Илья Саган - Черный Камень

— Дело твое. Ладно, я пойду.

— Маруся?

Она обернулась. Красавица — глаза блестят, щеки пылают!

— Что?

— Спасибо тебе.

Коротко кивнув, она вышла. А я выдохнул, прогоняя возбуждение, и завалился на солому — продумывать детали плана.

За размышлениями наступило утро, за затянутым паутиной оконцем рассвело, и вскоре послышался стук старухиной ноги. Ага, все–таки костяная!

— Ну, касатик, готов?

— Готов, бабушка.

Она удовлетворенно кивнула. Похоже, мысли о предстоящем действе доставляли ей истинное наслаждение. Не успел я об этом подумать, как Яга плотоядно потерла руки.

— Эх, будет у меня сегодня знатный обед!

— Погоди–погоди, — рассмеялся я. — Может, мне еще повезет.

Бабка приуныла и кивнула.

— Это верно. Но я буду надеяться.

Вот ведь зараза, а?

На берегу огненной реки, возле избушки, уже собрались все наши. Напряженные лица, сосредоточенные взгляды. Нервничают. Еще бы, они же не в курсе, что у меня есть план. Я подмигнул Марусе, у которой на плече сидел Диоген, потом нашел глазами Эрика и внимательно посмотрел на него. Интересно, каково ему сейчас? Ведь он наверняка не знает, что наша жизнь здесь — всего лишь виртуальная игра. И думает, что через минуту я умру по–настоящему. А это уже не невинные шутки со сбиванием Метки, а самое настоящее убийство. Я разглядывал его лицо, стараясь заметить признаки вины или хотя бы волнения. Но Эрик стоял, равнодушно глядя на реку и, казалось, думал о чем–то, не имеющем отношения к происходящему.

Что ж, ладно. Раз ты решил беззастенчиво меня грохнуть, лови ответку. И, проходя мимо, я задел его локтем. Как и ожидал, промолчать он не смог.

— Куда спешишь, умник? За смертью?

— Как раз наоборот. Я решил выбрать жизнь.

Мой насмешливый тон его разозлил, и, сверкнув глазами, он выпалил:

— Спорим, что не получится? Что бабка тебя сожрет?

— Спорим. Ставлю на кон свою жизнь. А ты что поставишь?

Он с усмешкой оглядел ребят, с интересом прислушивавшихся к нашей перебранке. Взгляд его остановился на пылающей воде.

— Если не сдохнешь, готов в огненной реке искупаться.

— По рукам!

Что ж, Эрик, теперь перед тобой встанет сложный выбор. И поделом, не рой, как говорится, другому яму.

Между тем бабка, которая бегала в избу за мешком, вернулась и направилась к нам. А я постарался занять местечко поближе к реке.

— Ну–ка, — скомандовала она, — все отойдите, дабы никакой подтасовки не было. Это вам не выборы, тут дело сурьезное.

Продвинутая бабка. Ребята отошли метров на пять, а она прокашлялась и торжественно объявила:

— Все вы знаете, что вот этот вот удалец решил бросить вызов судьбе. Молодо–зелено, а дожил бы до старости, глядишь, ума б прибавилось.

Прибить ее, что ли?

— Долго разглагольствовать не буду, мы с вами, чай, не на митинге. Просто скажу — будьте честными! Ведаю, что вы желаете ему жизни. Но, чур, без обмана: коли выпадет смертушка, не пытайтесь поворотить вспять.

Неужели бабуся боится, что друзья не дадут ей меня убить? Наверняка же знает, что легко со всеми справится. Шутка ли, Баба–Яга!

Наши покивали, обещая принять любой жребий. А она, трижды плюнув через плечо, обеими руками протянула мне мешок.

— Ну, тяни, касатик.

