Алексей Бессонов - Гавань притяжения

Там их уже ждали. Начальник реаниматологического отделения Добсон, сухой и немногословный, поздоровался с прибывшими, потом доложил:

— Состояние пациента стабильное... Но долго допрашивать его я бы пока не рекомендовал. Воздействие спецпрепаратов исключается.

— Мы обойдемся, — вежливо кивнул в ответ Монсальво.

Тристан Лефор, бармен из «Чаги», лежал на «минус первом» этаже, в палате с двухступенчатой системой охраны. Сперва Добсон возился с кодами и биоидентификатором на входе в блок, потом та же процедура повторилась возле двери самой палаты.

— Дежурных я отослал, — пояснил врач.

— Это правильно, майор. — Монсальво дождался, когда тяжелая бронированная дверь отъедет в сторону, и шагнул через высокий порог.

Вытащенный с того света бармен казался совсем мальчишкой. Вокруг глаз залегла синева, щеки запали, на виске обозначилась тонкая жилка. При виде людей в черной форме Тристан разлепил серые губы, глубоко вздохнул и попытался сесть на постели, но Монсальво остановил его властным движением руки:

— Лежите, молодой человек. Вы должны только отвечать на наши вопросы и ничего больше. Это ясно?

— Куда яснее, — ответил бармен. — В интересное местечко меня занесло...

Фарж с генералом сели за стол из белого пластика, а Йорг остался стоять у двери. Он смотрел на щуплого паренька, до подбородка укрытого мягким, почти невесомым одеялом, и не видел в его темных глазах ни страха, ни даже удивления — ничего, кроме безразличия к происходящему. Учитывая положение, в котором оказался Лефор, такая реакция казалась странной.

«Последствия медикаментозной комы или парень наркет? — спросил себя Детеринг. — Да нет, Добсон не стал бы молчать о наркоте...»

Из висевшей на поясе сумки Макс вытащил служебный инфор, включил его и поднял перед собой какой-то текст. Монсальво в ответ шевельнул бровями, но Фарж предупредительно покачал ладонью.

— Биография допрашиваемого выглядит на самом деле вовсе не такой тусклой, как мы полагали ранее, — произнес Фарж знакомым Йоргу иронично-зловещим тоном. — Потому как на самом деле он не Лефор. В семью мелкого предпринимателя, которая дала ему свою фамилию, господин Тристан попал в возрасте пяти лет, вскоре после того, как полицейские застрелили его мать Жанну Уитмор, вдову адвоката Лесли Уитмора, погибшего, когда Тристану едва исполнилось три года. Адвокат Уитмор был взорван в машине вместе со своим хозяином Джорди Малером, известным юристом, которому приписывали посредничество в распределении лицензий на дальние перевозки между Метрополией и колониями. Малер находился под наблюдением СБ, его подозревали в связях с лидданскими пиратами, — видимо, он посредничал и тут, — но его убийство закрыло вопрос навсегда. А Жанна Уитмор, происходившая из старшей ветви известной на этой планете семьи Барикко, держала нотариальную контору, специализацией которой было обслуживание портовых дилеров. По всей видимости, ее убийство было связано с нежеланием семейства Барикко платить явно завышенные отступные тогдашнему начальнику портовой полиции Дегану, который, в свою очередь, тоже был взорван через полгода после смерти Жанны. Надеюсь, — Фарж поднял голову и посмотрел на Тристана, — все эти факты не стали новостью для господина Лефора-Уитмора?

Бармен спокойно выдержал взгляд подполковника, облизнул губы и ответил с похожим на кашель смешком:

— Как будет угодно вашей милости. Я не сомневался в том, что у вас хватит терпения как следует покопаться в моей заднице. Вот только на кой хрен вам это все? Вам интересно, зачем я провел в заведение здоровенного корварца вместе с каким-то педиком? Так еще бы я им отказал, когда мне дали две косых наличкой... Тот парень сказал мне, что им нужно пересидеть пару деньков, а мне-то что? Аппельбаум умотал на Кассию трясти с кого-то старые долги, так что на пару месяцев я остался за хозяина. Что же я, дурак, что ли? Люди к нам приходят разные, старик Аппель привечает и воров и полицаев, ему похрен, лишь бы платили. Так чем я хуже? Да и то, господа офицеры: был бы хуже, так никогда бы к Аппелю не попал. Он дурных не держит: у нас даже повар приходящий ворует так, что дым идет.

— Замечательно. — Потерявший терпение от этой болтовни Фарж чуть пристукнул ребром ладони по столу. — Но уверены ли вы, господин Тристан, в том, что попали к Аппельбауму исключительно благодаря своему усердию и сообразительности? Я позволю себе зачитать еще кое-что... Одну секунду! Итак: после смерти матери юный Тристан Уитмор оказался в муниципальном приюте Порт-Кассанданы, однако пробыл там совсем недолго, всего месяц, ибо в один прекрасный день из далекого Альбертвилля прибыла семейная чета Лефор — почтеннейшие люди, никогда не имевшие дел даже с патрульными. Администрация приюта отдала им мальчика буквально сразу же, без всяких испытательных сроков и прочей ерунды, предусмотренной инструкциями. В этой семье отрок воспитывался до пятнадцати лет, после чего поступил в финансово-экономический колледж, который и закончил через три года. После этого Тристан работал в космопортах Таско и Альбертвилля и везде имел весьма приличные отзывы по начальству: трудолюбив, настойчив, никогда не отказывался от сверхурочных часов. Но что-то, видимо, случилось, и господин Тристан оказался у отпетого мошенника, а также полицейского агента Аппельбаума.

— Да надоело мне! — перебил его Тристан и выдернул из-под одеяла правую руку. — Ночные смены — каждую неделю, и попробуй откажись. То есть день отработал, а потом еще восемь часов. Понравится вам?

— Помолчите! — строго произнес Монсальво. — Вас пока еще не просили говорить. Продолжайте, подполковник.

Фарж кивнул. Судя по лицу лорда Густава, раскопанные Максом сведения о жизни ничем не примечательного, как сперва казалось, парня, произвели на него большое впечатление.

— За то время, что господин Тристан работал в малых космопортах, — весомо заговорил Макс, — ряд фирм, так или иначе с этими космопортами связанных, внезапно поменяли владельцев. А ведь молодой Лефор-Уитмор по роду своей деятельности имел прямой доступ к финансовой документации всех этих предприятий... И все же год назад Тристан, весьма преуспевающий клерк, устроился зачем-то барменом в сомнительное заведение ростовщика Аппельбаума, постоянно оказывающего полиции специфические, скажем так, услуги.

— Я сказал уже, почему уволился. Ничего вы тут от меня не добьетесь, — буркнул бармен. — И знать я не мог ничего такого, кроме того, что любому фискалу известно. Все данные лежат в управлении по налогам и сборам — приходи и бери. А я кто? Да бухгалтер, вот и все дела. Подумаешь!

— Так тут и добиваться ничего не надо. — Фарж выключил свой инфор. — Потому что все последние годы тебя вел за ручку господин Микеле Барикко, приходящийся тебе двоюродным дядюшкой. И именно ему ты звонил около полудня по местному времени — то есть сразу после того, как к тебе завели корварца, которого нужно было припрятать до лучших времен. Полиции ты не боялся, им на таких гостей плевать, особенно если за сотню на карман. Но вот если Микеле узнает, что ты зачем-то говорил с Дугласом Чандрой...