Гарет Пауэлл - Свет невозможных звезд

Она обратила ко мне подсвеченное экранами лицо с глазами цвета осени.

— Какое?

— На вид вы недовольны, что здесь оказались.

— Недовольна. Просто у меня не было выбора. Я думала, что внятно объяснила?

Я поджала губы и цокнула языком.

— Согласна.

— Если вам неприятно мое поведение, я извиняюсь.

— Нет, — отмахнулась я, — ведете вы себя примерно. Я большего и не ожидала.

— Тогда в чем дело, капитан?

Она все же заставила меня высказаться напрямик.

— В ваших манерах. Вы закатываете глаза на каждое мое предложение.

— Виновата.

— Неужели я такая плохая начальница?

К моему удивлению, Оконкво улыбнулась.

— Нет, капитан, не плохая. На самом деле я отношусь к вам не без уважения.

— Тогда что?..

Она сцепила пальцы на панели.

— У меня проблемы личного порядка.

— Я знаю, что такое горе, и сочувствую вам. Но если вы не выдерживаете, дайте мне знать.

Она подтянулась.

— Я вполне способна исполнять свои обязанности.

— В ваших способностях я не сомневаюсь, — развела я руками. — Но я тоже теряла людей и знаю, как это больно. Если вам нужно время…

Оконкво отвернулась. Прикусила губу.

— Дело не только в этом.

— В чем же еще?

Может быть, у нее на «Мантикоре» погиб любимый? Или семья оставалась на одном из поселений, расстрелянных Кинжальным флотом? Я видела, как она решает, сказать или не говорить. В луче поблескивал тонкий пушок на линии ее щеки.

Наконец она выдохнула и, сменив позу, произнесла:

— Цивилизация погибла в очень неподходящий для меня момент.

Я удивленно моргнула.

— По-моему, время для всех нас неудачное.

— Может, я не так выразилась.

Она поскребла нижнюю губу зубами, и у меня по лопаткам забегали мурашки.

— Просто я как раз приняла серьезное решение и собиралась его исполнить, когда все полетело к черту. Не успела. И теперь мне кажется, что меня обманом лишили законного права.

Я переглянулась с молчаливо следившей за нашим разговором «Собакой».

— Извините, — сказала я. — Совершенно не понимаю, о чем речь. Что за решение?

Оконкво одернула подол, расправила мундир и, сжав ладонь к ладони, приложила к губам кончики пальцев.

— Я на самом деле не женщина.

— Так… — нахмурилась я.

Она опустила глаза на свое тело.

— В смысле, физически — женщина. Родилась женщиной. Но я себя так не воспринимаю. Я не такая.

— Вы трансгендер?

— Да.

Я с облегчением расхохоталась:

— Всего-то?

Мне уже приходилось служить с трансами, и никогда это не составляло проблемы, тем более у Внешних, где каждый волен быть кем ему хочется, лишь бы это не мешало другим.

— Вы не понимаете, — заговорила Оконкво. — Все не так просто. — Она вновь неодобрительно оглядела себя. — Я собиралась на операцию по смене пола. Уведомила флот, поговорила с коллегами и начальством, и «Мантикора» согласилась произвести процедуры. Но…

— Но атака флота лишила вас этой возможности?

Ее лицо замкнулось, скрывая эмоции, и я вдруг горячо пожалела ее.

— Да, — сказала она. — И теперь я чувствую себя обманутой. Моя жизнь должна была перемениться, я должна была стать такой, какой вижу себя изнутри, — а теперь этот шанс упущен. Я умру такой.

Она закрыла глаза. Мне захотелось коснуться ее руки, но она сидела слишком далеко — не дотянуться.

— Как жаль, — выдавила я, не зная, что еще сказать.

У Внешних смена пола была так же легка и обычна, как омоложение или перемена цвета волос. В Конгломерате, может быть, к этому относились не так просто, но технологией они располагали. Современная медицина умеет перепрограммировать клетки и лепить тело по-новому. Будь у нас время, «Злая Собака» могла бы вырастить мне новое глазное яблоко с оптическим нервом — хотя для воссоединения нервных волокон потребовался бы хирург поискуснее Престона. До последнего времени мы принимали такую технику как должное. Только теперь, глядя на страдающую по упущенному шансу Оконкво, я задумалась о множестве людей, также лишившихся необходимой им терапии. Самые отсталые планеты могли вообще остаться без передовой медицины, ведь к ним больше не заглянут торговые суда. Все будут обходиться тем, что в состоянии напечатать у себя, и теми примитивными навыками первой помощи, какие были у местных. А сердечники, недоношенные младенцы, раковые больные — все они брошены на произвол судьбы. Как жестоко — лишить их помощи современной науки именно тогда, когда она им нужнее всего.

Оконкво вымученно улыбнулась.

— Так бывает, — сказала она. — Просто не успела. И я понимаю, как глупо о таком печалиться, когда происходит столько всего.

— Однако вас это беспокоит.

— Да.

— Поэтому вы вся такая зажатая?

Она вздернула бровь.

— Зажатая?

— Да, есть немножко.

— Возможно. — Она улыбнулась. — Или, может быть, вы тут на борту просто не привыкли иметь дело с профессионалами?

Мы взглянули друг другу в глаза, и на секунду все остальное исчезло. Я почти не дышала.

«Злая Собака» на главном экране прокашлялась и сообщила:

— Я могла бы это сделать.

Тряхнув головой, я обернулась к ней:

— Ты?

— Процедура мне известна. Я уже проделывала такое. Требуется всего лишь изменить гормональный баланс и повозиться с хромосомами, заменить X на Y. Остальное — в основном косметика. Ничего сложного. С помощью Престона мы справимся за пару часов.

— Так быстро?

«Злая Собака» пожала плечами:

— Еще некоторое время уйдет на реабилитацию.

— Сколько?

— Зависит от того, сильно ли налажает Престон.

— А если серьезно?

Я обожгла ее взглядом, и она ответила озорной улыбкой.

— Старпом Оконкво будет на ногах через несколько часов — хотя изменения на уровне хромосом проявятся не так скоро.

Я покосилась на Оконкво, которая, разинув рот, слушала нашу беседу.

— Ну, — обратилась я к ней, — что скажете?

Она недоверчиво рассмеялась.

— Прямо сейчас?

— Почему бы и нет?

— Но ведь «Тетя Жиголо»…

— Вздумай она нам угрожать, мигом собьем — и вы мне здесь для этого не нужны. Явитесь в лазарет. Пока дойдете, Престон будет готов.

Оконкво ударила себя кулаком в грудь. Губы у нее задрожали от напора чувств. Она встала, щелкнула каблуками и четко отдала честь.

— Есть, капитан. Благодарю вас, капитан! Вы не представляете, как много это для меня значит!

Я ответила на салют.

— Добро пожаловать в Дом Возврата.

В ее взгляде возник вопрос.

— Таков был и остается наш Дом, — объяснила я. — Шанс отпустить прошлое и стать тем, кто ты есть.

Ее легкий поклон сказал мне больше любых слов, а потом она покинула рубку.

Когда ее шаги, простучав по трапу, отдалились в коридор, опоясывавший талию корабля, я поудобнее устроилась в кресле и сказала: