Anna Jones - По истечении срока годности – забыть [СИ]

Ванду не удовлетворил такой ответ, но она побоялась спрашивать ещё, видя, что настроение Тони, кажется, испортилось.

— Правда или действие? — уж слишком звонко и воодушевлённо поинтересовался Старк.

— Действие, — Ванда помотала головой, пытаясь стряхнуть оцепенение и избавиться от неприятного осадка.

Тони выглянул из-за угла и подозвал к себе девушку.

— Видишь того качка, что стирает свои футболки?

— Ну?

— У него в кармане джинсов торчит бумажник. Укради его, чтобы качок не заметил. Без магии.

— Но Тони! Это же воровство.

— Воровство — это когда берёшь чужое и не возвращаешь. К тому же ты заставила меня украсть чёртов вишнёвый коктейль.

— Но мы-то за него потом заплатили.

— Это весело. Спорим, там не больше двадцатки и пара дисконтных карт.

Ванде не нравилась эта идея, и она насупилась, шумно пыхтя, но Старк не обращал на это внимания.

— Не ломайся. Пока ты тут думаешь, твой брат бы уже коня украл.

Слова вырвались прежде, чем Тони осознал, что собирался сказать, и в ужасе застыл, боясь повернуться в сторону Ванды. Он кожей чувствовал, как она притихла и перестала издавать странные звуки. Воздух накалился до предела, стало жарко, и Старк медленно обернулся, внезапно испугавшись, что девушка испепелит его прямо здесь. Ванда была бледнее смерти, глаза от ярости блестели, как у коршуна.

— Ванда…

— Как ты смеешь, — зловеще прошипела она, и Тони захотелось промотать время назад, чтобы никогда не произнести эту чёртову фразу. — Как ты посмел упомянуть моего брата после того, как я закатила истерику прямо на твоих глазах всего каких-то пару дней назад?!

— Ванда…

— Замолчи! — она резко отшатнулась от него, когда Тони попытался взять её за руку. — Ты никогда не думаешь, когда говоришь. Даже не можешь допустить мысли, что твои слова могут кого-то ранить. Ты будто специально это делаешь!

Старк растерянно пытался вставить слова извинений, но девушка зажала уши руками, отказываясь его слушать. Её слова пестрели обвинениями и оскорблениями, и Тони загонялся ещё сильнее, прекрасно понимая, что ляпнул лишнего.

— Ванда…

— Я знала! Я знала, что мне не стоит тебя прощать. Чёрт возьми, я знала, что это плохо кончится. Никогда, слышишь, больше никогда не упоминай в своих грёбанных шутках моего брата, иначе я вырву тебе язык!

Тони схватил её за плечи, пытаясь помешать ей выскочить из прачечной и скрыться, но девушка оттолкнула его.

— Господи! Ты хоть иногда-то следишь за тем, что ты несёшь?

Её лицо покрылось багровыми пятнами, а голос задрожал, она пихнула его в бок, пытаясь выскользнуть из его рук, но Тони держал крепко, буквально впиваясь ей в руку, оставляя на ней отметины.

— Послушай, прости…

— Ненавижу тебя!

Она собиралась сказать что-то ещё, но прежде чем обидные слова успели сорваться с её губ, Старк накрыл их своими губами, и Ванда внезапно застыла, позволяя ему углубить поцелуй. Помада на ней была вкуса клубники и оставляла сладкий дурманящий привкус на языке. Когда Тони тяжело вздохнул, хватая ртом воздух, и открыл глаза, Ванда отстранилась, в ужасе глядя на него. И тут Старк понял, что совершил ошибку. Глаза у девушки были размером с олимпийские медали, и в них плескалось нечто.

— Я пытался тебя успокоить.

Она выдернула из его рук свои пальцы и прикоснулась к своим губам, в каком-то странном оцепенении глядя мимо него. Старку казалось, что время застыло, он мог поклясться, что секундная стрелка на часах вздрогнула и замедлила ход, и затем Ванда подняла на него свои зелёные испуганные глаза и влепила ему такую смачную пощёчину, что пару посетителей в прачечной изумлённо ахнули.

— Ты редкостный мудак, — тихим хриплым шёпотом процедила Ванда, пулей вылетая из помещения.

Теперь она избегала его, словно он был болен проказой. Одного лишь её взгляда хватало, чтобы Старк пожалел о всех своих поступках и словах. Он будто сам себя сглазил, позволив лишь подумать о том, что она наконец могла позволить себе быть с ним счастливой. Но самое страшное, наверное, было то, что Тони искренне не понимал, что он сделал не так. Ну да, позволил себе нелицеприятную шутку и поцелуй, но зачем так злиться-то?

Жизнь погрузилась в какой-то сон, он будто мухой увяз в чём-то сладком и липком и никак не мог выбраться. Барахтался и тонул.

Вкус её губ преследовал его ночами, опухолью разъедал его изнутри, но любой его порыв просто прошептать извинения разбивались о глухую стену.

Наташа недовольно ругалась с кем-то по телефону, а он пялился в окно, удивляясь тому, как быстро всё-таки сегодня стемнело.

— Ты чего такой грустный?

Старк молчал, прижимаясь лбом к холодному стеклу, и Нат удивлённо присела на подоконник, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Опять ляпнул какую-нибудь хрень и разозлил её?

Тони моргнул, выныривая из оцепенения, и засобирался.

— Серьёзно? Даже поговорить об этом не хочешь?

— Зачем?

— Ты, что, внезапно осознал, что тебе ничего не светит? Не пугай меня так, — забеспокоилась девушка, хватая его за рукав пиджака и останавливая. — Так и будешь молчать? Мне слова из тебя клещами вытягивать? Опять пить собираешься?

— Ты мне что, мамочка?

Наташа поражённо отступила и прищурилась.

— Кажется, дело действительно серьёзное, раз ты себя так ведёшь.

— Я пытался попросить прощения. Она не разговаривает со мной.

— Раньше тебя это не останавливало.

Тони со вздохом сел в кресло, но напряжение из тела не ушло.

— Ты говорила, что я останусь во френдзоне, если ничего не буду предпринимать.

— Что ты сделал? — забеспокоилась Наташа.

Старк привычно дотронулся до губ, пытаясь вспомнить вкус этой чёртовой помады, которую он уже начинал ненавидеть. Он потом целый день проходил с красными губами, потому что она оказалась неимоверно стойкой.

— Ты что, признался ей? — в ужасе прошептала Наташа.

Тони поднял взгляд, и в глазах девушки промелькнула… поддержка?

— Нет, — он покачал головой. — Просто язык мой — враг мой.

— Ванда всегда тебя прощала. И как у неё хватает терпения? Пойди и извинись. Это лучше, чем сидеть и утопать в депрессии. И вообще, было бы невероятно прекрасно, если бы ты перестал косячить, но это уже за гранью реальности, так что я даже не надеюсь…

— Я поцеловал её.

Наташа застыла с открытым ртом, не успев договорить. Несколько секунд она просто смотрела на Старка и не дышала.

— Что. Ты. Сделал? — переспросила она и покачала головой, словно ослышалась. — Поэтому вы не общаетесь?

— Не только из-за этого. Я пытался с ней поговорить, но она убегает, как только видит меня, сейчас её нет в штабе, насколько я знаю. Поэтому решил пока повременить с извинениями, пусть успокоится, остынет, обдумает всё.