Александр Башибузук - Каторжанин [litres]

Я еще раз огляделся, после чего прошел в сени добротного дома-пятистенка. Внутри царил жуткий беспорядок, все вещи валялись на полу, зачем-то вспороли даже подушки с перинами и разломали швейную машинку.

– Черт… – ругнулся я. – Но где тетя Стася с внучкой? Успели уйти в лес?

Ответ подсказал Тайто. Айн зашел в избу и тихо сказал:

– Тама… в сарае, где лошадь с рогами стоял… два женщин… один большой, один маленький…

В коровнике густо роились зеленые жирные мухи, жутко смердело кровью и человеческими испражнениями. На потолочной балке покачивалось повешенное за шею обнаженное тело полной старой женщины. На месте грудей зияли кровавые раны, из распоротого живота свисали на утоптанный земляной пол жгуты сизых кишок. В пустых стеклянных глазах застыло дикое страдание. Рядом на соломе лежало худенькое окровавленное детское тельце…

От дикой бессильной злобы и обиды хотелось выть, но я только стиснул зубы.

Позади послышался тихий голос Тайто:

– Глаза за глаз, зубы за зуб? Да, отец?

– Да… – Я резко развернулся и вышел из коровника. – Тайто…

– Отец?

– Посмотри по следам, сколько здесь было японцев?

– Уже смотреть… – Айн растопырил пальцы. – Точно не сказать, она ходила туда-сюда, но, может, половина двадцать и еще половина половины двадцать. Приходить и уходить на лодках. Два большой лодка.

Я задумался.

Вопрос, мстить или не мстить, даже не стоит. Кто-то обязательно поплатится за это, по полной поплатится, точно по заповеди из Ветхого Завета. Но… для того чтобы отомстить, надо сначала найти этих ублюдков. И справиться с ними.

Пятнадцать? Как-то не верится, что Тайто правильно посчитал. Я вот вообще ничего не разобрал, натоптано, как на футбольном поле. Но ладно, пусть их двадцать, даже двадцать пять. Уже можно нападать на марше или на стоянке. Неожиданность уравняет шансы. Вряд ли они ушли далеко – тела еще не успели окончательно окоченеть. Нам по пути не встретились, значит, шли вниз по течению. И это очень плохо, потому что по воде мы их не догоним – на носу ночь. Кровь Господня…

Скрипнув зубами, я приказал Тайто:

– Пошли Само за остальными. Только пусть скажет Майе, чтобы Мадина на берег не сходила. А сам бери лопату. Я видел ее у креста…

К тому времени, как подогнали лодки, мы с айном уже выкопали до половины братскую могилу.

Увидев мертвых, Майя закаменела лицом и прошептала:

– Тетя Стася и ее муж хотели, чтобы японцы победили.

Я воткнул лопату в землю и вытер пот рукавом нательной рубашки.

– Почему?

– Они оба были поляками, думали, что это ускорит крах царизма и освобождение Польши.

– Угу, ускорили. Как Мадина?

– Она все поняла. Уже взрослая девочка, справится. – Майя немного помолчала и вдруг сухо отчеканила: – Их убили не позднее пары часов назад, я проверила, трупы только начали коченеть. Значит, японцы не могли далеко уйти. Скорее всего, они остановились в соседней деревеньке, Усть-Лужье, до нее около версты. Айны проведут нас туда по земле даже ночью.

– Нас?

– Да, нас, – коротко ответила Майя. – Я хорошо стреляю и не буду обузой.

– А Мадина?

– Мади останется с Като. Он о ней позаботится.

– Зачем вам это?

– Они теперь мои кровники, – спокойно заявила девушка. – Я хочу их крови. Тетя Стася и дядя Яцек были для меня родными людьми.

– Нет.

– Александр Христианович, со мной лучше не спорить. – Майя нахмурилась. – Потому что…

– Это вам лучше со мной не спорить. Будьте разумной, Майя Александровна! – Я ее резко и бесцеремонно оборвал. – Мы даже не знаем точно, сколько там японцев. Были бы вы одна, ради бога, но Мадина – совсем еще ребенок. Она и так сирота, хотите, чтоб и вовсе осталась в одиночестве? Без вас девочке будет очень трудно. Я не хочу рисковать ею. И вами – тоже.

Ожидал возражений. Майя строптиво закусила губу, но вдруг согласно кивнула. Вот и ладушки, нечего бабе геройствовать. Теперь осталось…

– Майя Александровна, я видел в ваших вещах фотографический аппарат. Он в рабочем состоянии? Вы умеете им пользоваться?

– Да, умею. Он остался от отца, пластины тоже есть. А зачем вы спрашиваете?

– Прежде чем хоронить несчастных, надо здесь все сфотографировать. Так, как есть, не убирая трупы.

– Это зачем? – Майя нахмурилась. – Что за извращение – фотографировать изувеченные мертвые тела? Вы понимаете, о чем просите?

Я невольно поморщился. Ну почему я должен объяснять, когда все и так ясно?

– Для документальных доказательств зверств японцев. Не исключаю, что они со временем понадобятся.

– Хорошо, я сделаю, – быстро пообещала Майя. – Извините, я не подумала.

Я одобрительно кивнул, нашел взглядом Тайто и подозвал к себе.

– Собирай своих.

И не особо удивился тому, что ни один из айнов, уже бывших со мной в деле, не отказался от участия в карательной экспедиции. Ничего странного, все в порядке вещей. Первая победа всегда туманит голову, а кровь – она как наркотик, если единожды успешно пролил ее, то уже очень трудно остановиться.

Закончив с айнами, подошел к Майе.

– Если мы не вернемся…

– Вы вернетесь, – спокойно перебила она. – Но у меня будет просьба: если получится, пусть хотя бы один из японцев останется жив. Для меня…

– Зачем он вам?

– Кровь, вы забыли? – На лице Майи проступила неожиданно жутковатая гримаса.

– Посмотрим… – Я не стал ничего обещать и ушел к айнам.

Сборы заняли немного времени, я экипировался точно так же, как на последнее дело. «Арисака», маузер, нож, томагавк и сотня патронов. А Тайто и еще один парень зачем-то прихватили с собой большие луки.

– Зачем они вам? Винтовок мало?

Айн широко ухмыльнулся.

– Отец, а если тихо надо будет делать? Пиу – и все. Я хорошо уметь, Куси – тоже. Но я лучше.

– Ну да… – Я слегка смутился, но виду не подал. – Хвалю. Ну что… идем?

– Идем, отец, – радостно согласились айны.

На войну как на праздник. Нет, все-таки странные люди. Ну да ладно…

До деревни добрались быстро, уже к трем часам ночи, но не скажу, что переход дался легко. Всю рожу расцарапал об ветви и пару раз чуть ноги не поломал, черт бы побрал эти сахалинские джунгли. Даже айны выглядели усталыми.

Подле поселения я сразу залез на высокую скалу, торчавшую из земли на краю засеянного гречихой поля. К счастью, ночь выдалась безоблачной, в небе ярко светила полная луна и вся деревушка прекрасно просматривалась.

Усть-Лужье стояло прямо на берегу Пиленги и оказалось совсем крохотным – всего на шесть дворов, правда, основательных, с помещениями для скота и прочими хозпостройками. Возле реки чернели вытащенные на берег лодки, в том числе две больших, но сама деревня выглядела совершенно мертвой, даже собак не было слышно.