Александр Изотов - Мера зверь

Слабый свет луны затмила тень. Блин, сейчас так и наступит на меня, зверина слепая.

Тут лесную тишину разрезал радостный крик:

— Ага! — особо глазастый разбойник смог увидеть меня, видимо, у него были некие таланты в земной стихии, — Я его наш… агрх!

Он едва успел замахнуться крупным топором… и удивленно воззрился на пробившее его копье. Снизу вверх оно вошло идеально под ребра, выискивая путь к сердцу.

— Ага, — прошептал я, поднимаясь.

Пришлось резко подвинуть обмякшего зверя — и тому в спину влетело сразу две стрелы. Я спихнул тело с копья и ломанулся в сторону.

Новый поворот радара, оценка ситуации. Длинный ряд зверей уже сгрудился в кучку, толпой лезут в мою сторону. Самое удивительное, среди них было мало магических талантов, я не чувствовал искорок магии. Просто сброд с оружием.

Что это, наказание Неба такое, лишает оступившихся детей дара? Или разбойники ведут такой праздный образ жизни, ничего не развивая, и все дары улетают в трубу?

Несколько секунд тихого бега сквозь чащу — и я снова оказался на полянке с охотничьей заимкой, выглянув позади избушки. Мне нужен командир, и его голос последний раз слышался где-то тут…

— А я говорил, больше зверей надо, — послышался раздраженный голос Ляшки.

Командир отряда, видимо, стоял на том месте, где я раскидал волной кучу зверей.

— Только народ зря потеряли, — ворчал татуированный. — Магов у него, видите ли, нету. Сраный Драм!

Он и вправду просто стоял, обнажив меч и внимательно наблюдая за лесом. Я ощущал от него какие-то эманации, но они проходили сквозь меня. Видимо, тоже сканировал местность, вот только мое слияние со стихией было выше по уровню. Несмотря на то, что Ляшка тоже был зверем третьей ступени.

«Зверье ты пустое», — подумал я.

Я просто вышел из-за избы и двинулся к зверю. Скорпионы могли ходить бесшумно, но в их арсенале не было изящных ударов в спину, чтобы незаметно убивать часовых. Только честный бой.

Зато моя прошлая жизнь подарила много навыков, и тело отлично их помнило.

Удар под коленный сгиб, закрыть рот, залом руки на болевой… И вот Ляшка уже пыжится подо мной — локоть вывернут назад наподобие куриного крылышка, а шея грубо прижата коленом. Он попробовал крикнуть, но я двинул рычагом-рукой, надавил сильнее коленом. Его позвонки чуть захрустели…

— У-п-фф, — Ляшка едва не схватил ртом траву.

О да, даже в Нулевом мире сначала родилась боль.

— Убью… упфф… — прохрипел он.

Я внимательно оглядывал лес вокруг. Отряд разбойников перекрикивался друг с другом, они там усиленно меня искали. Ай, молодцы какие!

А умный Ляшка тут, подо мной, горит желанием поговорить.

— Где Драм?

— Пошел т… ффф…уфф…

Пришлось надавить на руку еще — его жилы натянулись до предела, того и гляди затрещат.

— В Норе, — чуть не заплакав, прохрипел Ляшка.

Нора, получается, какое-нибудь у них убежище. Так, дальше по списку.

— Мои бумаги при нем?

Удивленный зверь даже попытался повернуть голову, но боль заставила его снова стукнуться лбом об землю.

— Вниз смотри, дерьмо нулячье.

— Какие бумаги? — вырвалось у него, — Так это все… уфф… из-за бумаг?!

Я усмехнулся. Ты у нас еще на Земле не был, там тебя бумаги нагнут и без болевого приема. Ох уж этот Инфериор, даже тут без бумажки ты первушка, а с бумажкой… ну, как минимум, зверь.

— Вы, сволочи поганые, у меня документы забрали. А мне они очень нужны, — я прошипел это ему прямо в ухо, — И да, ты сейчас сдохнешь из-за каких-то бумаг.

Со вздохом я посмотрел на раскоряченного беднягу подо мной. По его телу прошли судороги, и он заплакал — по татуированным щекам полились слезы.

— Не надо, — всхлипывая, прорыдал Ляшка подо мной. — Это же все Драм. Я тут не при чем…

Слишком резкая смена настроения заставила меня насторожиться. И вовремя — я дернул головой, и мимо прошелестел снаряд, задев оперением щеку.

— Мазила ты нулячья, — послышался наглый голос. — У меня бабушка лучше стреляет.

Из леса показались двое — один довольно матерый воин, а другой тот безусый юнец-лучник, один из трех, кто стрелял ради бус из моих зубов. Кажется, других двоих юнцов снесла «земная волна».

Странно, но появившиеся звери даже не закричали, не стали звать на помощь. Не хотели делить славу…

— Идиоты… уфф… зовите… — прохрипел в траву Ляшка.

— Давай еще, Тружа, целься в корпус, — с усмешкой сказал второй, командира он явно не слышал.

Мое тело среагировало быстрее мысли — через долю секунды копье молнией ушло в грудь матерому, и тот безвольным мешком втрескался обратно в кусты.

— Э-э-э… дядя…

Юнец только ошарашенно оглянулся, не понимая, как такое произошло. Его рука так и зависла на пути к колчану. А Ляшка подо мной вдруг заметался, чуть приподнял меня над землей, и попытался закричать:

— А, все сю!.. а-агрх… О-о-о… — протянул он.

Удивленные глаза уставились на меня, когда я просто развернул лицом к себе его голову. Шея гулко хрустнула, сопротивляясь законам анатомии, и разбойник перестал быть.

Юнец, оставшийся стоять посреди поляны, так и застыл. Хоть бы стрелу вытащил, сопляк. Его глаза испуганно бегали между трупами и мной — кажется, единственное, куда ему сейчас хотелось, так это в родную деревню, поближе к маме.

Особенно его напугал светлячок духа, прилетевший от напарника ко мне.

— Я… это… стой…

Встав, я небрежно отряхнул ладони и пошел в сторону лучника. Тот дрожащей рукой потянулся за стрелой, его пальцы соскакивали. Вот вытащил, попытался положить на тетиву — стрела выскользнула, упала в траву.

— Только не убивай, — слезы градом потекли по щекам, — Это ж не я… приказ… просто дядя сказал!

Я едва сдержался, чтобы не приложить его как следует. Приказ, значит. Ему, значит, разбойники пришли и приказали забыть про честь и Небо, и отправиться к разгульной жизни. Девок трахать, пиво жрать.

Надо отдать должное, он даже выставил лук наподобие дубины, будто пытался защититься. Я грубо отпихнул его с дороги и прошел до трупа, из которого торчало копье.

Юнец ворочался, сидя на заднице. Его колчан куда-то слетел, но он все же нащупал стрелу в траве…

Тут же ко мне прилетел светлячок от Ляшки, блеснув в испуганных глазах лучника. У того вся реальность перевернулась — пришел в их же лес наглый зверь, и просто убил того, кто казался юнцу самым крутым. Убил дядю, который наверняка и постарался племяша пристроить в банду…

Юнец даже не вставал. Так, сидя, и нацелился на меня.

— Стой, — он плечами пытался размазать слезы и сопли, когда я подошел к нему. Лук с непонятно как наложенной тетивой дрожал, нацелившись на меня, ездил из стороны в сторону.

Я приставил наконечник копья к горлу парня, и тот судорожно сглотнул.