Анни Кос - Регент. Право сильного (СИ)

Впрочем, самого лорда Вафи дома не было, и Анвар взял на себя смелость опекать сиятельную госпожу так, как это должен был бы сделать хозяин.

Легкая и непринужденная беседа увлекла обоих настолько, что они потеряли счет времени. Очень скоро от дел столичных перешли к воспоминаниям о детстве, о чудесах юга и его традициях, о красотах пустыни и ее тайнах.

— В детстве я часто путешествовал с отцом, — рассказывал лорд Анвар. — Торговые сделки, визиты вежливости к многочисленной родне, обширное хозяйство, требующее заботы и внимания. Именно тогда я впервые увидел бескрайние пески вашей родины. Могучие, словно вылепленные из золота барханы, безжалостные, но и не ведающие страха перед лицом ветров и бурь. А какие там звезды! Тут, в городе, не увидишь алмазного покрывала ночи во всем великолепии.

— О да, — отозвалась Арселия. — Хотя, быть может, красота в воспоминаниях становится тем ярче, чем дальше от нас прошлое.

– Уверяю вас, пустыня все так же восхитительна: и в буйстве цветения после зимней прохлады, и в жгучем зное лета. Была бы на то ваша воля, юг бы с радостью открыл вам свое сердце.

— Если бы все решалось так просто, — по лицу Арселии скользнула тень печали. — Возможно, позже, когда сын займет положенное ему место, а я стану свободной.

— Простите, если мои слова расстроили вас. Видят Стихии, ваша преданность этой стране может вызвать лишь восхищение и бесконечное уважение. Подумать только: отдать юность служению другим, молодость — человеку, не оценившему глубину вашей души, а теперь принести свободу в жертву интригам за власть, которой вы не желаете, — он покачал головой. — Как бы мне хотелось дать вам крылья, позволить улететь отсюда, подобно вольной птице, уберечь от хаоса, царящего вокруг.

— Не говорите так, — нахмурилась Арселия.

— Только слепец не увидит, как кольцо врагов сжимается вокруг вас. И вы, и ваш сын в опасности, но кто и когда нанесет последний удар — тайна за семью печатями. Уверен, если Адилю суждено взойти на трон отца, то Стихии сохранят его. Но вот вы… кто убережет вас? Неужели вы не заслужили права на полную счастья, безмятежную жизнь? — в его голосе зазвенела едва прикрытая печаль, удивительным образом смешанная с настойчивой страстью. — Любовь, покой, если пожелаете — дети, прекрасные дочери и сильные сыновья, уютный дом и мир, стелящийся под ноги шелковым покрывалом. Вы могли бы вернуться на родину или путешествовать, собственными глазами увидеть бескрайние степи на западе империи, пройтись по кромке прибоя в северных пустошах, коснуться белого снега на горных перевалах. Или подняться на борт корабля, чтобы отправиться в долгое странствие морем, узнать, как живут другие народы, услышать языки, неведомые в империи.

Эти слова ударили в самое сердце Арселии и заставили его пуститься вскачь, вырвали из потаенных уголков души тщательно спрятанную тягу к странствиям, свободе, открытиям и чарующую тревогу перед неизвестным.

– Умоляю, не продолжайте, — тихо попросила она. — У меня есть долг: перед страной, сыном, памятью мужа.

— Но сделает ли это вас счастливой? Заполнит ли долгие одинокие вечера? Или минует десять лет — и вы осознаете, что ваша жизнь, положенная на алтарь служения, была лишь одной из многих бессмысленных жертв?

Лорд Анвар встал, подошел к Арселии, внезапно опустился на колени у ее ног, взял ее руку в свою и покорно склонил голову.

— Простите мою дерзость, сиятельная госпожа! Да погубит меня гнев Стихий, да отринут меня духи рода, да падет на мою голову кара людей и всех богов, что обитают под небом, если скажу я хоть слово неправды! Один знак, намек, просьба — и я брошу мир к вашим ногам, стану тем, кто отомкнет двери этой невидимой тюрьмы. Дайте мне шанс, позвольте уберечь от горя, невзгод, тревог, разрешите показать настоящую жизнь, ту, что насытит ваш неукротимый дух радостью открытий, разум — знаниями, а сердце — любовью.

Арселия замерла, пораженная и вместе с тем смущенная до крайности.

— Я отдам за вас жизнь, сиятельная госпожа. Даже без надежды на взаимность, без ожидания награды, лишь ради вашего счастья. Не дерзну требовать от вас ответа сейчас, но умоляю, не отвергайте этот порыв души, оставьте истерзанному болью сердцу право на надежду!

Он поднял голову, и от страсти, отчетливо плещущейся в его глазах, по спине Арселии прокатилась волна дрожи. Легкая ткань, прикрывающая лицо Анвара соскользнула, вновь обнажая шрамы и алые пятна, но это странным образом не оттолкнуло, а укололо смесью жалости и восхищения.

Арселия застыла в нерешительности. Казалось, что любое слово будет сейчас звучать как пощечина, оскорбление тому, что так дерзко и безнадежно рискнул открыть ей сердце. Разве подобная смелость не заслуживает хотя бы уважения?

В повисшей тишине от дверей явственно донеслось возмущенное сопение служанок, один из стражей даже шагнул в комнату, чтобы осадить наглеца, посмевшего прикоснуться к императрице, но Арселия аккуратно высвободила руку, поднялась и, не отрывая взгляда от Анвара, бросила охране:

— Все в порядке. Беспокоиться не о чем, вернитесь на место, — а затем уже молодому аристократу: — Встаньте, прошу вас.

Плечи Анвара поникли. Он с достоинством поднялся и хотел было что-то произнести, но Арселия опередила его:

— Не в моих правилах осуждать за порывистость и искренность, идущие от сердца. Глупо скрывать: вам удалось затронуть чувствительные струны моей души, подарить краткий миг незамутненной радости. На миг я даже поверила, что простое человеческое счастье для меня возможно. И хотела бы отплатить вам тем же, но не имею права. Тешить же ложными надеждами — жестоко. Благодарность, как человека, и покровительство, как императрицы — вот и все, что могу предложить.

— Это огромная честь, — ответил слегка побледневший Анвар. — И я приму ее с гордостью и смирением, сиятельная госпожа.

В этот момент с улицы донесся какой-то шум и голоса, затем на пороге комнаты появилась служанка:

— Прибыл лорд регент.

***

Ульфу хватило одного взгляда, чтобы понять: самое важное уже было сказано. При виде гостя Анвар поджал губы и прищурился, как дикий кот перед прыжком. Но уже в следующий миг лицо аристократа разгладилось, а раздражение уступило место легкой безмятежности и ничего не значащей улыбке. Арселия же зарделась, но скользнувшее в ее глазах облегчение, без сомнения, заметили оба.

— Извините за внезапное вторжение, — северянин как бы невзначай встал совсем близко к императрице. — Рад видеть вас в добром здравии. Отрадно знать, что вы быстро оправились от ран.

— О да. Искусству магов Огня мне остается только позавидовать, — отозвался Анвар. — Бен Хайри упоминал, что обычно их не привлекают к целительству, но вашей воле покорны даже жрецы. Тронут этой заботой, моя благодарность не знает границ.