Я вытащил первую попавшуюся табличку и на шаг отступил. Незаметно провел подошвой сапога по влажной от росы траве. То, что надо. Посмотрел на ребят — Маруся стояла, до крови прикусив губу и напряженно глядя на меня, Светка, бледная и осунувшаяся, опустила глаза — и перевел взгляд на деревянную плашку. Ага, «Смерть». Кто бы сомневался.

— Жизнь! — громко провозгласил я и шагнул к Яге, протягивая деревяшку. Моя нога очень натурально скользнула по траве (вот же актер, а!), и я повалился на землю, взмахнув руками. Злополучная табличка описала в воздухе дугу и упала в горящую воду. Получилось!

— Эй, эй, — заволновалась бабка. — Зачем выбросил? Нечестно!

— Случайно, — извинился я, поднимаясь. — Скользко, бабуль.

— Думаешь, обманул, да? — она язвительно прищурилась. — И ведь не додумался, дурья твоя башка, что я по второй проверить смогу.

Она торжествующе вытащила оставшуюся табличку, взглянула, и лицо ее скуксилось.

— Смерть, — разочарованно прошептала старушенция, чуть не плача.

— Ну, вот видишь, значит, на той была жизнь, — я улыбнулся и обнял негодяйку. — Не печалься, бабусь, будет и на твоей улице праздник.

Получено достижение — Обманувший Смерть. Вероятность счастливого события: +0.1%.

Мужики возбужденно зашумели, а Маруся в восторге показала мне большой палец. Я еле заметно кивнул, мол, да, не поспоришь, я молодец и все такое. И повернулся к Эрику. Тот стоял, с ненавистью глядя на меня, смуглое лицо побледнело от злости. Нормально его разбирает. Впрочем, немудрено, он наверняка уже мысленно составил мой некролог.

Я вопросительно поднял брови. Интересно, что он теперь будет делать? И Эрик не заставил ждать своего решения. Сжав кулаки, перевел взгляд на реку, постоял пару секунд неподвижно и вытащил свиток телепорта.

— Пошел ты, — скрипнул он зубами и, скороговоркой пробубнив заклинание, с громким хлопком растворился в воздухе.

— У–у–у, — разочарованно пронеслось над отрядом, а филин насмешливо заухал.

— Похоже, наш Эрик не так горд, как хочет казаться, раз предпочел позор смерти.

И правда, мог бы придумать что–нибудь позаковыристее. Никакой смекалки у парня!

Верховой приблизился, взял меня за рукав и тихо спросил:

— Что у вас произошло? Ведь не на пустом же месте ты его на спор развел?

— Да забей, — я вовсе не горел желанием рассказывать подробности.

— Он член отряда, и я должен знать.

— Он бывший член отряда. Володь, это личное, поверь.

Верховой покосился на Светку. Она, красная как вареный рак, молча разглядывала траву у своих ног и чуть не плакала. Но мне было плевать. Может, она и не принимала участия в организации этой подлости, но ведь знала о ней. И не предупредила. Поделом тебе, бывшая подруга. Верховой вопросительно показал на нее глазами, но я покачал головой.

— Эй, бабка! — крикнул вдруг Серый, и я обернулся.

Старушенция бочком–бочком двигалась к избе, и что–то в ее лице говорило о том, что она намеревается смыться. Ну, уж нет, уйти мы ей не дадим!

— Куда?!

Яга прямиком двигалась к высокому деревянному ведру. Поравнявшись с ним, она уперлась руками в край и лихо запрыгнула внутрь. Ух ты, это ж ступа! Шутки шутками, а она и в самом деле сейчас свинтит. С чего вдруг? Может, обиделась, что я нагло лишил ее обеда?

— Бабка, стой! Что случилось?

Но старуха, не оборачиваясь, схватила метлу, что–то пробормотала, ступа вздрогнула и пошла на подъем. И тут же грохнулась на землю: на ее боках и на черенке метлы буйным цветом распустились веточки с листьями. Я оглянулся — неподалеку стоял Володька с амулетом Лесной нимфы в руке и насмешливо улыбался.