Анни Кос - Нет места под звездами

- Посмеешь ли ты еще раз повторить свои обвинения? - холодно спросил Лид. - Ты доверился Талгату, нашему врагу, позволил кочевникам прийти сюда лишь для того, чтобы их руками захватить власть над хольдингами. Где же твоя честь и гордость, верность клятвам и народу, Адой из рода Гасти?

Ответом ему были только всхлипы и дрожащие плечи. Жалкое зрелище, от которого в любое иное время дрогнуло бы даже каменное сердце, но никто не произнес ни слова. Конунг отвернулся и отошел в сторону.

- Эти люди - предатели, - голос Лонхата прозвучал твердо. - Все вы знаете наши законы. Ни градоправитель, ни его помощник не заслуживает милости. Я требую их смерти.

- Как и я, - подал голос Дуараг. На лице его на мгновение промелькнула жалость, но кому, как не человеку, несущему ответ за чужие судьбы, понять, что иногда жалость к одному может стоить жизней многих.

- Смерть, - тяжело обронил Хала.

- Смерть, - тихо откликнулась Йорунн.

- Смерть, смерть изменникам, - эхом неслось со всех сторон.

Яфаг слушал эти слова отрешенно, словно не о его жизни сейчас шла речь. Он сказал то, что должен был, сделал, наконец, верный выбор, от этого на душе стало легче. Он склонил голову, принимая приговор без единого возражения.

- Прости меня, конунг, - вдруг застонал Адой. - Умоляю тебя, дай возможность исправить содеянное...

Он всхлипнул, растеряв всяческое величие и гордость, раздавленный и опозоренный.

Ульф кинул на Йорунн быстрый взгляд, одними глазами показывая: нет, не позволяйте играть вами, предательству не может быть прощения и оправдания. Однако он волновался напрасно, Лид остался непреклонен:

- Даже у малой змеи может оказаться достаточно яда, чтобы принести великое горе. Прими свою судьбу с достоинством.

Адой вдруг рванулся вперед, выхватывая из-под одежды кинжал, и замахнулся, пытаясь достать конунга, но в то же мгновение закричал от нестерпимой боли: меч Лонхата вошел ему в живот по самую рукоять. Вокруг поднялся невообразимый шум, люди схватились за оружие, но необходимости в том не было никакой. Еще мгновение бывший градоправитель дышал, а затем глаза его остекленели, тело безвольной куклой осело вниз и откинулось на спину. Кинжал - ненужный и забытый - вывалился из пальцев и с жалобным звоном окунулся в дорожную пыль.

Яфаг вздрогнул всем телом, наблюдая, как алая кровь напитывает землю. Не отвел взгляда, не закрыл глаза.

Лид повернулся к Киту и что-то тихо сказал ему. Лучник удивленно моргнул, но не посмел ослушаться, коротко поклонился и отошел на два десятка шагов в сторону. Вытянул из колчана стрелу, затем сорвал несколько росших под стеной длинных травинок, обернул ими древко, и, вернувшись, с поклоном передал Лиду.

Конунг принял подношение. Подошел к Яфагу, поднял стрелу над его головой.

- Да будут все, кто пришел сюда, свидетелями моему слову. По закону степи измена карается смертью, лишь кровь смоет бесчестье с того, кто принадлежит роду Хольда. Предатель не может быть одним из нас, а потому властью своей я изгоняю тебя из рода, - Лид легко переломил древко, смял руками травы, бросил себе под ноги. - Ты более не можешь зваться Яфагом, никогда не переступишь порог дома, в котором живет один из нас, не разделишь с нами хлеб и воду. Тебя нет среди живых, тебя не примут мертвые. Тебе нет имени, ты более не один из нас. Прочь отсюда и никогда не возвращайся.

Толпа пораженно притихла.

- Милосерднее было бы убить, - тихо прошептал кто-то. - Без еды, воды, коня и оружия он не выживет в степи.

- Ему сохранили жизнь, - возразили ему так же тихо. - А дальше - все в его руках. Быть может, духи предков пощадят его.

