Аннабель Джонс - По истечении срока годности – забыть (СИ)

–Нет. Мне просто кажется странным, что мы стали чаще общаться.

–Разве это плохо? Мне нравится с тобой разговаривать.

–Всё наше общение всегда сводится к перепалкам. Как тебе такое может нравится?

–Я думал, о ссорах мы уже забыли. По крайней мере, я на это надеялся.

Ванда кивнула, чувствуя некую неловкость оттого, что Старк никак не мог отвести от неё свой взгляд. Ей не нравилось, когда на неё смотрели, не отрываясь. Это было слишком интимно.

–Тебя ждёт Росс.

Девушка встрепенулась, и улыбка сползла с её лица, в глазах поселился страх. Она запаниковала.

–Да не пугайся так. Я уже говорил с ним сегодня, он в хорошем расположении духа, – поспешил успокоить её Тони. – Если хочешь, я могу пойти с тобой.

Ванда отрицательно помотала головой, чувствуя, как щёки начинают предательски гореть. Ей совсем не хотелось идти к Россу, ей было страшно явиться к нему на ковёр и слушать всё, о чём он говорит, не имея возможности себя оправдать. Идти туда со Старком означало показать себя слабой и неуверенной в себе. А Ванде этого совсем не хотелось.

–Я могу подождать тебя на парковке. Отвезу тебя домой.

Девушка взглянула на искренне желающего помочь мужчину и снова покачала головой.

–Нет, не надо. У меня сегодня тренировка с Роджерсом.

–Я думал, вы поссорились, – удивлённо заметил Тони, внезапно испугавшись, что они могли помириться.

–Да. Я… – Ванда вздохнула, наблюдая за тем, как Клинт собирает изрешечённые пулями манекены и сваливает их в кучу. – Стив не виноват, это я погорячилась. Я так сильно расстроилась, что всё испортила, и мне надо было просто найти виноватого. Зря я накричала на Стива, беспочвенно его обвинила, а он был абсолютно прав. Я высосала проблему из пальца, и теперь мне надо перед ним извиниться.

В голове Тони за доли секунды пронеслась целая орава мыслей, а на лице промелькнула гамма эмоций. Ему дико не хотелось, чтобы они мирились, и Старк уже не был уверен в том, что это была чистая ревность. Он хотел, чтобы Ванда всецело принадлежала только ему, чтобы общалась с ним так же, как общалась с Роджерсом. Его невероятно раздражало то, что Стив был на ступень выше в иерархической лестнице друзей Ванды.

–Ты не обязана перед ним извиняться, ты ни в чём не виновата.

–Я поставила под сомнение его решение, это акт недоверия. К тому же я первая предъявила ему претензии, – резонно заметила Ванда, удивлённо глядя на Тони. Было странно, что Старк так пылко реагировал на её желание помириться со Стивом.

–Это он должен перед тобой извиняться, он тебя оскорбил.

–Это было не оскорбление, – улыбнулась девушка. – Что с тобой? Почему ты не хочешь, чтобы я извинялась?

–Потому что ты не виновата! Это Роджерс дурак. Он посмел усомниться в том, что ты готова выполнять задание. Ты месяц была наказана. Для тебя это слишком много.

–Но в итоге Стив оказался прав. Я не справилась.

–Ты не справилась, потому что в этом были виноваты Кэп и Наташа. Росс это подтвердил. Ты тут ни при чём. Ты не должна просить прощение за то, в чём нет твоей вины.

–Для тебя это так принципиально? – нахмурилась девушка. – Я дорожу дружбой со Стивом, он мне как брат, и я не собираюсь разбрасываться друзьями направо и налево. Так нельзя.

–Но это он был не прав! Надо быть гордой, знать себе цену.

Ванда издала смешок.

–Ты сам себе противоречишь. Когда-то ты говорил мне, что не надо быть гордячкой.

–Это разные случаи.

–То есть с тобой я должна быть одной, а с Роджерсом – совсем другой? Почему я вообще тебя слушаю? – девушка недоумённо покачала головой и собиралась было уйти, как Старк схватил её за локоть.

–Он тебя не ценит. Не опускайся до его уровня.

–Как ты можешь такое говорить о Стиве? – ужаснулась Ванды, пытаясь вырвать руку из цепкой хватки мужчины. – Ты даже мизинца его не стоишь!

–Я не хотел этого говорить, но, видимо, придётся. Роджерс весьма нелицеприятно отзывался о твоих способностях.

–Что ты несёшь?

–Ты не слышала всего, что он говорил. Он сказал, что разочарован в тебе, что ты ни на что не способна. Ты обладаешь огромной силой, но не умеешь ею пользоваться…

–Стив не мог такого сказать, – не верила Ванда, с ужасом пытаясь понять по лицу Тони, врёт он или нет. – Он не способен на такое. Он не стал бы от меня такое скрывать. Он не стал бы меня тренировать, если бы думал, что я такая никчёмная. Ты просто не хочешь, чтобы мы общались. Ты врёшь мне прямо в глаза и даже не краснеешь!

–Я не лгу, – Старк старался изо всех сил, но сердце бешено колотилось. Он не знал, зачем он ей это говорил, зачем расстраивал её, доводя почти до слёз, не понимал, откуда в нём столько желчи и эгоизма. Ему самому от себя стало противно, и захотелось немедленно вырвать себе язык, внезапно ставший ему злейшим врагом, но остановиться он уже не мог. – По-твоему, зачем мне это?

–Ты не ладишь со Стивом! Хочешь настроить меня против него!

Невооружённым глазом было видно, как все его аргументы трещат по швам, Ванда мгновенно его раскусила и в любую секунду могла разбить его в пух и прах.

–Но зачем мне это надо?

–Просто потому что ты Старк!

–Ты говоришь так, будто быть Старком – это клеймо.

Ванда замолчала, глядя Тони прямо в глаза, а тот приложил все усилия, чтобы стыдливо их не опустить. Он чувствовал себя невероятным подонком, и сейчас понимал, как же Наташа была права. Девушка наконец освободилась от ослабевшей хватки Тони, внезапно ощутив дикое желание прочитать все его мысли. Но как некстати вспомнился один из пунктов их мирного договора, нарушать который ей совершенно не хотелось.

Сердце предательски сжалось, когда Ванда с расстроенным лицом побрела прочь, кутаясь под холодным ветром в свою тонкую куртку.

***

Когда её губы только-только начинали дрожать, а глаза наполнялись слезами, Пьетро весьма грубо приказывал ей прекратить валять дурака. Она беззвучно рыдала, пытаясь скрыть свою слабость от брата, который всегда очень злился, когда она начинала плакать. Ей всегда казалось несправедливым такое отношение к себе. Пьетро был очень добр к ней, они были друг другу всем, заботой, поддержкой, и матерью, и отцом, но, когда Ванда проливала горькие слёзы, брат становился настоящим тираном. И лишь спустя годы она поняла, почему он себя так вёл: он не выносил того, как она убивалась, он не мог видеть, как она плачет. Её слёзы вгоняли его в тоску и скорбь, и ему самому хотелось выть в голос вместе с ней в унисон. Но кто-то из них двоих должен был оставаться сильным, иначе бы они оба сломались. И Ванда, поняв это, больше не позволяла себе плакать ни при нём, ни наедине.

Но со смертью брата плакать теперь хотелось всегда. Поначалу она позволяла себе это, одновременно умоляя Пьетро вернуться и проклиная его за то, что оставил её одну. Со временем она запретила себе такую вольность, но она часто грустила по разным пустякам, и разговор с Россом не стал исключением.