Алексей Сидоров - Эвакуация [litres]

– И что, застрижешь насмерть?! – съязвил я.

– Еще раз состришь – воткну в глаз, – ответила девушка.

«А баба-то – не промах, – подумал я. – Мы, наверное, были бы отличной парой, жаль, не в этой жизни».

– Готовы? – спросил я.

Пух сглотнул, но кивнул.

– Всегда готовы! – сказала Наташа.

«И в кого только она настолько отмороженная?! – подумал я. – Ведь знает, что дело – провальное. Как пить дать, тут и помрем, никакие шкафы со столами не помогут».

В зале стало заметно темнее. В нос ударил трупный смрад.

– Они здесь! – сказал я.

Пустил стрелу в первую тварь. Псина мордой ударилась о стекло, отчего по нему паутиной пробежала трещина. Стрела пролетела между шкафом и стеной – вошла прямо в глаз твари. Та взвыла и отпала.

Но за ней уже лезла другая – кот. Рыжий комок меха начал биться головой о стекло, оставляя кровавые подтеки.

Трупный запах стал нестерпимым.

– Че-чем они де-держатся? – спросил Пух.

– Хрен их знает.

– Присоски, – предположила рыжая и, заметив мой удивленный взгляд, добавила: – Да, я иногда и книжки читаю.

– Типа не тупая блондинка, да?

Девушка хмыкнула.

– Между прочим, в той книжке, про которую речь, подобных тварей звали альфа-псы.

– И что с того?

– Так вот, у них были присоски, которыми они пользовались для того, чтобы передвигаться по стенам. Мне кажется, здесь та же история. Альфа-псы, альфа-коты и кто там еще?!

– Ты мне лучше скажи, как их убить. В твоей книжке про это было что-нибудь?

– Там чувак медленно превращался в одного из псов – пил кровь людей и все такое. И твари его не трогали.

– Да уж, не самый лучший для нас вариант.

Пустил следующую стрелу – кот отпал с пробитой стрелой черепушкой.

– Со-соберетесь пить к-кровь – ска-скажите за-заранее! – попросил Пух. – Я вы-выйду.

– Обязательно! Пришлю тебе письменный запрос. С печатью!

Сталкер улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с лица – огромная псина типа сенбернара атаковала с тыла. Похоже, проникла в квартиру с кухни, отбросив в сторону стол.

Наташа с ходу вонзила нож в горло твари. Монстр, захлебываясь собственной кровью, повалился на пол.

– Почему она не дохнет? – рыжая продолжала наносить удар за ударом по твари. Та корчилась в агонии, булькала кровью, но и не думала затихать.

– Они как зомби – так что в голову! – предположил я.

Рыжая всадила твари нож в череп, но без толку.

– Не помогает! Это не работает! – констатировала она.

Ошарашенно посмотрел на корчащегося в крови монстра.

«А что же тогда с теми, которых я подстрелил? Они тоже не умерли? Или уже однажды умерших второй раз убить нельзя?!»

Движение на балконе.

Псина со стрелой, торчащей из глаза, посмотрела сквозь остатки разбитого стекла. Зарычала.

– Они не умирают! – выдохнул я.

– Только заметил, да? – Рыжая расправлялась с еще одной собакой, проникшей через кухню. Пух помогал ей, молотя трубой по морде твари.

– Это не поможет! – вдруг раздался голос.

Отец! Он пришел в себя!

Кинул лук Пуху:

– Подмени-ка!

Толстяк озадаченно посмотрел на новое оружие:

– Не-не думаю, что по-получится!

– Запри кухню! – закричал я Наташе. – Иначе – хана!

Та бросилась к двери, а я – к отцу.

– Папа-а! Ты что-то сказал?

– Это… не поможет! – прошептал он. Губы, покрытые язвами, едва шевелились.

– Не поможет?!

– Да, они уже мертвы… Однажды… Но Катя…

– Где она, папа?

– Она у него… дома, а потом… Ленина… Девятнад…

– У кого, папа?

– Надо уходить! – закричала Наташа с кухни. Там слышались звуки борьбы – похоже, девушка дралась с очередной тварью.

Пух показал на опустевший колчан:

– Все! Пусто!

– Она у Губы, – продолжил отец.

– Пап, кто это?

Что-то нечленораздельное в ответ.

– Что?

– Ты можешь… найдешь их… пересечение миров…

– Не понял, пап, где Катя?

– Макс… не плохой… запутался!!

– Кто такой этот Максим?

Отец будто не слышал меня.

– Ух-ходите! Я задержу!

– Ты?! Как?

Папа расстегнул рубашку и показал на кровавую дыру в груди, из которой раздался протяжный свист.

Наконец я понял, почему мы слышали свист до того, как отец появился в убежище. Отец свистом, вырывающимся из изуродованных легких, разогнал тварей. Представляю, как ему было при этом больно! Боже!

– Должен доделать… работа на мне! Ответственен за… этот город! – прошептал он.

– Их слишком много! – закричал Пух, отступая вглубь квартиры.

Из коридора выбежала Наташа. Вся верхняя половина тела девушки залита кровью:

– Ч-черт! Они не умирают!

– Б-бегите! – прошептал отец. – Я их… я задержу!

На глаза навернулись слезы.

– Нет, папа! Нет, мы тебя не бросим!

– Ух-ходим! – Пух потащил за собой, но я сразу оттолкнул его в сторону.

Тогда девушка коснулась руки:

– Он прав! Сейчас! Надо уходить прямо сейчас!

– Пожалуйста-а! – прошептал отец. – Я долго не… время вышло! Я люблю тебя! Прости…

Не договорил – изо рта хлынула кровь.

– Черт! Не-е-ет! – застонал я, но Пух и Наташа уже тянули меня к двери. Распихали остатки мебели и вытащили в коридор.

– Папа-а! – прошептал я.

В этот момент раздался свист – долгий, протяжный. В ответ зашипел кот в ванной и завыли твари на балконе.

Свист продолжался все то время, что мы спускались до первого этажа, а потом… оборвался.

С отцом все было кончено…

Припять, улица Ленина,

26 апреля 1986 года

– Я дома! – сообщил Губа, заходя в прихожую.

Мужчину резко повело в сторону, и он завалился на одежду, висящую на вешалке. В руках оказалась шуба жены. Держа ее в руках, бандит медленно осел на пол.

Приехали, блин, а вроде все так хорошо складывалось по дороге домой, подумал Сергей Губин. Было около четырех утра, поэтому по пути не встретил соседей. Даже неугомонную Елену Александровну – соседку, которая все время стучала на Губу ментам. Причем по всякой фигне – типа громкой музыки. Но не мог же он слушать Владимира Высоцкого на обычной громкости.

«Он же не просто талант, а талантище! Его должны слышать все!» – считал Губа.

Иногда Губа хватал гитару, замызганную «подругу», которую любил куда больше, чем Люську, и тогда начинался настоящий концерт.

«Считать по-нашему, мы выпили немного-о…» – орал Губин, пока не кончалась водка.

И главное – все соседи молчали, кроме одной, Ленки-полиэтиленки. Но в такую рань и ее не видать. Отлично!

Бандит поднялся по лестнице на этаж. Порылся в карманах, ища ключ. Вынул руку из кармана – а ключик к ней прилип!

«А это еще что за фокус?» – подумал Губа.

Но вопрос ушел в пустоту и благополучно забылся.

В голове все плыло – как с похмелья. События мешались – прошлое с настоящим. И наоборот.