Семён Афанасьев - Не та профессия-2

Файсал, широко раскрыв рот, пробормотал:

— Это она! Это и есть дочь Хана туркан! Это я с ней сюда пришёл! Да как же так… Где у вас стража?!

— Тс-с-с, сядь, — неожиданно жёстко приказал родственник. — Сядь и слушай. Наместник из туркан, из их Столицы. Не знаю, известно ли это у вас, но у нас из-за этого почти вся стража сейчас — тоже из тех же туркан. Насколько я знаю, с вашими они далеко не всегда ладили… Есть тонкость. По их давней традиции, они всегда и всюду тянут за собой родню. Стоит хоть кому-то из них дослужиться до десятника, особенно в базарной страже, здесь денег больше… как через три месяца весь десяток — его родичи, и уже со всем десятком надо общаться на туркане, потому что нашего языка могут даже не понимать.

Файсал быстро схватывал. Возможно, в силу сложившейся ситуации.

— Получается, на базарную стражу надеяться нельзя?

— Вообще на городскую, — подтвердил родственник. — Наших среди них нет, а в дела между ветвями туркан нам встревать никто не позволит. И ты прослушал. Вон тот в лазоревом халате — наместник. Кто из стражи, ещё и туркан, — пренебрежительно выплюнул последние слова родственник, — осмелится ему перечить? Что до женщин, то он постоянно …

_________

Ещё через минуту Файсал уже вовсю нёсся в направлении дома, в котором остановился Актар. Старик предусмотрительно показал всем своим, где его искать, и отправился отдохнуть после дороги (давшейся именно ему тяжелее прочих, из-за почтенного возраста).

Стражник, имевший чин полусотника (и бывший дальней роднёй самой первой жене Наместника), мысленно вознёс хвалу Всевышнему.

Жаркий день, а рутинная служба на сегодня почти окончена…

И кому это надо ежедневно? Всем мало-мальски осведомлённым ясно: Наместнику в своём городе опасаться нечего. И некого, поскольку магом он является неслабым.

Кстати, полусотнику текущий чин достался исключительно благодаря тому, что в своё время он учился с Наместником в одном учебном заведении, в Столице Метрополии (тоже маг, тоже «огонь», хотя и не такой сильный).

Позже, когда они уже и родственниками стали, Юсуф вспомнил о товарище на пару лет младше и позвал его сюда. Пообещав «братишке» то, чего в Метрополии ждать не стоило.

Подумав недолго, нынешний полусотник согласился, и не прогадал. Не считая денег (а жалование тут платили без задержек, без штрафов и надуманных вычетов, плюс экипировка и многое другое), он получил власть.

Не такую, как у Юсуфа (тот был почти безграничным правителем в этих местах, местами отодвигая в сторону даже влияние Султана). Но достаточную для того, чтоб вообще не платить за еду (кормили везде бесплатно и за счёт заведений), не испытывать недостатка в женщинах (отдельная тема), откладывать на безбедную старость.

Кстати, несоответствующее должности образование (слишком хорошее, если говорить о ранжире), позволяло полусотнику строить правильные планы. Он уже решил, что выйдет в отставку в сорок лет, к тому времени скопив около четверти миллиона на вторую половину жизни.

В Метрополии о таком «пенсионе» мечтать не приходилось.

На скопленное, при помощи того же Юсуфа, он решил купить дом у Столицы, обязательно на берегу моря. Жениться тоже можно будет в сорок, для мужчины ещё не возраст. Кстати, и жён можно будет позволить себе более одной, с таким-то капиталом…

На сегодня, благодаря родственнику, он от дел был освобождён, надо только уладить пару формальностей с узкоглазой девкой, на которую Юсуф положил взгляд.

Кстати, взгляд Юсуф клал на кого-то регулярно, так что процедура была давно отработанной.

Можно было сразу заказать вечер в одном из богатых, но мало известных зданий в дорогой части города (раз этот самый вечер выдался свободным от служебных дел), но для этого надо было делать крюк.

Подумав, полусотник решил не таскаться с арестованной кругами и всё же покончить со служебными обязанностями, для чего требовалось вначале зайти в суд. Это было правильно, чтоб не откладывать и «не копить задач».

При входе в здание суда, кстати, девчонка вроде как очухалась и затрепыхалась в руках крепких мужчин. Воровато оглянувшись по сторонам, полусотник приложил её ещё раз кулаком по затылку: для дальнейших мероприятий, её пребывание в сознании было необязательным. А чем меньше она треплет языком, тем быстрее завершится процесс.

*********************

Актар, выбросив на время из головы всё постороннее, пил чай с лепёшками в одном из заведений, примыкавших к баням. В душ е он испытывал неловкость перед самим собой за сибаритство, но сейчас просто наслаждался обстановкой. И ничего не мог с собой поделать; видимо, годы брали своё.

Ему этот поход дался нелегко, но и отпустить Атарбая одного он не мог. Или не хотел? Не хотел и не мог, так будет правильнее.

Во-первых, старику хотелось просто посмотреть, как здоровяк ходит по горам. Скажи кто обосновать, зачем ему это нужно, и Актар бы не смог этого сделать.

Но с высоты своего возраста он чувствовал, что ему просто необходимо это видеть своими глазами, чтоб понять нового знакомого получше. А узнать того поближе хотелось, чего уж.

Видимо, всё же товарища, не просто «знакомого», поправил себя мысленно вазири. Очень даже не просто «знакомого». Видимо, какая-то незримая нить привязанности, проистекающая из взаимного интереса в общении, между ними уже образовалась.

С Атарбаем, в отличие от многих других (включая земляков и родню), Актар чувствовал себя свободным. Именно с ним можно было говорить, что думаешь, и не думать, что говоришь.

В обычных же обстоятельствах, Актару даже с роднёй приходилось регулярно выбирать слова (например, чтоб кого-нибудь не обидеть).

Помимо чисто эмоционального комфорта, Атарбай периодически удивлял его точно таким же взглядом на вещи, на окружающий мир и на отношения между людьми. И если в своём случае Актар понимал, почему он сам так считает (спасибо годам за спиной и множеству людей и мест, прошедших перед глазами старейшины за долгую жизнь), то в случае с Атарбаем…

По меркам самого Актара, набраться тому такой же точно мудрости было просто негде: ни годы не позволяли, ни воспитание. Да и какое воспитание может быть у круглого сироты, невесть где скитавшегося по миру, чтоб прибиться в итоге к шатру туркан (пусть и не к последнему их шатру).

Видимо, дело было в складе характера. Бывает же, что люди из разных концов земли, не знающие друг друга, совершенно одинаково оценивают одно и то же явление? Просто в силу сходного образа мыслей.