Anna Jones - По истечении срока годности – забыть [СИ]

Она опустила взгляд, понимая, что даже если они останутся друзьями, то Тони будет лелеять надежду, словно то единственное, что у него останется. И лишаться Старка ей не хотелось, пусть это и эгоизм, и она прекрасно осознавала, как сильно у него будет болеть сердце при виде неё.

— Нет.

Её ответ ударил его будто плетью по лицу, Тони отшатнулся и его глаза расширились от ужаса, но он сумел быстро с собой совладать. Кивнул и молча вышел из помещения, напоследок даже не взглянув на Ванду, которая едва сдерживала слёзы и рвущиеся из горла рыдания.

— Я взрослая, — прошептала про себя она, касаясь пылающих щёк холодными руками. — Я взрослая дрянь.

— Я не ожидала, что ты так быстро сдашься, — протянула Наташа, и Тони слегка поморщился от тона её голоса, разочарованного и укоризненного, и предпочёл промолчать.

Пару секунд в трубке раздавалось шуршание, будто Нат о чём-то раздумывала, и мужчина слушал помехи на линии, ожидая, что ещё скажет девушка.

— Так и будешь молчать? Ничего не добавишь?

— А что ты хочешь услышать? — со вздохом поинтересовался он. — Что мне с трудом далось это решение? Что я пересилил себя? Что мне сейчас безумно паршиво и я хочу её вернуть? Это мне стоит тебе сейчас сказать?

— А разве нет? — осторожно спросила Наташа, и Старк услышал, как она набрала полную грудь воздуха. Ему показалось, что она хочет что-то добавить. — Ты пьёшь?

— Я? — Тони взглянул на гранённый стакан, наполненный скотчем, и насмешливо принялся оправдывать своё пьянство под недовольное ворчание девушки.

— Даже не хочешь узнать, как ведёт себя Ванда?

— Мне неинтересно, — сухо оборвал её Старк.

— Но… — Наташа сделала паузу. — Ведь всё было хорошо. Мне казалось, ты был счастлив, и вот на тебе. Инициатива исходила с твоей стороны. Что произошло? Ты наигрался? Понял, что она тебе надоела, что не в твоём вкусе, не удовлетворяет твоим запросам? Понял, что ты её не потянешь, что она слишком сложна для тебя? Наигрался в охотника, захватил добычу, растерзал, а потом потерял интерес? — голос Нат звучал глухо, и Тони мог поклясться, что она хмурится и упирает руки в бока, принимая боевую позицию.

Старк чуть откатился от стола, бездумно качая в руке стакан.

— Что я испытываю? — тихо спросил он сам себя и пожал плечами. Он не знал ответа на этот вопрос, и, кажется, теперь понимал, что чувствовала Ванда, когда он на неё давил.

Наташа молчала, ждала, что он ответит, а Тони гипнотизировал глазами телефон.

— Мне легко без неё, — внезапно подал он голос, и девушка на том конце провода даже если и удивилась, то виду не подала. — Я не думал, что когда-либо это скажу, но я будто снял с себя оковы. Она словно душила меня всё это время, опутывала своими сетями, заключила в кандалы, а мне это словно нравилось. Я ослеп от любви к ней, она казалась мне такой прекрасной, чуть ли не божеством, которому следует поклоняться. Впрочем, наверное, всех женщин, которых безумно любишь, отожествляешь с богинями, — Тони замолк, обдумывая свои слова. — И я изо всех сил старался обратить её внимание на себя, простого смертного, и, когда мне это удалось и она сошла с Олимпа, чтобы благословить своим присутствием… Я так старался, чтобы меня заметили, я убил себя ради этого. А от этих отношений получил только боль и страдания, — Тони невольно коснулся своей груди, поглаживая пальцами шрам, и нахмурился.

— Вы оба выглядели счастливыми, — сообщила Нат и цокнула, Старк с трудом, но всё же различил в её голосе растерянные нотки.

— Под счастьем скрывалась гниль.

— Ты уже так называешь ваши с ней отношения?

— Это её слова.

Тони открыл было рот, чтобы спросить, как к этому относится сама Ванда, но прикусил язык. Наташа не должна была знать, что его всё ещё волнует мнение его бывшей.

Бывшей.

Звучало так горько, словно он залпом проглотил остывший крепкий кофе.

— Я думала, время, проведённое с ней, для тебя будет…

— Самым лучшим счастливым мгновением в жизни? Небесным благословением? Радостью? — Тони затих, внезапно понимая, что именно так всё и было. — Мне было хорошо с ней, так хорошо, что у меня помутился разум и я ждал подвоха. Что-то должно было случиться. Ничего в моей жизни не может быть хорошо, всё всегда должно быть сдобрено чем-то мерзким. Мне больно, когда она рядом, мне больно, когда её нет.

— Я всё равно ни тебя, ни её не понимаю. У вас у обоих так много страхов, проблем, сомнений. Вы оба поддаётесь этим чувствам, с головой в них окунаетесь, а потом ноете, что ничего не получается. Вы ведь уже давно не дети. Хотя ладно, можно предположить, что Ванда ещё совсем молода, чтобы адекватно оценивать ситуацию. Сомневаться для неё вполне нормально, но вот ты-то куда?

— А мне надоело.

— Что именно?

— Бегать за ней хвостиком, — Старк пригубил скотч и задумчиво провёл пальцем по краю стакана. — Быть у неё на побегушках. Я тоже человек, я в конце концов мужчина и у меня есть чувство собственного достоинства…

— А ещё гордость, эгоизм, нарциссизм и, возможно, что-то ещё, о чём я забыла упомянуть, — иронично заметила Наташа. — Но и ты забыл, что тебе нравилось за ней бегать, нравилось унижаться и вымаливать прощение. Ты был готов на всё ради неё, а её отказы лишь распаляли тебя. Если раньше ты был резвым львом, то теперь состарившийся пёс.

Старк мрачно улыбнулся, и это было больше похоже на оскал, хищный и настороженный.

— Я просто устал. Я просто понял, что мы настолько разные, что на одной любви, она была права, не выедешь.

— Вы просто не старались. Каждый считал, что что-то должен предпринять, но первый шаг ни один из вас так и не сделал. Вы надеялись друг на друга. Тебе не грустно?

— Почему мне должно быть грустно?

— Ты любишь её.

— Любил.

Наташа расхохоталась, да так громко, что Тони удивлённо отшатнулся от телефона, хотя они говорили по громкой связи.

— Ладно, допустим, я поверила. Что дальше? Ты отпускаешь её?

Тони в очередной раз пожал плечами и надолго замолк. В нём боролись сотни демонов и все они кусались, царапались, кричали невообразимые глупости и пытались склонить на свою сторону. От них в голове и в груди был настоящий кавардак, и Старку казалось, что он попал в какой-то дурдом. Он всё пытался разобраться в себе, выудить из омута свои мысли, но они ужами ускользали из-под его пальцев, их невозможно было не то, что поймать, услышать.

— Да.

— То есть больше никаких ухаживаний и даже попыток? — осторожно и очень тихо спросила Наташа.

— Она вольна делать то, что хочет.

— Благородно. Она сама-то об этом знает?

— Мы говорили с ней.

— И она нормально к этому отнеслась?

— Да. Вроде.

Наташа сглотнула и очень тяжело вздохнула.

— Что она сказала?