Александр Коротков - Дикарь

Да чтоб вас всех ежики щекотали! Неужели никто не понимает, насколько важно выследить и добить Нагибатора? Ведь он сейчас, я уверен, записал меня в персональные враги за первым номером. Впрочем, как и я его.

Я мог сколько угодно предаваться ярости, но реальности это не меняло. Кристалла пути нет, а значит, его нужно раздобыть. Маленький нюанс — денег у нас нет ни сестерция. Все, что было нажито непосильным трудом — перекочевало в карманы карфагенян, чтоб им провалиться. Где тут квесты раздают?

Бибракта не шла ни в какое сравнение не то что с Карфагеном, а даже с Массалией. Дыра дырой. Камень пути никем не охранялся, поэтому мы оказались предоставлены сами себе. Основываясь на жизненном опыте, следовало первым делом навестить местный рынок. Однако этим планам не суждено было сбыться. Местные не отличались дружелюбием и на мой вопрос, как пройти на рынок, хмурились и спешили побыстрее скрыться в своих лачугах. А какая-то добрая душа не преминула доложить, что в город заявились странные германцы, так что уже через десять минут я стоял перед сурового вида мечниками, ловившими каждое мое движение.

— Что вам нужно, маркоманны? У эдуев с вашим народом мир, поэтому отвечайте как есть — зачем прибыли? — вперед выступил рыжеусый воин в добротной кольчуге.

Я не видел смысла ничего скрывать, поэтому ответил как есть:

— Нам нужно добраться до Немесса, чтобы увидеть вождя Риногорикса. — признаюсь честно, вспомнить имя отца Ямилы удалось с большим трудом. — У меня есть новости касаемо его дочери.

— Ямилы? — воин показал удивительную осведомленность. — Ищи другого дурака, германец. Дочь вождя прозябает в плену у греков, это всем известно.

В первую секунду я потерялся, но потом слова полились сами собой:

— Ты сомневаешься в моих словах, воин? Я освободил ее из греческого плена, вернув свободу, и теперь хочу поведать об этом ее отцу, вождю арвернов. Неужели ты хочешь не позволить ему узнать правду о судьбе его любимой дочери и оставить в горестном неведении до конца своих дней?

Я бы ни в жизнь не пошатнул уверенности этого воина, если бы не умение «Отмеченный Вотаном». Прибавка к дипломатии сделала кельтского воина намного более сговорчивым:

— Я провожу тебя, воин, до шатра нашего вождя Партемикса. Риногорикс как раз гостит у него. Там решат, примут тебя или нет.

Вот это другой разговор. Кельт повел нас тесными грязными улочками, то и дело перешагивая через лужи нечистот. Я больше смотрел, чтобы не вляпаться в кучу дерьма, чем по сторонам, но все равно успел заметить, что Бибракта ничем выдающимся не блистала. Поэтому двухэтажный добротный дом, к которому мы пришли, выглядел на фоне всего остального едва ли не вершиной зодчего искусства.

Вход в чертог охраняли настоящие богатыри. Высоченные, мощные, каждый 25 уровня. Воин, что привел нас сюда, подошел к одному из них, что-то зашептал на ухо. Стражник выслушал со стоическим спокойствием, оценивающе посмотрел на нас, затем кивнул и скрылся за тяжелой дубовой дверью.

Однако вскоре вернулся и поманил меня к себе. Когда мы подошли ближе, один из стражников положил мне руку на груди и сказал:

— Только воин.

Я решил не вдаваться в тонкости кельтских обычаев и нырнул внутрь. Розмари и Виллар остались снаружи.

Пройдя внутрь, я оказался внутри огромного зала. Деревянные стены были увешаны разнообразным оружием и головами животных. Никогда не понимал этой страсти — украшать собственное жилье чучелами мертвых зверей. Озвучивать это мнение я, конечно, не стал. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

В дальнем конце зала находился постамент с пустым троном, а перед ним длинный стол, человек на двадцать. Во главе стола восседал статный мужик лет сорока с небольшим, в богато украшенном платье, клечатых штанах, с копной начавших седеть русых вьющихся волос до плеч. Мужчина с интересом наблюдал за моим приближением. Судя по всему, это вождь эдуев, Партемикс.

По правую руку от вождя сидел второй человек, неуловимо похожий на Партемикса. Не внешне — второй был, судя по всему, ниже и крепче, с более темными волосами и широко расставленными карими глазами. А какой-то общей аурой властности. Человек держался с достоинством, как ровня вождю. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять — это Риногорикс, вождь арвернов и отец Ямилы. Родовое сходство было видно невооруженным глазом.

Встав с другой стороны стола, я неуклюже поклонился. Не каждый день в прошлой жизни мне приходилось общаться с вождями. Затем распрямился и замер, не зная, с чего начать и можно ли вообще говорить.

— Оставь поклоны и экивоки эллинам да римлянам, воин. У нас, галлов, как и у твоего племени, гораздо больше ценят храбрость и прямоту. — голос у Партемикса оказался громкий и раскатистый. Таким хорошо командовать на поле битвы.

— Мне сказали, что у тебя есть новости для моего царственного гостя и брата, это так?

— Да, я хочу рассказать Риногориксу о его дочери.

На этих словах вождь вздрогнул и внимательней посмотрел на меня.

Пару секунд я собирался с мыслями, не зная, с чего начать. Ну Розмари, надеюсь, ты всплакнешь, если меня казнят после этого разговора:

— Когда я был в Массалии, то освободил Ямилу из плена. Из города пришлось бежать и твоя дочь отправилась вместе со мной. Она очень помогла мне, и своим мастерством, и своим оружием.

— Она здесь? Ямила? — Риногорикс не смог скрыть волнения в голосе.

— К сожалению, нет, вождь. Она погибла в Карфагене, когда мы бились с темным жрецом, успев отправить во тьму одного из врагов.

Лицо вождя застыло. Несколько минут он сидел в полной тишине, глядя в одну точку перед собой. Потом встряхнулся:

— Ты принес добрую весть, воин. Я скорблю о смерти моей дочери и оплачу ее позже. Но я рад и горд слышать, что моя Ямила не сгнила в плену и греков, а умерла свободным человеком, да еще и в битве, как и подобает дочери моего народа. Чего ты хочешь за эту новость?

Я помялся. Брать с него что либо я не планировал. Как-то это… неправильно. Но есть одна вещь:

— Мне ничего от тебя не нужно, вождь. Ямила была мне другом, этого достаточно. Единственное, от чего бы я не отказался это кристалл пути.

Партемикс, хозяин дома, щелкнул пальцами и через минуту передо мной на столе лежало три кристалла, которые я смахнул в инвентарь.

— Спасибо вам, великие вожди! — я еще раз поклонился и развернулся, чтобы уйти, но меня окликнул Риногорикс:

— Постой, воин!

Вождь с грохотом отодвинул стул и подошел ко мне:

— Как тебя зовут?

— Мирный Герцог.

Вашу мамашу, кажется, я никогда не привыкну к этому «имени». Если я каким-то чудом выживу и вернусь к нормальной жизни — у меня явно сменится никмейм.