Александр Изотов - Мера человек: Выбор

Чувствуя, что с каждым душевным порывом из маленького существа в яйце утекает жизнь, я в панике заметался по песку. Где?

Где фляжка?

Пролетел светлячок мне в грудь, на миг осветив вокруг тёмный песок. Сразу заметив торчащую пробку, я схватил её, и подскочил к белёсому шару. Замер в нерешительности.

А как её поить?

— Здравствуй, ноль, — послышалось со стороны.

О, сколько я уже не слышал этот голос. Моё отцовское сердце сжалось, когда Грезэ пошевелилась, и села на песке.

— То есть… — она вдруг испугалась, рассмотрев меня получше, и упала ничком, — Великий… мастер… простите.

Я подхватил её, прижал. Стал гладить по волосам, по спине.

— Запрещаю тебе звать меня великим мастером, — глухо сказал я.

Она дрожала всем телом, словно котёнок в руках, и я чувствовал, как она меня боится. Такого великого, огромного, невообразимо сильного. И намного выше по рангу.

Ведь Небо каждому определяет свою меру.

Растерянность охватила всё моё существо. Я запрокинул голову, глядя на звёзды. Что делать, Небо, а? Что говорить этой первушке?!

Готовый завыть от бессилия, я не сразу понял, что приближается опасность. Из-за дюн доносились звуки: хриплые крики и неразборчивые стоны становились всё громче. Меченые поднимались, разобравшись со всеми в войске приора.

Я попытался вскочить, но нога снова подвела.

— Великий… я… — девочка вроде как и пыталась что-то сказать, но боялась.

— Я всё тот же ноль, маленькая, — пытаясь, чтобы мой голос звучал как можно ласковее, ответил я.

Да уж, попробуй сказать ласковые слова в рупор.

Яйцо рядом снова дёрнулось. Принцесса пыталась удержаться на плаву, но её сознание угасало.

Девочка утёрла слёзы, а потом вдруг сказала:

— А Мушку не полили.

Я чуть округлил глаза, переспросив:

— Что? Какую мушку?

— Хозяин всегда поливал Мушку…

— Хозяин? — я перепросил с ненавистью, так меня бесило то, что Гильберт захватил её в рабство.

Но девчонка снова затряслась в слезах, не понимая, чем разозлила меня, и как вообще вести себя с новым великим господином.

Да чтоб тебя, я не знаю, что мне с ней делать. Столько пройти, чтобы понять, какая между нами пропасть. И это не просто какая-то там проблема отцов и детей.

Да ещё эта Мушка…

И тут меня осенило. Я протянул флягу, и выплеснул немного на белёсую скорлупу. Медовуха полилась обильным потоком, но до песка не докатилось ни капли: жидкость мигом впиталась.

Недолго думая, я опрокинул ещё, а потом вылил всё до конца.

Девчонка закричала, и мне тут же пришлось бросать флягу, чтобы вместе с Грезэ прыгать в сторону, при этом пытаясь пяткой оттолкнуть яйцо. В песок в этом месте воткнулось несколько стрел, и одна осталась в моей ноге.

Да, ну твою нулячью меру! Если б я был один, они бы уже давно были мертвы. Но прикрывать сразу двоих, это заранее проигрышный вариант.

Оттолкнутое мной яйцо весело покатилось с бархана вниз, в безлунную темноту.

Больше стрелы не сыпались. Я встал, наблюдая, как ко мне движется семь зверей.

Впереди шёл крупный зверь пятой ступени, бородатый, с топором наперевес. Перед моим мысленным взором его метка горела так ярко, что накрывала всполохами пространство вокруг.

— Частица, — хрипло бросил бородач.

Голос был тот самый, потусторонний. Словно говорил он, и в то же время звук шёл откуда-то ещё.

— Я так рад, что снова нашёл тебя, — зверь остановился, и размял плечи, — Неудобное тело. Поднёбные черви слишком слабы, ты не находишь?

Стоя на одном колене, я сместил Грезэ себе за спину. Она послушно шагнула, но так и дрожала всем телом.

— Ну, привет, — кивнул я.

Стоит попробовать заговорить Аваддона. Вот только что мне это даст?

Мои спутники далеко, ждут в условленном месте. Да и если они бы были здесь, с мечеными зверями навряд ли справились бы. Несмотря на всё мастерство Кицунэ, с демонами ей не равняться.

— Частица, твоя сила нужна мне.

— Аваддон, скажи мне, — прошептал я, — Какого хрена ты гоняешься за мной?

Звери рядом зароптали, неестественно выгибая шеи и скаля зубы. Но бородач поднял руку, успокаивая их.

— Тише.

— Белиара нет, разве не этого ты хотел? — спросил я.

— Убить Белиара — это просто месть, — бородач сладко вдохнул, послышался хруст ломаемых рёбер. Аваддон не жалел своего носителя.

Он посмотрел в сторону, потом показал на торчащую из песка дощечку. Махнул зверю, тот подскочил и сразу же подал.

— Слово бога, надо же, — Аваддон цикнул, рассматривая дощечку — Знаешь, а мне пригодится.

Он игриво повёл бровями, показав взглядом наверх:

— Заартачится Эзекаил, а у меня «шестырь» в руках, — он довольно помахал табличкой, потом показал ей на меня, — И ты мне нужен.

Я бегал глазами по песку. Как назло, меч Хродрика позади одного из зверей. Кинжал торчит в ноге убитого третьего перста.

Бородач заметил мой взгляд, и, усмехнувшись, сказал:

— Тебе не поможет кинжал. Ты понимаешь, что уже всё здесь принадлежит мне?

И тут же мою спину пронзила боль. Я зашипел и обернулся: Грезэ с затуманенным взглядом ковыряла маленьким ножом мою поясницу, попав прямо в щель между пластинками.

— Все. Принадлежат. Мне. — отчеканил Аваддон, — Нули, первота, зверьё, гордые людишки. На небесах тоже всё моё, ангелы и боги…

Он расправил руки, запрокинул голову, словно обнимая звёзды.

Я попытался отстранить девчонку, но та упорно пыталась приблизиться и снова уколоть меня. Аваддон использовал какую-то магию, я чувствовал её, но не мог нащупать.

Вот же я тугодум, надо было обыскать девчонку. И, самое обидное, я уже чувствовал, что снова какой-то яд распространяется по моим венам.

— Знаешь, как трудно оттуда следить за этим миром, — зло бросил Аваддон, насладившись звёздным небом, — Это Инфериор всегда сопротивляется. И ты всё носишься, бегаешь.

Я пытался его слушать, внимательно следя за своей кровью. Не получится, слишком много ран, и слишком мало сил. Не смогу заблокировать яд.

С самого начала план был глупый. Только другого у меня не было, а пока придумаешь, оракулы его уже по полочкам разложат.

Рука ослабевала, я уже не мог отталкивать девчонку с ножом. Поэтому не сразу я понял, как что-то стучалось в мой разум.

Аваддон решил поработить?

Нет. Это земля, как обычно, пыталась предупредить…

— О, да, — я улыбнулся, когда барханы вдруг начали оживать, и пески поднялись бурунами от подземного движения, — Инфериор сопротивляется…

— Грёбаная частица!

Враги поздно поняли, что находятся в опасности. Обезумевшие воины проваливались сквозь песок один за другим, и лишь иногда я успевал заметить, как мелькают огромные острые жала.

Грунт пришёл в движение, стал мягким, и Грезэ рядом со мной едва не ушла в землю. Из последних сил я подхватил её, хотя девчонка так и скребла кинжалом по моему доспеху.