Стража подняла Яфага на ноги. С его плеч сорвали богатый плащ, срезали ворот рубашки, покрытый вышивкой, сняли пояс, тисненный узорами. Ему не позволили оставить ни единого плетеного шнурка с оберегами, ни одного украшения, нашитого на одежду. Все это будет сожжено, отдано духам предков, ведь только им под силу очистить имя рода. А после - развязали руки и вытолкали за ворота, вверяя его жизнь Великой Степи.

- У меня для вас подарок, - Ульф выложил на стол аккуратный кожаный футляр длиной не более ладони. Он состоял из двух частей, каждая из которых была отделана тонко отчеканенным металлическим кантом. По черненому серебру резво мчались кони, а застежку футляра украшал знак круглого шлема с тремя навершиями.

- Откуда у тебя это? - удивилась Йорунн. - Это то, о чем я думаю?

- Да, - кивнул Черный Волк. - Сегодня приехал один из моих людей, он перехватил гонца.

- Где именно? - уточнил Лид, аккуратно открывая послание - свернутый в тугой свиток лист бумаги, густо исписанный мягкими плавными символами, больше похожими на цветочные узоры, чем на текст. Талгат в совершенстве владел искусством письма на языке ойра.

- На заброшенном тракте вдоль гор. Хан и император уже давно используют его, чтобы обмениваться вестями.

- Ты оставил там засаду? - уточнила Йорунн.

- На переправе у какой-то речки, где озеро в форме полумесяца, - Ульф удовлетворенно потянулся и опустился в кресло. - Отличное место, его нельзя объехать: севернее - обрывистые скалы, южнее - слишком сильное течение и глубоко. Боюсь только, что суть письма от меня ускользнула. О чем пишет Великий Хан?

- Увы, - вздохнул конунг, - я не владею языком ойра.

- Позволите? - подал голос Хала и, слегка смущаясь, пояснил: - выучил немного. Как и наречие хулайд, решил, что лишним не будет.

Он сосредоточенно впился глазами в строки.

- Великий Хан пишет, - воин замешкался, - “сияющему как солнце”, не знаю, как это перевести точнее.

- Сиятельному, - негромко подсказал Ульф. - Один из титулов императора.

- Великий хан шлет сиятельному свою любовь и преданность, - уже увереннее продолжил Хала. - Выражает надежду на скорую встречу. Дальше дословно: “ветер с запада принес злые вести, буря собирается, надо спешить. Прошлое восстало из трав и оделось в тени, дом Хольда жив, будет битва”. Потом опять непонятно: тьма сгустились, загорелся огонь, призраки входят в дома, - он сбился и несколько раз перечитал новую строку. - Вот: “С этой бедой не справиться воинам, но обладающий силой победит. Город на холме будет ждать”. На этом все, дальше только традиционные вежливые фразы.

- Город на холме? - уточнил Ульф.

- Названий Витахольма, если переводить его дословно, - пояснил Лид. - Значит, Талгат извещает императора, что вскоре будет совершено нападение, и понимает, что без магии тут не обойдется. Сколько времени нужно, чтобы вестник добрался до Золотых Земель и вернулся оттуда с ответом?

- Если очень спешить, то около десяти-двенадцати дней в одну сторону. И то, на сменных конях, и не одному человеку, а по цепочке, - прикинул Ульф. - Еще столько же обратно. Но войска, на которые надеется Талгат, не выдержат подобный темп, даже для легкой боевой конницы путь удлинится почти вдвое, пешие воины будут добираться месяц, это если налегке. Остается путь морем - сейчас лето, воды спокойные и толковые капитаны смогли бы пройти его дней за семь-десять. Но это все пустые слова - мои люди сделали так, чтобы до императора не дошло ни единой весточки с начала весны. Даже если Сабир по своему желанию решится отправить сюда людей, южным путем ему не успеть. Когда я покидал Миату, имперцы отошли даже от Эльтре, не говоря уже о более восточных землях. А путь морем закрыт нашими союзниками на островах.