Александр Петров - Забавы жестоких богов [calibre]

Джек насытился, и Ника забралась к нему на колени, обвив руками шею.

– Скажи, мой герой, где ты научился так управляться со столовыми приборами и разбираться в тонкостях охоты?

– Разумеется, в семье, – ответил он, нахмурясь. – До сегодняшнего дня не имел ни малейшего понятия.

– Ох, Джек, я и забыла, что ты не наш. Извини, – сказала она, видя, что ее слова попали в самое больное место Эндфилда.

– Тут не за что извиняться. – Он помолчал немного, потом продолжил: – Просто я чувствую логику системы, в которую попадаю.

– Ну ладно. – От веселости Ники не осталось и следа. – По крайней мере, за столом краснеть не придется, – помолчав, она добавила: – И вообще, я начинаю тебя бояться, оборотень ты космический.

– Только вот что скажет мама, – произнес Джек вслух то, что промелькнуло в ее голове.

– Не смей читать мои мысли! Ох ты, горюшко мое. С кем я связалась… И все равно люблю. – Девушка заглянула ему в глаза и поцеловала. – Не сердись, мой герой.

– Ах ты, аристократка вонючая, – шутливо парировал Джек. – Да скоро все твои графья и князья за честь будут считать попасть ко мне в приемную.

– Ну, прямо-таки вонючая, – возмутилась Ника, оттягивая ворот платья и показывая высокую, тугую грудь. – Я очень даже приятно пахну.

– А мы сейчас это проверим, – Джек наклонился, вдыхая ее аромат. – О леди, я на вершине блаженства.

– Ты наказан, гадкий мальчишка. Пока не посмотришь, как я живу, ты ко мне не прикоснешься.

Ника поднялась и взяла его за руку. Эндфилд двинулся за ней.

Они пошли по ярко освещенным комнатам с тяжелыми портьерами на окнах, наполненными тяжелой, добротной мебелью из мореного дуба, картинами, статуями, древними латами, мечами.

– Это парадные залы. Здесь мы принимали гостей, веселились, плели заговоры и интриги. – Девушка внимательно поглядела на слегка ошарашенного ее словами Джека и тихонько засмеялась. – В былые времена тут сидели вассалы, ожидая приема, неспешно прохаживались архиепископы и митрополиты, сновали лакеи, сюда вбегали курьеры с новостями о победе или поражении, едва сняв опаленные огнем полного распада защитные доспехи. Эти стены многое могут порассказать о силе и славе, доблести и подлости.

– Разумеется, твои предки были самыми благородными, самыми сильными и великодушными? – спросил Джек с легкой иронией.

– Отчего же? – Ника удивленно взглянула на него. – Для выполнения своих прихотей, сохранения богатства и власти не всегда следуют десяти заповедям. Я могла бы порассказать немало мрачных историй об убийствах, отравлениях и насилии. О бомбардировках планет, предательских ударах в спину союзников. О том, как юные девушки отдавались в жены ненавистным им людям, как благородные юноши наступали на свои чувства ради выгоды рода. От этого никуда не деться. Особенно мне, наследнице славы и бесчестья, богатства и роскоши, влияния и власти моих предков. Я последняя в роду и, к величайшему огорчению отца, – женщина. Чувствуешь, как здесь пусто. Из этого дома ушла жизнь.

– Да, это так. – Джек не терпел вранья и вынужден был согласиться с Никой.

– Когда-то князья Громовы держали в узде все Обитаемое Пространство. Эта планета была вся наша. Власть князя опиралась на флотилии тяжелых рейдеров, размещавшиеся на двух лунах Деметры, уме, силе, коварстве и настойчивости клана. Потом пришли другие времена. Изменение людского сознания и новая техника сделали людей не зависимыми от своих прежних правителей. Но и тогда мои предки сохраняли и приумножали богатство, используя власть ума, связей и денег. Они снова стали властителями в образе политиков и бизнесменов, генералов и чиновников.

Однако сила ушла от нас, богатство истощилось, и сто лет назад этот дом был продан. Только усилиями моего деда и отца мы смогли вернуть часть того, что принадлежало нам раньше. – Ника нахмурилась и вздохнула. – Теперь моя мамочка понемногу просаживает то, чего с таким трудом добился отец.

– Печально. – Эндфилд посмотрел вокруг, на великолепие парадных покоев родового княжеского гнезда, понимая, какую силу и могущество нужно иметь, чтобы удерживать все это долго и надежно.

Понял Джек и истоки ненависти родовитых патрициев к выскочкам, наплевавшим на древние и часто просроченные “грамоты небес” старинных родов, лезущим в их сферы влияния и вотчины за своей долей богатства, власти и значимости.

Осознал, почему так ненавистны им “простые” люди, униженная, серая биомасса, лишенная большинства исконных человеческих прав, образующая бездну падения под ногами, тянущую к себе, вниз, лишь фактом своего присутствия.

– А кажется таким прочным и надежным… – в раздумье сказал он.

– Не стены делают дом прочным, не богатство делает, жизнь защищенной. Ведь песок и ветер стачивают самые прочные скалы, а сколь бы ни была огромна гора, ее можно растащить по камешку.

Джек аккуратно взял Нику за талию и прижал к себе.

Княжна положила голову ему на плечо, и они долго стояли молча посреди сияющего великолепия огромного пустого зала.

Девушка привела Эндфилда в зимний сад, где было жарко и влажно, раздавались крики попугаев и росли экзотические пальмы.

– Вот сюда я приходила погрустить и подумать, – сказала она, подводя Джека к маленькому пруду, куда стекала вода из родника.

– Красиво. Хочется сидеть здесь вечно. Вернее, здесь нет времени.

– Да, мой милый, – сказала девушка. – А теперь я покажу тебе мою комнату.

Ника повела Эндфилда в жилую часть дома. Они прошли темными, молчаливыми коридорами с портретами на стенах к детской.

– Здесь я жила до пятнадцати лет. Все осталось как было.

Джек вошел, огляделся. Через высокие окна был виден кусок парка с его зелеными лужайками, ярко освещенными фонарями. Балконная дверь была приоткрыта, и в комнату врывался свежий ветер, насыщенный запахами леса.

В углу горел камин, бросая отсветы красно-оранжевого пламени на полутемную комнату.

Стол, полка книг, экран стандартного телефона, визор и терминал.

Коллекция холодного оружия – мечей с рукоятками под маленькую женскую руку, копий, арбалетов. Латы и кольчуги, от маленьких, на ребенка, до тех, которые вполне могли подойти взрослой Нике. Кассета с чипами журналов пятилетней давности, несколько детских рисунков на стенах. Старинная картина в массивной резной раме.

Капитан подошел ближе. На ней была изображена красивая молодая женщина в униформе “дикой кошки” с мечом за спиной и маленьким пулевым автоматом на ремне, перекинутом через плечо. На запястьях были закреплены кожаные чехлы с плотно уложенными отравленными метательными стрелками. На широком поясе, стягивающем тонкую талию древней амазонки, висели кинжал и кобура с пистолетом.