Александр Уваров - Повстанец [СИ]

А ещё Каэ подумал, что, пожалуй, разрушители «Декрона» даже не попытались понять тех, кого они убили. Если бы они хотя бы протянули руки (ведь руки у них, а не щупальца или хоботы? верно?) к хранителям памяти корабля, то «Декрон» непременно попытался бы им объяснить… Может быть, не на их языке, но попытался бы… анализатор речи… Это же не трудно…

«У меня мысли путаются, — решил Каэ. — Надо уходить…»

«Поторопитесь! — обратился к нему «Тритис». — Радарная система передаёт очень тревожные данные».

Флесс включил минный сканер и провёл серебристой трубкой вдоль отсыревших от подземной влаги стен шахты.

На экране сканера, накрывая перекрестья и линии разметки, засветились, замигали синие, белые и жёлтые точки.

Флесс поманил Легерта и, дождавшись пока тот подползёт поближе, повернул к нему экран с изображением защитной линии.

— Минное поле, — прошептал Флесс.

— А чего так тихо? — уточнил не слишком разбирающийся в тонкостях сапёрного дела Легерт.

— Посмотри…

Флесс провёл кончиком пальца по скоплению жёлтых точек.

— Здесь сложная минная постановка. Мультифакторные системы с искусственным интеллектом. Слышал о таких?

Легерт отрицательно помотал головой.

— Эх, ты! — осуждающе произнёс Флесс. — Темнота провинциальная! А ещё техник, связист…

— Ну, ни минёр же, — возразил Легерт. — Ты лучше скажи, как мы тут пройти сможем.

— Никак, — ответил Флесс.

И ещё раз показал на жёлтые точки.

— Это акустические мины. Скорее всего, программируемые и со звуковым анализатором. Срабатывают…

Флесс ненадолго задумался, а потом, пожав плечами, всё тем же шёпотом продолжил:

— Да демоны их разберут, на что именно они сработают! На звук дыхания, на сердцебиение, на скольжение подошв по камню… Или на всё сразу! В общем, непредсказуемо.

Флесс снова провёл пальцем по экрану и с явным, несколько удивившим Легерта, уважением произнёс:

— Синие — мины с датчиком движения. Тоже с анализаторами, так что камешком их не обманешь. Белые…

Флесс тяжело вздохнул.

— Это вообще — смерть. Мины с системой активного перемещения. Видишь? Смотри!

Одна из белых точек явно изменила положение на экране.

— Ползают, гады! — протянул Флесс.

И, словно отгоняя злых духов, приложил ладонь к груди.

— Может, нас почуяли? — с опаской спросил Легерт.

— Язык у тебя отсохни! — возмутился Флесс. — Не смей так говорить! Накличешь… Они, между прочим, и вибрацию чуют. Вот такие…

Флесс не договорил и отключил сканер.

— В общем, здесь для группы опытный сапёров работы дня на два, не меньше.

— Нет у нас двух дней, — возразил Легерт.

— Без тебя знаю, — огрызнулся Флесс и протянул руку к рации.

— Дай лучше связь с командиром.

Легерт щёлкнул тумблером (инстинктивно стараясь не шуметь и всё делать по возможности тихо, и даже не делать резких движений… кто их знает, эти «умные» мины — может, они в темноте способны видеть? или каким-то образом определять самые незначительные движения воздуха?).

Потом, надев наушники, порутил ручку настройки, нажал на кнопку вызова и, дождавшись ответа с условным сигналом, протянул наушники Флессу.

— Командир, — возбуждённо зашептал Флесс, — план надо немного изменить.

На панели рации замигал индикатор заряда.

«Аккумулятор на три четверти разряжен, — сказал радист Флессу на ухо. — Не затягивай!»

— Шум устроим, обязательно, — подтвердил радист и кивнул Легерту. — Да, Касси, обязательно… Шум будет, но прорваться мы не сможем. Не сможем, точно говорю. Эти хитрые твари от нашего заряда не сдетонируют. Разве только аккустические сработают, и то — не уверен.

Флесс ещё некоторое время что-то объяснял Касси, но радист его уже не слушал. Он стал уже догадываться о том плане, который решил применить командир, и от этой догадки ему стало не по себе.

Не то, чтобы Легерт боялся смерти, плена, ранения… Хотя, конечно, боялся, зачем же отрицать очевидное! Да и глупо было бы без страха относиться к возможной собственной гибели или увечью. Или, того хуже, к несвободе и мучениям плена (который неизбежно закончится всё той же гибелью).

К страху Легерт не привык, да и невозможно, пожалуй, привыкнуть к такому страху.

Но до этого времени, до этого срока его работа на войне имела для него вполне определённый смысл, имела хотя бы некоторую предсказуемость и была частью общей большой работы, итогом которой могла быть либо победа, либо, по крайней мере, спасение и благополучных выход из боя.

Теперь же Касси затеял операцию, итогогом которой даже при самом благоприятном стечении обстоятельств станет не победа, и не спасение.

В лучшем случае (да и то — едва ли) это будет выигранное (не для них, не для группы Касси, а для беженцев) время.

В худшем — просто гибель. Ещё несколько смертей. Эпизод большой войны.

И выбор между лучшим и худшим вариантами не дан ни ему, ни Касси. Никому.

Теперь просто случайность определит, как погибнут повстанцы — бессмысленно или…

«А кто сказал, что смерть всегда имеет какой-то смысл? — подумал Легерт. — В конце концов, не всем удаётся что-то сделать в этой жизни. В этой…»

Легерт грустно усмехнулся.

«В этой… Как будто бывает ещё какая-то жизнь! Наши далёкие предки, говорят, верили в каких-то богов, демонов и духов природы. Но это было очень, очень давно. Так давно, что до нас дошли только обрывки древних легенд, смыла которых мы, пожалуй, уже не в состоянии постичь. И о какой другой жизни я говорю? Мы добывали руду, строили космические теминалы, дороги, аэропорты и гавани на берегах океанов. Рубили лес, бурили артезианские скважины и заготавливали в карьерах известняковые блоки для наших городов. И не думали ни о какой «этой» или «другой» жизни. Жизнь всегда была «эта», а смерть какзалась просто отдыхом, долгим спокойным сном. А теперь…»

Легерт закрыл глаза.

«Теперь почему-то хочется думать, что мы… или хотя бы я один ошибался. Или просто не обращал внимания на какую-то очень важную, но до последнего времени незаметную сторону жизни. Жизни, которая может быть немножко длинее, чем я думаю. Немного…»

Легерт открыл глаза.

— И отходим к вам, — сказал Флесс и протянул Легерту наушники.

— Договорились? — спросил тот, отклычая рацию.

Флесс кивнул и, подтянув к себе металлическую коробку с нарисованными на ней жёлтыми («неприлично весёлыми» как показалось Легерту) языками пламени (горный инженер сразу же узнал бы в этом рисунке стандартную маркировку особо опасного груза), медленно (чтобы ненароком не щёлкнули) потянул вверх язычки замков и так же медленно открыл крышку.

Потом вынул из коробки сложенный кольцами детонирующий кабель, латунный цилиндр пиротехнического ускорителя и красный пластиковый стержень детонатора.