Александр Уваров - Повстанец [СИ]

«Хорошо, — ответил Каэ. — Иду к маневровому».

Гравитационного поля внутри «Декрона» не было, и Каэ продолжал по тёмным коридорам корабля, всё в той же невесомости и (судя по показаниям датчиков) — в том же космическом вакууеме.

В лучах подсветки серыми облаками клубилась серая пыль (для Каэ неизменно удивительной была та быстрота, с которой эта пыль заполняет мёртвые пространства брошенных людьми кораблей и космических станций), куски ткани, обломки пластика, куски металла, блёстки мелкой стеклянной крошки, перчатка от чьего-то скафандра, вырванное из держателей штурманское кресло (его Каэ успел отстранить рукой буквально за мгновение до столкновения), оторванный от комбинезона техника красный рукав, испачканный чем-то чёрным, и…

«Проклятье!»

Каэ не хотел бы увидеть это: плывущий ему навстречу из темноты шлем. Шлем с выжженным на стекле сквозным отверстием.

Каэ взял шлем и поднёс его ближе к объективу встроенной камеры.

«Есть изображение?»- спросил он «Тритис».

«Я всё вижу, — отозвался компьютер корабля. — Спасатели проверяют жилые отсеки в носовой части корабля».

«Результаты?» — спросил Каэ.

«Отсеки пусты, — ответил компьютер. — Экипаж должен быть где-то рядом с тем местом, где вы находитесь».

«Сколько…» — начал было Каэ, но осёкся и неожиданно отбросил шлем в сторону.

Тот беззвучно ударился о стену коридора и поплыл прочь, вскоре исчезнув в темноту.

«Сколько биологических объектов ты обнаружил на корабле?» — спросил Каэ.

Сейчас он ненавидел себя за то, что, разговаривая с «Тритисом», вынужден был людей, тех самых, которых он прилетел спасать, назывть этим корявым и отвратительным ему теперь своей холодной отстранённостью термином «биологический объект».

Впрочем, Каэ прекрасно понимал, что люди даже для самого совершенного (и оснащённого эмоциональным симулятором) компьютера всё равно останутся «объектами». Да и он, Каэ Денкис, коли и ему суждено не вернуться на родную планету, а остаться вместе с «Тритисом» в космической океане, так же станет «объектом» для какого-нибудь автономного корабля-спасателя, который за ним непременно пришлют с одной из исследовательских станций Зелёного Мира.

Каэ понимал, что, скорее всего, правительственный совет не будет рисковать более жизнями пилотов, посылая их во всё более опасную область Рубежа, и на помощь ему (если помощь понадобится) придёт именно робот-спасатель.

Но всё-таки человек — это человек. Каэ потому и одобрил план Эвии (не смотря на его очевидную рискованность), что твёрдо был убеждён — людей спасать должны люди.

Они не считают шансы на спасение, чем так любят заниматься компьютеры, котрые едва ли когда-нибудь научатся быть…

«Немного безумными?» — подумал Каэ.

Впрочем, что даст Миру его безумство? Его желание непременно лично убедиться в том, что и так очевидно для электронного мозга «Тритиса» — разве не свидетельство обычного для человека слепого упрямства, нежелания смириться с неизбежностью смерти?

Что он ищет в этой темноте, в этих пустых коридорах, отсеках и переходах?

Или, научившись беседовать с тенью Энко, он теперь надеется увидеть тени погибших пилотов?

«Они прямо перед вами», — раздался в динамиках голос «Тритиса».

Каэ от неожиданности вздрогнул («не отвлекайся… здесь не место для размышлений!») и, вытянув руки, пролетел над искорёженной какими-то мощными ударами переборкой.

Он почувствовал (не увидел — свет из-за пыли едва освещал ему путь), что находится в каком-то обширном, если не сказать — огромном внутреннем пространстве «Декрона».

Он крутился в пустоте, не в силах понять, где же тут когда-то был пол, где — потолок и стены. Потому что не видел ничего этого, а только — какие-то то ли покатые, то ли округлые поверхности, с проходящими по ним трубами и рядами ребристых металлических плит.

«Реакторный отсек, — пояснил «Тритис». — Скорее всего, экипаж именно здесь».

«Но это не жилое помещение! — возразил Каэ. — Здесь вообще опасно находиться, здесь…»

Голос Каэ неожиданно сорвался на хрип.

Едва удалось ему остановить вращение с помощью двигателей ранца, осмотреть остек, как он увидел…

Их действительно было четверо. Трое мужчин и одна женщина. Экипаж «Декрона».

Двое из них успели надеть скафандры. Но до шлемов, кажется, дотянуться уже не успели. Или шлемы были сорваны с их голов.

Остальные двое были в изорванных, покрытых темными пятнами комбинезонах.

«Пятна… Творец мой, да это же кровь!» — догадался Каэ.

И лица…

Лица всех четверых были обезображены, глаза выжжены (в свете ламп особенно жутко выгледели эти обгорелые глазницы), кожа местами срезана едва ли не до кости.

Волосы женщины, когда-то длинные и пышные, были искромсаны чем-то острым и плавали спутанными, бурыми от крови клоками.

У одного из мужчин было перерезано горло, и голова на изогнутой шее запрокинулась далеко назад. Казалось, он всё ещё продолжает испытывать боль — настолько сильной была его предсмертная судорога.

Тела всех четверых были пронзены насквозь, прибиты к стенкам отсека длинными металлическими штырями.

Замёрзшие капли крови чёрными шарами недвижно висели в пространстве отсека.

Каэ инстинктивно попытался поднести руки, чтобы унять подступившую тошноту, но пальцы наткнулись на стекло шлема.

«Это невозможно…» — прошептал Каэ и отвернулся.

«Тритис» промолчал в ответ.

Впрочем, что он мог сказать? Ни один пилот, и ни один корабль их Мира не видел ещё такого…

Такого кошмара.

«Это ведь Беллис?»- спросил Каэ.

Он, конечно, понимал, что компьютер едва ли сможет ответить на его вопрос. Возможно, сейчас он спрашивал не «Тритис», а самого себя.

«Ну вот, я и прилетел», — подумал Каэ.

«Мы не сможем никого спасти», — подал голос компьютер.

Каэ подумал, что надо бы вырвать эти проклятые штыри… Ведь не могут, не могут люди так вот оставаться, прибитые к стенам, к металлу…

Не могут вот акт оставаться — тела, изуродованные, искалеченные. Не могут!

Но приблизиться к трупам — было выше его сил. Он не мог, не в состоянии был полететь к ним, приблизиться…

«Простите, — подумал Каэ. — Простите меня…»

Он покинул отсек.

И долго неподвижно висел в каком-то дальнем переходе, на пути к командному центру «Декрона», приходя в себя.

И очнулся от полуобморочного состояния, лишь услышав голос совего корабля.

«Нужно забрать память «Декрона». Блоки памяти не повреждены. Спасатели смогут размонтировать пульт управления».

«Хорошо», — согласился Каэ.

И сглотнул слюну, проталкивая дальше в горло подступивший было тугой рвотный комок.

«Хорошо, — повторил Каэ. — Сообщи спасателям — я иду к ним. Пусть подготовят контейнеры для перевозки…»