Михаил Шуваев - По ту сторону пространства [СИ]

— Ну, Наблюдатель-корректор, давайте, журчите, мы вас внимательно слушаем, — отставив пустую чашку, начал Ермолай.

Алексей вкратце поведал им о своей догадке относительно причин пребывания Роланда на Земле, о своей встрече с Грэмом на площади Индиры Ганди, о статье своего приятеля.

— И что ты в этой связи предлагаешь? Кого и где мы будем искать?

— Действительно, Алекс, ведь это же всё с нуля начинать! — пробасил Пантелей, поглаживая бороду.

— Ну и что?! На всех планетах, где обустраивались наблюдатели, кому-то приходилось начинать с нуля! — возразил Ненароков.

— Алексей, — вступила в разговор Эмо, — на это могут уйти годы. Вспомни Стана Коваля на Зее. Сколько лет ему потребовалось, чтобы начать подбираться к коллекционерам? То-то же! Это совсем не значит, что я против начала операции…

— Назовём ее «Невод», — вставил Леша.

— Пижон, насмотрелся детективов. Ладно, пусть будет «Невод». Но надо подготовить подробный разведплан, проработать легенды, обдумать внедрение во властные структуры…

— А я и не призываю всё делать с наскока, отнюдь! Давайте, действительно, разработаем четкий серьёзный план, доложим Координатору Спиридону и Супервизору.

— Ладно, согласен, начинайте проработку, — подумав, согласился Ермолай. — Я поговорю со Спиридоном. Так, ещё что есть?

— Есть, — ответил Алексей и как-то странно взглянул на Оператора.

— Говори, давай.

— Сначала прослушайте-ка ещё раз.

Ненароков молча включил запись событий, произошедших недавно в далекой сахарской пещере. Опять по небольшой комнате заметалось эхо предсмертных криков Трувора и металлического голоса супермозга Роланда. Когда запись кончилась, Ермолай посмотрел на Алексея, потом на Лу и, тяжело вздохнув, произнес:

— Ну, не тяните. Я уже понял, что вы что-то нашли…

Леша с Лу переглянулись, и Эмо заговорила.

Когда она закончила, Ермолай подергал мочку уха, помолчал, взглянул на застывшего Пантелея и сказал:

— Всё это, ребята, в высшей степени фантастично и неправдоподобно. Но именно невероятность такого развития событий и делает их возможными. Как говаривал ваш гениальный Нильс Бор: «Идея должна быть достаточно сумасшедшей, чтобы быть верной!» Друзья, мне необходимо срочно переговорить со Спиридоном. Посему прощаюсь с вами и убегаю!

Ермолай встал, тронул прибор на поясе и исчез в круговерти появившихся в комнате снежинок.

— Леш, а, это… того, ошибки быть не может? — заговорил Пантелей. — Поверь мне, я таких заворотов не припомню за все время своей работы, ей-богу!

— Если честно, Пантелей, то мне бы очень хотелось, чтобы Лу ошиблась. В противном случае мы будем иметь дело не с неизведанными подпространственными уровнями, не с бандитами торговцами душ, а с чем-то неосязаемым, ускользающим, эфемерным, несуществующим… То есть с… Даже и не знаю, как назвать-то, — Алексей развел руками.

— Ладно! — громко хлопнул себя ладонями по коленям гигант и встал. — Пойду-ка я переоденусь и прошвырнусь по своим старым знакомым. Среди них есть те, кто имеет выходы на окружение сильных мира сего. Спасибочки за угощение!

Пантелей прошел в прихожую, напялил свой потертый, лоснящийся на локтях малахай, и обнаружил под ним на вешалке лётную кожаную куртку Оператора:

— Эх, Ермоша свой пыльник забыл впопыхах! Значит, скоро ждите обратно. А ты, Лу, будь готова. Можешь понадобиться, — будто извиняясь, сказал длинный, махнул на прощанье рукой и вышел.

Выходные прошли в невразумительной суете. Леша попытался встретиться с некоторыми из своих друзей, но все они, как назло, разъехались из Москвы, кто на дачу, кто в командировку. Плюнув на дальнейшие розыски, в воскресенье вечером он предложил Лу пойти посмотреть новый американский фильм-катастрофу в ближайший кинотеатр «Звездный». Сначала Эмо отнекивалась, но потом махнула рукой, и они с Наблюдателем залезли в простывший насквозь за несколько дней стояния на морозе «Гольф» и поехали на Вернадку.

Американский блокбастер, будучи дорогущей продукцией в плане компьютерно-визуальных эффектов, оказался глупейшей дешевкой в смысле сюжета и одноклеточности героев, как положительных, так и отрицательных. К концу фильма немногочисленные зрители даже стали открыто высмеивать некоторые откровенно лубочные сцены голливудской продукции.

— Какая дрянь этот американский синематограф! — не выдержал, выходя из зала, Алексей. — Смотреть тошно!

— Можно подумать, что синема Сергея Никитовича Мигалкова лучше, — хмыкнул оказавшийся рядом долговязый парень, выбрасывая в пластиковый мусорный пакет небольшое ведерко с недоеденной воздушной кукурузой.

— Тоже верно… — не мог не согласиться Алексей, вспомнив очередную четырехчасовую серию «Усыпленных Луной», которая официальной прессой еще до выхода на экраны была провозглашена «гениальной».

Министр культуры, давая интервью, договорился до того, что картину необходимо показывать школьникам, начиная с младших классов, в обязательном порядке. Министр образования, поддержав его, пообещал с будущего года вставить просмотры фильма «Усыпленные Луной» в обязательную школьную программу. Сам Мигалков заявил, что родителей, которые будут сопротивляться тому, чтобы их детей в обязательном порядке водили на фильм, необходимо направлять на принудительное лечение в психиатрические лечебницы и изолировать от общества, а главное, от собственных детей. И весь этот бред выдавался за движение к справедливой «православной» демократии, единственно возможной в нашей уникальной стране.

Всё это было так мерзко и противно, что Алексей встряхнул головой, отгоняя холодную изморозь слепого мракобесия, и постарался переключиться на приятное — на свою симпатичную и жизнерадостную русоволосую спутницу.

Наконец, наступил хмурый, не очень холодный понедельник. На улице, в бесцветных сумерках утра, слегка пуржило легким снегом и заносило тротуар, дорогу и машины. Алеша вздрогнул и проснулся, тихонько снял с себя руку Лу и осторожно выскользнул из постели. Нашарив свежие боксерки в ящике с бельем, он скользнул в душ и без всякого удовольствия заставил себя постоять пару минут под прохладными струями воды. Накинув на плечи большое махровое полотенце, он прошел на кухню, где уже вскипел включенный мысленным посылом чайник, заварил кофе и состряпал несколько бутербродов с колбасой и беконом.

«Бутерброды ведь тоже мог бы сделать, пока под душем хлюпыстался!» — с усмешкой подумал он, откусывая хрустящий, чуть теплый хлеб, разогретый в тостере.

«Гольф» завелся сразу и деловито зашелестел всеми своими шестью цилиндрами. Алексей с трудом вырулил на запруженный машинами Мичуринский проспект и со скоростью сонного хворого ишака двинулся в толпе таких же полупроснувшихся, но уже взведенных, водителей к центру стольного града.