Юрий Корчевский - Взлет разрешаю! [litres]

С массовым поступлением в полки морской авиации «Бостонов», они постепенно вытеснили ветерана Ил-4. А уже когда А-20 стали оснащаться радарами, да еще умельцы пристроили к «Бостону» торпедный мостик и самолет стал брать две торпеды, то Ил-4 и вовсе отошел на второй план.

После ужина в казарму отсыпаться, за день устал сильно. Утром никто не кричал «подъем», потому как пилоты поднимались по необходимости. Одни экипажи вылетали рано утром, когда еще не рассвело, это бомбардировщики. Летчики-истребители просыпались позже. Истребители летели группами, за лидером, транспортником или бомбардировщиком, на котором штурман был.

А Павел уже не перегонщик, из списков перегонной дивизии вычеркнут, и копия приказа в кармане. И предписано ему было прибыть в третий запасной авиаполк.

Павел проснулся в семь утра, когда в казарме началось хождение, разговоры. Привел себя в порядок и в столовую. Не успеешь вовремя, харчи могут кончиться. На завтрак осточертевшая перловая каша, прозванная «шрапнелью», да чай с бутербродом. В армии два действия желательны – прием пищи и помывка. Помывка особенно необходима летом. Пилоты в меховых комбинезонах, на высоте холодно, а пока приземлился, на земле свыше двадцати тепла, вспотел, потом пропах.

За стол к Павлу, напротив него, уселся майор.

– Доброе утро! – поздоровался не по-уставному. – Не ты ли летчик с торпедоносца?

– Я, товарищ майор, лейтенант Игнатов.

Во время приема пищи в столовой вставать перед начальством устав не предписывает.

– У меня разнарядка на «Дугласы». Перегонишь?

– Моя служба в перегонной дивизии закончилась в ноль часов. А мне предписано прибыть в третий ЗАП.

– Так это же по пути! Кроме того, пополнение в полк с третьего ЗАП идет.

– А что это за полк?

– Только формируется, МТАП.

МТАП – минно-торпедный авиаполк. Такие числятся за ВВС Балтфлота, военнослужащие носят обычно морскую форму.

Майору хочется самолет и опытного пилота в полк заиметь. Медаль-то на груди у Павла он сразу приметил. Посетовал комполка:

– Самолетов нет, а разнарядка есть. Бомбардировщики «Бостон» есть, а торпедоносец один.

Во вновь формирующихся полках есть свои плюсы и минусы. Главный минус – неслётанность экипажей, а плюс – вся боевая техника новая. Павел особенности пилотирования «Бостона» изучил, беспокоило одно – не летал никогда над морем и особенности метания торпед не знал. Чтобы попасть в движущийся корабль, надо вычислить упреждение. А если корабль боевой, то встретит он торпедоносец зенитным огнем, будет маневрировать, уклоняясь от торпеды.

Пунктом базирования вновь формируемого минно-торпедного полка назначен был аэродром Бернгардовка в Ленинградской области. По штату в полку должно быть тридцать две боевые машины. После перелета с четырьмя промежуточными посадками для заправок, техобслуживания, добрались до означенного аэродрома. Майор летел с Павлом, радовался теплой кабине. До этого он летал на ИЛ-4, где дуло из всех щелей и отопления не было. В полку оказался неполный штат техперсонала и всего один ИЛ-4. Но экипажи прибывали из запасного полка. И только в середине февраля 1944 года экипажи на транспортных самолетах вылетели на аэродром Тайнча в Казахстане, уже оттуда в Красноярск, где экипажи приняли самолеты. В их числе был и Павел. И вновь полет уже большой группой на Балтику. Полк разделили. Часть его базировалась на аэродроме в Приютино, часть в Новой Ладоге. Начались учебные полеты.

Экипажи освоили незнакомую для них машину. Павел имел фору – технику и ее особенности знал. Зато часть пилотов уже летали на торпедоносцах – ИЛ-4, Хэмпден, имели опыт боевых действий. Не всем летчикам далась посадка с носовым шасси. По привычке после касания полосы колесами основного шасси опускали хвост, повреждали оперение. Механикам и техникам работа по ремонту.

К боевой работе полк приступил только с июня 1944 года с аэродрома Клопицы в Ленинградской области. Как всегда, летчики и штурманы изучали полетную карту. Характерные особенности местности, чтобы к своему аэродрому выйти в условиях ограниченной видимости, запасные аэродромы, частоты радиостанций истребителей, да много чего приходилось запоминать.

Первый полет получился для Павла и экипажа разведывательно-поисковым. Шли на трех тысячах метров. Наиболее опасная часть полета – прибрежная полоса, где могли подстерегать вражеские истребители. Далеко в море они залетать опасались, радиус действия ограничен емкостью бензобаков.

Да и не любили немецкие пилоты летать над морскими просторами. В случае, если собьют, либо при технической неисправности возможности спастись ограничены. Даже если истребитель сумеет точно определить координаты и доложить по рации, помощь придет не скоро, морские суда большой скоростью не обладают. А продержаться несколько часов в холодной воде – проблематично. Тем более Балтийское море и летом не всегда спокойное. А уж по осени или зимой штормит сильно. Немцы пробовали для спасения пилотов использовать гидросамолеты. Наши чаще торпедные катера – небольшие, юркие, обладающие отличной скоростью.

Торпедоносцы, поступающие по ленд-лизу, американцы комплектовали резиновыми надувными лодками. Но надувать их после приводнения надо было ручным насосом, напоминающим гармошку. Очень трудно удержаться на плаву и накачивать лодку. Да еще и экипаж разбросан друг от друга на километры. Штурман и бортстрелок покидают терпящий бедствие самолет первыми, по приказу командира. А он в последнюю очередь.

Комбинезоны быстро намокают, становятся тяжелыми, тянут ко дну. Что немного помогает, так надувной воротник. Пока на парашюте летчик опускается, должен надуть. И все равно экипажи боялись быть сбитыми далеко от земли, тогда шансов выжить минимум. В плен попадали, потому как наш флот заперт был в Ленинграде и Кронштадте минными заграждениями. А немцы плавали. Грузовые суда возили металлическую руду из Норвегии, личный состав для пополнения в Финляндию и Норвегию. Да и «волчьи стаи» адмирала Деница базировались на южном побережье Балтики.

Корабли на водной глади моря экипаж видел. Штурман брался за бинокль, но команды снизиться и атаковать не давал. Корабли с малым водоизмещением, в такие попасть не просто, да и жалко тратить торпеду на малоразмерную цель. Так и вернулись на аэродром с неизрасходованным боезапасом. Однако садиться с торпедой под брюхом опасно, лишний вес и взрывоопасно. Хорошо, что почти весь бензин выработали. И все же полет не впустую прошел, экипаж присмотрелся к условиям предстоящей боевой работы. За ужином по случаю начала полетов в боевой обстановке налили по сто «наркомовских» грамм.