо и крепко сжала пальцы. Глаза ее широко раскрылись. — Великий Боже, да ты словно из дерева! Какая же ты сильная!

И она отпустила ее плечо и положила руку на скамью, и Колючка облегченно вздохнула и посмотрела на темную ладошку на светлом мраморе.

— А я — нет. Я слабая.

— Ну, здорового мужика голой силой не одолеешь, — пробормотала Колючка.

Импертрица быстро покосилась на нее, белки глаз казались очень светлыми — это из-за того, что веки накрашены. Пламя факелов отражалось в ее зрачках.

— А чем его можно одолеть?

— Нужно быстрей двигаться, быстрей бить, нужно быть выносливой и быстро соображать, а еще надо не защищаться, а нападать, при любом удобном случае нападать. И драться надо не по-честному, а бессовестно, безжалостно, ни в чем не сомневаясь!

Слова Скифр. Колючка только сейчас поняла, что она не только их наизусть выучила, но полностью их усвоила. Выучила урок, который хотела ей преподать старуха.

— В общем, так меня учили.

Виалина щелкнула пальцами:

— Вот почему я за тобой и послала. Я хочу научиться побеждать. Хочу узнать, как одолеть сильного мужчину. Не в поединке на мечах, но… принципы-то те же! — И Виалина оперлась подбородком о сложенные руки — совсем по-девчачьи, надо же, а ведь она — правительница полумира. — Мой дядя хочет видеть меня в носовой фигуре своего корабля. И даже это кажется ему слишком важной ролью. Потому что носовая фигура — она же на носу корабля!

— А на наших еще на корме есть фигура.

— Вот. На корме его больше устраивает. Чтобы я сидела на троне и улыбалась, а он бы принимал все решения. Но я не желаю быть его марионеткой!

И она сжала кулак и стукнула по столу — да так, что на серебряном блюде подпрыгнул и зазвенел крошечный фруктовый ножик.

— Не желаю, слышишь?

— Ну да, слышу. Но… какая разница?

— Никакой. Мне нужно, чтобы мой дядя стал с этим считаться.

И Императрица устремила в глубь темнеющих садов гневный взгляд.

— Сегодня я снова спорила с ним в совете. Отказалась делать то, что он говорит. Ты бы видела его лицо. Он выглядел так, словно бы я его ножом ударила!

— Пока не ударите — не узнаете, как он будет выглядеть.

— Великий Боже, а я бы хотела его ударить! — усмехнулась Виалина. — Уверена, из тебя-то никто не посмеет сделать марионетку! Смотри, какая ты… — И лицо у нее вдруг сдалалось такое… в общем, на Колючку редко когда так глядели. С восхищением! — Ты же… ты же…

— Некрасивая? — пробормотала Колючка.

— Нет!

— Верзила?

— Нет. В смысле, да, ты высокая, но самое главное… ты… ты свободная!

— Свободная? — и Колючка недоверчиво отфыркнулась.

— Разве нет?

— Я дала клятву служения отцу Ярви. Выполнять все его приказы. Чтобы искупить… в общем, искупить вину.

— А что ты сделала?

Колючка сглотнула.

— Я убила парня. Эдвал его звали, и он не заслуживал смерти, вот. Но я… в общем, убила я его.

Виалина, конечно, была просто человек — ну, так Сумаэль сказала. Несмотря на свою нарядную одежду и этот дворец. А может, и благодаря им… в общем, что-то в ней такое было… что-то такое, что развязало наконец язык.

— Короче, они это… камнями меня хотели за это раздавить, а отец Ярви меня спас. Не знаю почему, но спас. А Скифр научила драться.

И Колючка улыбнулась, пощупав выбритую половину головы. Надо же, она тогда думала, что она такая сильная! А вышло-то, что на самом-то деле она былая слабее слабого…

— Вот… А на Запретной мы дрались с коневодами. И я там их несколько человек убила, не знаю сколько. А потом блевала. А еще мы дрались на рынке, с одними мужиками, мы с Брандом, в общем, дрались. Не знаю, мож, я и там кого убила. Не знаю. Но убить хотела. Я ведь разозлилась, сильно так, из-за этих бус… В общем…

И тут она осеклась, сообразив, что рассказала гораздо больше, чем должна была.

— Бус?.. — удивилась Виалина и наморщила накрашенную черным переносицу.

Колючка прочистила горло:

— Неважно, короче.

— Наверное, быть свободной — это опасно, — заметила Императрица.

— Ага.

— Наверное, мы просто смотрим на других и хотим того, чего у нас нет.

— Ага.

— А на самом деле, у нас у всех есть свои слабости.