Дмитрий Ермаков - Ладога [litres]

Павел остался почти безоружным. Только нож на поясе мог защитить своего хозяина.

Парень начинал мерзнуть все сильнее. Без спичек, без оружия, один во мраке, он был теперь обречен. Обречен окончательно и бесповоротно – на медленную, мучительную смерть. Все надежды, все шансы на выживание остались там, по ту сторону купола. Здесь его ждали только холод, тьма и тишина.

Павел встал на ноги. Не отдавая себе отчета в том, что он делает и зачем, сталкер зашагал прочь от купола сквозь лесную чащу. Куда он шел? Свирский не знал этого. Разум затуманился. Лишь одна мысль повторялась в голове снова и снова, как сигнал тревоги:

«Движение – жизнь».

Пока он шел, он не мерз. Пока он двигался, он мог что-то изменить. Почти не включая голову, не осознавая, что он делает, Павел перелезал через груды бурелома, перебирался через ямы и канавы.

– Умереть всегда успею. Вперед, – твердил сам себе сталкер.

Он не знал, куда идет. Он знал одно: пока он идет, он живет…

Спустя три часа Свирский выбился из сил. Он прислонился к стволу дерева, чтобы немного отдышаться и собраться с мыслями. Голод терзал сталкера все сильнее и сильнее. Но куда страшнее был холод, пробиравший до костей. Холод подавлял волю к борьбе, сковывал движения, подбирался к сердцу. Тьма и тишина царили вокруг. Глаза Свирского начали слипаться.

Вдруг измученный сталкер почувствовал тепло. Откуда взялось это тепло? Что стало его источником? Этого Павел не понимал. Но разум его уже был не в состоянии анализировать происходящее. Разум отключился, позволив инстинктам полностью управлять поведением человека. Тепло растекалось волнами по изможденному телу. Приятная дрожь пробегала по коже. С блаженной улыбкой Свирский сполз на землю и лег, начисто забыв об осторожности.

На краю сознания вяло зашевелилась мысль:

«Так бывает, когда сильно замерзаешь. Начинает казаться, что не холодно, а тепло. Холод тоже может быть обжигающим…»

Но сил на то, чтобы бороться за жизнь дальше, у Павла уже не было. Купол победил его.

– Пусть все это закончится. Пусть просто закончится, – прошептал сталкер, – я больше не могу, не могу.

И купол сжалился над изможденным путником, решившимся вступить под его сумрачные своды. Павел закрыл глаза и заснул. Заснул глубоким, словно обморок, сном. Он не видел, как начался снегопад. Но не обычный снегопад. Вместо снежинок с неба падали хлопья черного кристаллического пепла. Они убивали все живое, к чему прикасались. Те, кому не посчастливилось оказаться под куполом, называли эти жуткие снегопады Молчунами. Почти никто не выживал после Молчунов, а если кто и не умирал, то оставался калекой на всю жизнь. Такая судьба была страшнее самой смерти.

Свирский не успел ощутить боли и ужаса от кружащихся в воздухе ошметков темной материи. Он умер, не успев прийти в сознание. Уснул, чтобы больше никогда не проснуться…

Ему не суждено было узнать, что в эти самые минуты Игнат Псарев ворчал себе под нос:

– Если этот придурок Пашка удрал от меня… Если полез туда из-за меня… Господи, прости мне этот грех. Ты свидетель, я не хотел, чтобы все так кончилось.

Пес и Алиса пустились в путь, как только на улице немного рассвело. В новом суровом мире никогда не бывало достаточно светло, солнце почти постоянно заслоняла пелена облаков, и все же разница между днем и ночью была хорошо заметна. Для того чтобы идти через озеро, света вполне хватало… Возникал другой вопрос: как без компаса и карты найти дорогу домой. А еще не стоило забывать про местных хищников, один из которых убил Захара.

Все средства, позволявшие ориентироваться в пространстве, находились на борту аэросаней и сгинули вместе с ними. Единственное, что осталось у Игната с женой, – это наручные часы, но пользы от них в данном случае было мало. Следы полозьев аэросаней давно скрылись под свежим снегом. Нечего было и надеяться найти их сейчас, спустя несколько часов. Выход из ситуации, придуманный Псом, был прост и очевиден.

– Ну, нам же полюбас на тот берег надо, – сказал он. – Будем идти прямо, не ошибемся.

– Но там, посреди озера, нет никаких ориентиров… – Алиса бросила взгляд на бескрайнюю равнину, которую им предстояло преодолеть. Западный берег был отсюда не виден.

Но Псарев лишь рукой махнул. Прорвемся, мол. И разведчики тронулись в путь.

Им пришлось очень нелегко. Лыжи проваливались в снег, хотя не так сильно, как ноги в обычной обуви. Путники и так оставили в избушке все лишнее, прихватив лишь ножи, ружье и арбалет с небольшим запасом болтов. И все равно они оказались слишком тяжелыми, рыхлый снег под ними проваливался, лыжи то и дело застревали, приходилось прилагать немалые усилия, чтобы освободить ноги. Еще одной проблемой был ветер. Здесь, на озере, он дул почти постоянно. То вроде бы стихал, то вновь налетал порывами, и от его ледяного дыхания люди вздрагивали, хоть и были одеты в шубы.

Игнату было тяжелее всего. Он пробивал в снежной целине лыжню, Алисе оставалось лишь скользить следом. И все равно минут через двадцать девушка почувствовала, как усталость наваливается на нее. Опыт хождения на лыжах у Пса был гораздо богаче, чем у его спутницы. Игнат уверенно шел вперед. Его жене оставалось надеяться, что он хотя бы примерно представляет, куда держит путь.

Первые полчаса Алиса и сталкер шли, не замечая угрозы. Потом девушка уловила среди сугробов и ледяных торосов движение. Небольшое существо, напоминающее снежный ком, перекатилось от одного укрытия к другому.

– Игнат, песец! – крикнула Алиса.

– Да, детка. Песец, как холодно… – отозвался сталкер, и по его голосу девушка поняла, что тот начинает выдыхаться.

– Нет. Песец. Преследует. – Алиса заметила сразу несколько белых пушистых существ впереди и с боков. Их окружали, загоняли в ловушку. Хищники пока были далеко и старались не попадаться сталкерам на глаза, но с каждой минутой кольцо их сжималось.

Игнат отбросил лыжные палки, вскинул ружье.

– Алиска, м-мать! Че стоишь?! Хватай арбалет! – рявкнул он на Чайку.

Девушка поспешно зарядила арбалет. Пока Чайка возилась с воротом, Игнат уже успел выстрелить два раза, и каждый выстрел сопровождался протяжным воем подстреленных песцов. Хотя звери и прятались за сугробами, но для такого опытного стрелка, как Псарев, это не составляло большой проблемы.

Сталкеры сбросили лыжи. Во время схватки с песцами они стали бы лишь помехой. Вот если бы от опасности предстояло удирать, тогда лыжи сослужили бы неоценимую услугу. Но звери взяли людей в кольцо, приходилось принимать бой не в самых выгодных условиях, на равнине, в рыхлом снегу.

Алиса вскинула оружие, но целиться особой надобности уже не было. Песцы больше не прятались. Они выскочили из укрытий и со всех ног неслись в сторону маленького отряда. Восемь опытных хищников, настоящие хозяева нового мира.