Семён Афанасьев - Не та профессия-2

Судья между тем уже занял своё место и обращался к полусотнику, игнорируя происходящее:

— Какое бы обвинение ей подобрать? Так, чтоб и серьёзно без прав оставить; и чтоб доказательства вами были легко предоставлены? Случись вдруг проверка. У неё вон знак на шее, мало ли…

— К чему усложнять лишний раз?! — ещё не отойдя от неприятного момента, поморщился Хамза. — Это что, так важно? Какая разница, в чём её обвинить?

— У нас не бесправная дикость, у нас всё по закону, — аккуратно и тщательно проговорил судья, перебирая листы пергамента на столе. — Обвинение должно быть полностью законным… тщательно оформленным… с упомянутым перечнем доказательств, которые либо не сохраняются, либо сложно проверяются…

— Может, оскорбление Султана? — раздалось от весёлой троицы сзади. — Мы свидетели, га-а-а-га-га…

— Я ему родня, червь! — девчонка явно пыталась использовать иллюзорные шансы добиться справедливости.

— Не имеет никакого значения, — добродушно сообщил ближайший охранник. — Всё уже решено, и кроме воли наместника больше ничего не имеет значения.

Остальные вообще проигнорировали заявление девчонки.

— А ведь какая хорошая идея, — встрепенулся судья. — И доказывать ничего не надо, и заодно можно сразу язык отрезать, чтоб не болтала потом! Ну, мало ли, кто её разыскивать будет, — задумчиво добавил он.

Присутствующим было понятно, что ханский знак на шее девчонки явно не даёт судье покоя. Толстяк точно собирался и с Наместником не поссориться, и от возможной проверки подстраховаться (случись вдруг кому проверять законность вынесенных им решений).

— Мало ли, вдруг и правда родня… — продолжал переживать толстяк, веселя стражников. — А писать, пусть пишет. Если грамотная…

В грамотность дикарки из степи, естественно, никому из присутствующих не верилось.

— Язык ей без надобности, — с досадой согласился Хамза, прикидывая, что теперь придётся обратно переться во Дворец.

Делая крюк, чтоб чётко выполнить судебное предписание.

— Наместнику от неё язык совсем не нужен, — гоготнули сзади.

_________

— Зайдите в здание стражи по дороге во Дворец, там ей и язык удалят, — судья, закончив что-то быстро писать, протянул Хамзе сразу три свитка пергамента. — Сделайте прямо сегодня, вот сразу как выйдете отсюда. Вот моё судейское решение, вот это для стражи, вот это вам…

— Это же произвол и беззаконие! Аллах покарает всех вас! — забилась в руках мужчин девчонка, веселя их тем самым ещё больше.

— Знала бы ты, как часто я это слышу, — с тёплой отеческой улыбкой кивнул ей судья. — Если моя нынешняя жизнь — кара, то пусть она длится как можно дольше.

Его мягкий и дружелюбный тон никак не вязался с тем, что он говорил и делал.

Впрочем, кроме девки, все окружающие знали: за каждое такое «решение» Наместник более чем щедро благодарил судью. Толстяк только что, благодаря росчерку пера, стал на четверть особняка богаче.

Причём особняк этот был из мрамора.

— Актар, погоди!

Не успеваем мы удалиться метров на двести, как сзади нас догоняют двое из присутствовавших в момент, когда я вошёл.

— Извини, забудь, что мы только что говорили, — дед возраста самого Актара хватает его за рукав, останавливает и пытается отдышаться. — Я был неправ. Мы были неправы… Погоди, не ходите туда. Сейчас мы людей соберём, кто из молодых есть рядом!..

После быстрого бега и длинной фразы, у догнавшего нас сбивается дыхание. Секунд пятнадцать он только сопит, его восстанавливая.

— Хорошо, — соглашается Актар, на лбу которого моментально разглаживается глубокая морщина. — Но ждать некогда, мы торопимся.

— Малым числом мы всё равно ничего не сделаем! — возражает второй, который помоложе.

— Братья-пашто, — беру Актара и второго старика под руки, увлекая дальше по улице. — Мы с Актаром остановились на том, что сейчас буду командовать я. Вы меня не знаете, но поверьте, так будет лучше.

— Мы не против, — обобщает за всех тот, который моложе. — Но что надо делать?

— А вот это я по дороге и расскажу, — продолжаю держать стариков под руки, потому что они, кажется, норовят встать на месте. — У нас есть знакомая старуха, желательно с базара? Которая бы говорила на дари, на пашто и на туркане одинаково хорошо? Которая бы не боялась скандалить, даже с мужчинами? Осталась бы давно без мужа, вела бы хозяйство сама, при том пользуясь уважением на улице? Желательно чтоб у неё было много детей, которые давно разъехались по миру.

Актар переглядывается с тем из товарищей, с которым они одного возраста, и вдруг прыскает прямо на ходу:

— Ещё жива?! — спрашивает он, даже не называя имени.

— А что ей сделается, — легкомысленно отмахивается его престарелый товарищ. — Ещё и нас с тобой переплюнет…

— Если я хоть чуть понимаю в жизни, у этой старухи должна быть точно такая же либо подруга, либо родственница, — продолжаю добавлять в план «обеспечение». — С которой они то ссорятся на всю улицу, то не разговаривают подолгу. Но на праздники всегда вместе; и если что случается — они первые друг другу помогают. Есть такая вторая женщина?

Актар вопросительно смотрит на старого товарища:

— Вот чего не знаю, того не знаю. С кем-то дружит?..

— Не то чтоб подруга; младшая сестра мужа, который умер, — отвечает тот. — В остальном, всё так.

Деды начинают ржать на ходу, а тот, что помоложе, спрашивает:

— Бабки везде такие? Думал, это только наша достопримечательность.

— Видимо, не только, — дипломатично удерживаюсь от обобщений. — Ещё нужна повозка, можно арба. Желательно с ишаком, чтоб бабка сама могла управлять. Кстати, это всё не бесплатно! От имени Орды, отблагодарю по-честному.

*********************

Полусотник, выйдя из судебного помещения в приёмную, сделал знак остальным, чтоб остановились, и опустился спиной на один из диванов, не обращая внимания на окружающих.

Какое-то время он боролся с собственной злостью. Так хорошо начинавшийся вечер обернулся дополнительными хлопотами. Не будь в решении судьи пункта об «урезании языка», в принципе, день можно было бы считать оконченным.

«Сбросил» бы девку на людей; подчинённые довели б её до дворца (он же — место содержания преступника, определённое судебным решением). Там её сдали бы на руки огромной нелюдимой бабище — и всё.

А он бы в это время уже мог шагать в мало известный, закрытый забором, но такой очаровательный дом… на весь вечер, вплоть до утра. Только для этого надо ещё забежать домой, сменить одежды на более подобающие, посетить баню с подогреваемыми мраморными полами…