Джо Аберкромби - Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны

Отец Ярви внезапно рванулся к ней, скаля зубы. Маска соскользнула с матери Адуин, и Колл ясно разглядел под ней страх.

— Но передайте первой из служителей, что я подтер задницу ее предложением! Я поклялся отомстить убийцам отца. Поклялся луною и солнцем. Передайте праматери Вексен: пока мы с ней живы, никакого мира не будет!

— Я тебя щас прикончу, сука с половиной волос! — ругаясь и брызжа слюной, Рэйт пошел на нее. Рэкки поймал его за левую руку, Сориорн за правую — вдвоем им удалось его забороть. В конце концов, навык сложился у них уже спокон веку.

Колючка Бату не двинулась. Если не считать вздутых желваков с выбритой стороны головы.

— Давайте-ка все просто остынем, — высказался ее муж, Бранд, и замахал ладонями, как пастух в попытке усмирить встревоженную отару. — Ну будет вам, мы же союзники, а? — Никакой он не мужик, а здоровенная, сильная корова. Твердости — ни на зуб. — Давайте, ну хоть минутку… давайте пребывать в свете.

Рэйт всем объявил, что он думает об этом предложении, сумев выкрутиться из хватки брата настолько, чтобы плюнуть Бранду в лицо. К сожалению, не попал, но его намек поняли.

Колючка закусила губу:

— По-моему, псина нарывается на взбучку.

У каждого есть своя больная мозоль — сейчас наступили на Рэйтову. Он тут же расслабился и обмяк, опустил голову набок и, скалясь в ленивой ухмылке, покосился на Бранда.

— Слушай, Колючка, может, лучше взамен я прибью твою робкую женушку?

Он здорово наловчился затевать драки и неплохо умел их заканчивать, но никак не был готов к той скорости, с какой Колючка бросилась к нему.

— Ты труп, мудак с молочными волосами.

Рэйт отшатнулся, едва не повалив на причал брата и Сориорна. Чтоб ее оттащить, понадобилось трое гетландцев — старый мастер оружия Хуннан, пожилой лысый кормчий Ральф и Бранд, чья покрытая шрамами рука заломила ей шею. Здоровенные мужики пыхтели от напряжения, но ее кулак, даже сбившись с курса, все равно дал хорошего тумака Рэйтовой макушке.

— Мира! — прорычал Бранд, борясь изо всех сил с брыкающейся женой. — Ради богов, прошу мира!

Но всеми овладел отнюдь не мирный настрой. И гетландцы, и ванстерцы уже выкрикивали новые оскорбления. Рэйт увидел чей-то побелевший кулак на рукояти меча, услышал шорох, с которым Сориорн извлек кинжал из ножен. Он чуял запах скорого насилия, и оно угрожало зайти гораздо дальше, чем он намеревался вначале. Но что вы от насилия хотите? Такова его суть. Оно редко растет в пределах отведенной заранее грядки.

Рэйт раздвинул губы в полуулыбке-полуоскале: в груди разгоралось ярое пламя, дыхание забурлило в глотке, затрепетали тугие мышцы.

Еще немного, и сказители воспели б сражение на мокрых от дождя пристанях Торлбю, когда бы не явился Гром-гиль-Горм. Точно бык сквозь стадо блеющих коз, шествовал он, рассекая ожесточенную давку.

— Хорош! — проревел владыка Ванстерланда. — Чего тут расчирикались, пичужки?

Сутолока стихла. Рэйт стряхнул с себя брата, улыбаясь волчьей усмешкой, и Колючка оторвалась от мужа, рыча проклятия. Впереди у Бранда неуютная ночка, но для Рэйта все сложилось как нельзя лучше. В конце концов, он приехал драться, и его не слишком заботило с кем.

С воинственным видом гетландцы расступились, пропуская короля Атиля. На руках у него, как дитя, лежал обнаженный меч. Само собой, Рэйт его ненавидел. Всякому доброму ванстерцу полагалось ненавидеть гетландского короля. Но в остальном таким человеком, как он, стоило восхищаться: суровый, с волосами серого цвета, как железный брус — и столь же жесткий и неподатливый, он произносил мало слов, но побеждал во многих боях. Сумасшедший блеск впалых глаз говорил о ледяной пустоте там, куда обычно боги помещают в людей милосердие.

— Ты меня расстроила, Колючка Бату, — проскрежетал он грубым, словно мельничные жернова, голосом. — От тебя я ждал лучшего.

— Всем сердцем каюсь, государь, — хрипло буркнула она, меча кинжалы из глаз сперва на Рэйта, потом на Бранда, который поморщился, словно кинжалы от нее ему далеко не в новинку.

— А я от тебя лучшего и не ждал. — Гром-гиль-Горм насупил на Рэйта черную бровь. — Но, по крайней мере, надеялся.

— Нам что, безропотно сносить оскорбления? — огрызнулся Рэйт.

— Тот, кто желает упрочить союз, стерпит детские обзывалки, — сухо прозвучал голос матери Скейр.

— А наш союз подобен судну в штормовых морях, — проговорил отец Ярви со своей слащавой улыбочкой, что прямо криком просила обуха. — Затопите его своими дрязгами, и поодиночке мы пойдем на дно.

В ответ на это Рэйт зло заворчал. Он ненавидел служителей и их двуличные речи об Отче Мире и наибольшем благе. Как по нему, лучшее средство против любой неприятности — пробить ее насквозь кулаком.

— Мужи Ванстера оскорблений не забывают. — Горм упер палец в пояс, где топорщились боевые ножи. — Однако меня одолела жажда, и, поелику мы — гости… — Он подтянулся, цепь, сделанная из наверший мечей побежденных врагов, поползла по его могучей груди. — То я, Гром-гиль-Горм, Крушитель Мечей, Творитель Сирот, король Ванстерланда, верный и любящий сын Матери Войны… войду в город вторым.

Его воины сердито зароптали. Они целый час ругались и спорили, кто войдет первым, а теперь эта битва проиграна. Их государь встанет на менее почетное место, значит, меньше чести достанется им, и, боги, как же они колючи в вопросах чести!

— Мудрый поступок, — прищурившись, произнес король Атиль. — Только не жди ответных подарков.

— Волк не нуждается в подарках овец, — молвил Горм, сверкнув глазами в ответ. Ближняя дружина короля Атиля, подбоченясь, шагала мимо. Золоченые пряжки, рукояти и кольца-гривны сверкали на солнце. Наглецы зазнались, как никогда. Рэйт оскалился и харкнул им под ноги.

— Отведь псина, — ехидно ухмыльнулся Хуннан. Рэйт бы прыгнул на старого выродка и вышиб ему мозги о причал, да только Рэкки приобнял его и на ухо проворковал:

— Тише, братик, остынь.

— Синий Дженнер! Вот так сюрприз!

Рэйт хмуро оглянулся через плечо и увидел, что отца Ярви увлек в сторонку какой-то старый моряк с просоленной рожей.

— Надеюсь, приятный, — произнес Дженнер, пожимая руки Ральфу, словно давнему одновесельнику.

— Поживем — увидим, — ответил служитель. — Ты приехал принять золото Лайтлин?

— Я приму чье угодно золото, только предложи. — Дженнер с опаской пострелял глазами по сторонам, как будто собрался поведать о тайном кладе. — Но меня привели сюда причины поважнее золота.

— Важнее золота? — усмехнулся Ральф. — Да ты ли это?

— Намного важнее. — Дженнер вывел вперед кого-то, кто прятался за его спиной, — и Рэйту словно пробили черепушку кинжалом, и боевой задор вытек из него моментально.