Александр Уваров - Повстанец [СИ]

— Хорошо, — ответил Эрхарн. — На полхорра.

«Где-то я этого парня видел… Но где?»

«биологические объекты. разумная форма жизни. приближаются к кораблю. системы контроля показывает наличие оружия»

— Изображение, — сказал Денкис.

На экране — люди. Четверо. Идут они медленно, тяжело переступая с ноги на ногу. Одежда на них грязная, местами изорвана, насквозь пропитана водой. Лица напряжены. Время от времени крутят головами. Осматриваются. Один из них прошёл немного вперёд. Остановился. Поднял руку. Остальные замерли. Потом первый снова пошёл вперёд и остальные пошли за ним.

«Какие у них усталые лица, — подумал Денкис. — Измученные… Их мимика похожа на нашу. Они так же хмурятся. Так же двигаются губы. Наверное, они так же улыбаются. Оружие…»

Стволы развёрнуты в стороны. Денкис видел эти штуки. То, что называют «оружие». Кажется, на одной из лекций им показывали изображения этих предметов. Тех, что убивают.

Но они…

«запрос на установку защитного поля»

— Не спеши, — ответил Денкис.

Один из них посмотрел в небо. Настороженно. Или даже с испугом? Какая-то тень, скорее всего, тень от облака прошла по земле. Это насторожило его.

— Это люди Беллис? — спросил Денкис.

«не могу идентифицировать»

— Не похожи… Совсем не похожи. Беллис контролирует этот мир. Почему они так испуганно смотрят в небо?

«запрос не может быть обработан. недостаточно данных»

— Здесь ты прав. Данных действительно… немного. Почему они в изорванной одежде?

«запрос…»

— Понял, помолчи. Похоже, это не Беллис…

«рекомендую проявить осторожность. люди беллис применяют маскировку. запрос на установку защитного поля»

— Запрос не подтверждаю. Они как будто из какого-то озера выбрались… Или…

«почва пропитана влагой»

— Спасибо за справку. Значит, ползли по земле. Может, они от кого-то скрываются?

«можно провести психологический анализ и анализ поведения. прошу подтвердить задание»

— Нет, не нужно.

Денкис, опираясь на искорёженное пилотское кресло, с тяжёлым стоном медленно поднялся.

Не похожи на убийц. Не похожи… А вдруг это другие? Быть может… Быть может, они живут в этом мире, а не уничтожают его?

Если бы поговорить с ними. Узнать их язык, историю, обычаи. Спросить их… Спросить их об этих людях, что закрыли все подступы к планете кольцом своих звездолётов и орбитальных станций. Ведь если это не люди Беллис и у них в руках оружие, значит они сражаются с Беллис?

Значит, они знают, в чём причина жестокости Беллис…

— Пропусти их, — сказал Денкис. — Я хочу встретиться с ними. Пусть Карлик проводит их ко мне.

«со своей стороны замечу, что это опасно. рекомендую ждать спасателей с включённым защитным полем»

— Убийц защитное поле не остановит, — Денкис острожно присел на край пульта управления. — И заряд в аккумуляторах у нас защиту не обеспечит. Пропусти их… И ещё. Тебе слышны их разговоры?

«да»

— Проведи анализ. Если возможно — телепатический контроль. Только осторожно… Составь словарь, запрограммируй переводчик. Мне нужно… поговорить с ними.

«оценка ситуации: опасность при контакте с представителями иной цивилизации. не смогу обеспечить защиту экипажа и корабля»

— Тебе-то что? — улыбнулся Денкис. — С компьютерами даже убийцы не воюют.

Вертолёт накренился на бок так, что лопасти винта едва не зацепили вышку на заброшенной шахте, и с рёвом развернулся на месте. Стёкла иллюминаторов блеснули на солнце; пилот, высунувшись из кабины, помахал рукой — и огромная чёрная машина ушла вверх, стремительно набирая высоту.

