Геннадий Иевлев - Скиталец чужих миров

Не заставив себя ждать, Олита села рядом с ним.

Открыв одну из баночек, Ант протянул её молодой креусе.– – Это тоник. – Принялся описывать он достоинства напитка в баночке, дождавшись, когда баночку возьмёт креуса и затем открыв свою. – Он очень питательный и хорошо утоляет жажду. Его пьют так. – Он поднёс баночку к губам и сделав несколько глотков, отстранил баночку ото рта и посмотрел на Олиту, которая продолжала сидеть, держа баночку в руке. – Это не страшно. – Улыбнувшись, Ант подтолкнул руку молодой креусы с баночкой к её лицу. – Пей. – Он вновь поднёс свою баночку к своим губам и сделал ещё несколько глотков прохладного напитка, краем глаза наблюдая за Олитой.

Молодая креуса, наконец, поднесла баночку с тоником к своим губам и сделав глоток, замерла, но уже через мгновение принялась достаточно энергично пить и убрала баночку ото рта, видимо тогда, когда напиток в ней закончился.

– Вкусный сок. – Заговорила она. – У нас таких плодов нет.

– Не думаю, что это плод какого-то дерева. – Ант покрутил головой и тоже допив тоник, протянул руку, взял у Олиты пустую баночку и поставив их обе на пол салона, повернул голову к молодой креусе.

– Ты так и не рассказала, что здесь произошло. Кто заставил всю вашу деревню собраться в пантеоне? – Поинтересовался он.

– День назад, утром в деревню пришли три или четыре тата и заходя в каждый дом, приказывали немедленно отправляться в пантеон. Кто отказывался, били своими посохами и поражали голову своим чувством, которое заставляло беспрекословно выполнять их волю. – Негромко заговорила Олита, подавшись к Анту и прижавшись к нему и Ант почувствовал, что её тело подрагивает, будто молодой креусе холодно, хотя в салоне и было свежо, но не до такой степени, чтобы дрожать от холода. – Так они заставили всех жителей деревни отправиться в пантеон. Отец, мама и я тоже пошли. От деревни до пантеона почти пять тысяч шагов. Я их уже не один раз посчитала. Около храма стояла большая небесная телега и все думали, что таты заберут нас в небесный сад, но таты приказали идти внутрь пантеона и не выходить оттуда, пока они не прикажут. Сами они в пантеон не пошли. Через какое-то время послышались громкие хлопки. Я знаю, что так стреляют из своего оружия люди в чёрном, когда приходят с неба и забирают молодых креусов с собой на небо и оттуда уже никто не возвращается. А тех креусов, которые не хотят идти с ними на небо, они убивают из своего оружия. Ещё они ищут серых креусов и тоже: или забирают их на небо; или убивают. Так они забрали и Анити. – Ант почувствовал, что Олита ещё плотнее прижалась к нему, будто надеялась спрятаться за ним от возможного попадания на небо на корабле людей в чёрной одежде. – Несколько раз снаружи доносился громкий свист: так свистят небесные телеги людей в чёрной одежде. Все думали, что это они пришли за нами, но через какое-то время свист стих и его долго не было. Потом пришёл ты и начал всех выгонять из храма и все подумали, что нас отправляют в небесный сад. Но ты всех отправил в деревню. – Олита повернула голову и её губы, буквально, коснулись губ Анта.

Дальше Ант действовал уже, будто, помимо своей воли и своего желания, будто ему в мозг проник какой-то непонятный туман, который обволок его и не давал появляться, совершенно, никаким мыслям, была лишь сладкая истома, которая охватила всё его тело, парализовав его свободу…

***

Ант вздрогнул и открыв глаза, ошалело закрутил головой: он лежал на импровизированной спальной платформе внутри левета. Олита лежала рядом, прижавшись к нему и скорее всего спала. В салоне было прохладно. Насколько Ант видел, Олита была лишь прикрыта частью своей одежды и скорее всего потому и прижалась к нему, чтобы согреться. Он опустил взгляд и мысленно отправил в свой адрес нелестный эпитет – его одежда на нём тоже была в неприглядном виде, да и не вся. Он перевёл взгляд на одно из окон левета: снаружи, скорее всего, было раннее утро. Стараясь не тревожить молодую креусу, он попытался отстраниться от неё, но она, вдруг, зашевелилась и в следующее мгновение, резко села. Одежда сползла с неё и Ант невольно засмотрелся на её красивое женское тело. Наконец, видимо, осознав, где она находится и что происходит, Олита схватила свою одежду и отвернувшись от Анта, принялась лихорадочно одеваться. Ант рывком сел и тоже принялся приводить свою одежду в порядок, но чтобы её полностью привести в порядок, ему всё же пришлось встать.

Одевшись, он шагнул в сторону и тут же втянул голову в плечи от донёсшегося грохота. Он опустил взгляд, поддетые его ногой, по полу салона катились две пустые баночки из-под тоника. Он повернул голову в сторону Олиты: молодая креуса уже тоже была на ногах и широко открытыми глазами смотрела на него.

– Я соберу кресла. – Произнёс Ант и наклонившись, принялся энергично разбирать импровизированную спальную платформу.

Прошло несколько мгновений и салон левета приобрёл свой привычный вид. Ант вытянул руку в сторону передних кресел.

– Присядем и выпьем ещё по баночке тоника. – Он вытянул руку и взяв Олиту за предплечье, сам шагнул к указанным креслам и потянул её за собой.

Молодая креуса не сопротивлялась.

Когда они выпили тоник, Ант убрал все баночки в утилизатор салона и повернулся к Олите.

– Что мы должны делать дальше? – Он вопросительно взмахнул подбородком. – Уже утро. – Он скользнул взглядом по стёклам салона, будто ища подтверждение своим словам. – Когда нужно будет идти в лес, чтобы узнать дальнейшую судьбу твоего отца?

– Скоро! – Олита поднялась. – Это сделают мужчины деревни. – Я должна идти в дом. – Мама может уже проснуться. – Её голос звучал как-то сухо и даже жёстко, будто она была чем-то недовольна.

Ант вытянул руку в сторону пульта управления и достав из его ниши баночку с тоником и открыв, протянул её молодой креусе.

– Это для твоей мамы.

Затем он опять вытянул руку в сторону пульта управления и ткнул пальцем в одну из его клавиш – с лёгким свистом дверь салона скользнула в сторону.

Ничего не сказав, Олита взяла баночку, развернулась и едва ли не бегом направилась к выходу. Поднявшись, Ант пошёл следом.

Оказавшись снаружи, он осмотрелся: левет стоял достаточно далеко от дома Олиты, не менее, чем двух десятках шагов от него, чего он вчера, как-то и не заметил. Он, вдруг, осознал торопливость Олиты – возможно, было уже и не ранее утро, так как небо было затянуто тучами, делая утро хмурым и скорее всего, скоро должен был пойти дождь. Олиты уже не было видно, видимо она уже была в доме. Невольно потянувшись, Ант тоже направился в дом.

Олита, действительно была в доме. Она стояла перед столом, за которым, на одном из табуретов сидела её мать, перед которой на столе стояла, скорее всего, глиняная чашка, достаточно грубой работы. Баночку с тоником Олита держала в руках. Они обе молчали.