— Ничего не понимаю, — сказал Малыш Эллами, выбираясь из окопа. — Почему это он улетел? Он же нас заметил. Заметил!

— Может, мир с карателями? — предположил старый шахтёр, что присоединился к их партизанскому отряду два дня назад. — Может, надоело им за нами гоняться? Мир, да по домам…

— Вот это едва ли… — командир отряда Нурис посмотрел в бинокль вслед улетающему вертолёту. — Ему задание изменили. Точно вам говорю, ребята, у него какое-то срочное задание. Даже разок пальнуть не дали.

Малыш Эллами повернул рычаг предохранителя и поставил пулемёт на землю.

— Ну и ладно. Его счастье. Мы бы от него одни дыры оставили.

— Или он от тебя, — заметил шахтёр.

— Это ты прав, папаша, — сказал командир. — Три пулемёта и две ракетных установки на внешней подвеске. Не шуточки… Ладно. Эллами, зови ребят. Пилоты наверняка на нас карателей наведут. Меняем место!

— Какие цветы красивые! — воскликнула Эйни, прижимая букет груди. — Доктор, вы напрасно идти не хотели. Здесь такие чудесные цветы растут! Вот, смотрите — жёлтые, два оранжевых, синие и даже красный один. Вот там, на пригорке. Я и не думала, что в таких местах цветы попадаются.

— Наверное, потому, — ворчливо заметил доктор, — что в прошлой нашей жизни нам не приходилось устраивать такие длительные прогулки по болотам. Я то, впрочем, городской житель. На природу вообще редко когда выбирался. А вот как война началась — только с этой самой природой и общаюсь.

— Экий вы ворчун, доктор, — сказала Эйни, присаживаюсь рядом с Аденом. — Ну правда же замечательно. Разве в городе у вас были такие цветы?

— Нет, — честно признался доктор. — Это был промышленный город. Деревьев — и тех было мало. В основном горнообрабатывающие заводы. И пара кислородных производств. В общем, никакой романтики. И никаких цветов.

— Доктор, — Эйни перестала улыбаться и посмотрела на Адена серьёзно и с какой-то странной, едва заметной жалостью, — вы всё время один… Вам даже как будто трудно общаться с нами. Мы не обижаем вас?

— Нет, Эйни, нет. Всё в порядке. Всё…

— Доктор, — спросила Эйни, — могу узнать у вас… Я понимаю, у каждого была своя жизнь. До войны. Можно я спрошу вас…

— Давайте, Эйни, давайте.

— Доктор, а семья у вас есть?

— Была… — Аден опустил голову и замолчал.

— Почему была?

— Потому что была… Так, знаете, Эйни… Так бывает. Есть, есть — а потом вдруг нет.

— Я знаю…

— Конечно, Эйни, знаете, — сказал доктор. — Теперь многие это знают. Знают, что это такое — терять близких. Жён, детей, родителей… Ой, простите, Эйни!

— Ничего, доктор… У меня прошло… Больно было. Теперь легче. А у вас?

— И меня… прошло. В том смысле, что всё в прошлом. Дом, семья. Работа только осталась. Моя работа, которая по счастью ещё кому-то нужна. Должно быть, поэтому я ещё и жив. И у жизни есть смысл. Ведь он есть, Эйни?

— Конечно, доктор! Вот кончится война…

— Нет! — сказал доктор и поднялся. — Нет, Эйни. Иллюзии, надежды… Смысл жизни не в иллюзорных надеждах. И даже не в нашей бессмысленной борьбе. Да, бессмысленной! Ведь вы не хуже меня знаете, что каратели не остановятся, пока не перебьют нас всех. Всех до единого. Ведь мы свидетели, Эйни. Свидетели их жестокости и чудовищной жадности. Нас убивают не как повстанцев, а как свидетелей. Значит, шансов у нас нет. Если только те самые боги, о милосердии которых так любят рассуждать каратели, не спустятся с небес и не надают «серым» по шее. Но это ведь тоже… иллюзия. Так что…