Игорь Вардунас - Клетка [litres]

– Аа-а! Сволочи! – заорал очкарик.

– Врассыпную, – скомандовала главная банка.

Мальчик быстро пришел в себя, схватил лежащий у двери молоток и погнался за убегающими банками, которые бросились кто куда.

Первую банку он настиг, когда та пыталась проскочить у него между ног. Он замахнулся и со всей силы ударил куда-то под себя. Банка издала лишь слабый писк и отлетела в сторону. Такой успех подогнал в кровь мальчика адреналин, и он, скорчив садистскую гримасу, продолжил кровавое дело.

Две следующие банки он подловил при попытке забиться в угол. Разогнавшись, он эффектно подошвой тапка сплющил их об стену. В четвертую он запустил молоток. Та пыталась выпрыгнуть в окно, но страшное орудие пролетариата, перелетев через всю комнату, разбило окно и вместе с банкой улетело в неизвестность.

– И-ии-ха! – завизжал очкарик, подражая известным ковбоям из американских вестернов.

Оставшиеся баночки сгрудились у стены напротив садиста. Они знали, что им не прорваться. Противник слишком хитер и опасен. Такого злобного потребителя они видели впервые.

Мальчонка поднял с пола ружье и вогнал в него полную обойму шариков. Прицелился и выстрелил. Потом еще раз выстрелил и еще. Но желаемого эффекта не последовало. Те из немногих шариков, которые попали по банкам, отскакивали в стороны, оставляя маленькие вмятинки на корпусах.

Банкам нужно было на что-то решаться. Скоро этот троглодит сообразит, что пластмассовые шарики не причиняют никакого урона, и придумает что-нибудь посерьезнее. Решено было ломиться всем скопом. Так большая часть обязательно выберется.

И план почти сработал. Из четырех оставшихся банок выжила всего одна. И вовсе не главная – та погибла в общем замесе. Мальчик оказался слишком поворотливым и затоптал почти всех, сука. А банка, которая выбралась в итоге на улицу, была раздавлена проезжающим мимо «КамАЗом». Вот такая судьба у жестяных банок. Правда, не все так плохо. Некоторые люди из банок делают роботов, другие латают дыры в трубопроводе. А вообще этот рассказ полное, ничем не выдающееся, банальное говно. Автор не смог ответить на вопросы: зачем и почему. И совсем невнятно получилось ответить на вопрос: как. Чтобы стать хорошим писакой, нужно пахать и пахать, тогда злобный читатель не будет срать на тебя с верхнего этажа.

Прыщавый мальчонка сидит на стуле перед стоящими на полу пустыми баночками колы.

Отдаленный кряк баззера выдернул Асю из накатывающей полудремы.

Отбой.

Утром Болт отправится в Ад.

2 июля 2035

Гена очнулся спозаранку и, вставая с кровати, споткнулся о стоявшую рядом картину.

– Вот блин! – выругался он вслух. – Целую неделю одно и то же, сколько можно о нее спотыкаться.

После этого он принял твердое решение, что сегодня же повесит картину, и сразу отправился в сарай за молотком и гвоздями. Зайдя в сарай, он кинул взгляд на то место, где должен был стоять молоток – тот был на месте, покрытый сантиметровым слоем пыли. Гена протянул к нему руку, и внезапно резкий порыв ветра захлопнул дверь. Тогда Болотов заметил, что в темноте ручка молотка светится. Он аккуратно взял инструмент в руки и смахнул с него пыль, свечение стало ярче. Гена, как завороженный, смотрел на молоток.

– Чего уставился? – спросил незнакомый голос.

От неожиданности Болотов разжал пальцы – упав на пол, молоток пошевелился, и у него отросли маленькие руки и ноги. Инструмент встал и, потирая ушибленный бок, сказал:

– Ну и зачем было меня бросать?

Гена застыл на месте как вкопанный, впившись взглядом в РАЗГОВАРИВАЮЩИЙ молоток.

– Ну, и что ты уставился? Второй раз тебя спрашиваю.

Гена попытался что-то сказать, но вместо слов с его губ слетали нечленораздельные звуки.

– Так, теперь он будет мямлить, – обращаясь скорее к себе, чем к Болотову, произнес молоток.

– Кто… что… кто ты такой? Чего тебе нужно? – с трудом выговаривая слова, спросил Гена.

– Я рад, что ты снизошел до разговора. Что касается того, что мне от тебя нужно… Ничего. А вот тебе, видимо, раз ты меня разбудил, нужно что-то от меня. Чего же ты хотел?

– Я… я… хотел прибить к стене картину.

– Исполняю! – Молоток щелкнул изящными пальцами и…

Болт проснулся.

Первым, что он увидел, была картина, висящая на стене камеры. А рядом на тумбочке лежал самый обыкновенный молоток.

«Пошло оно в жопу, – с досадой думал Болт. – С троих, это ж сколько тащить».

– Сколько влезет, – не пощадило начальство. – Приоритеты знаешь. А че как, еще слетаешь. Страх делает тебя пленником… Не бзди.

Суки, м-мать.

Оранжевый тусклый свет, узкой полоской льющийся в приоткрытую дверь административного корпуса, едва освещал небольшую площадку, где Болт цеплял карабин своей «линии жизни» к торчащей из стены погнутой арматуре. К железке крепились еще три туго натянутых троса, уходящих вслед за ступеньками лестницы куда-то наверх, во тьму. В Аду, бывшем административном корпусе, всегда непостижимым образом царила темнота, даже если на улице ярко светило солнце. Тросы – красный, зеленый, желтый. Женька Красин, Витька Сурьма и Ванька Дрын. Красин пропал недавно, а Сурьма с Дрыном черт-те когда.

Покончив с крепежом, Болт подергал трос, проверяя натяжение, и еще раз осмотрел подающую катушку на ремне. Вроде порядок. Без «линии жизни» в Ад не отваживался входить ни один смельчак. Она гарантировала хоть какую-то уверенность не заблудиться и вернуться обратно. Сейчас три нити отчетливо и ясно говорили только одно: трое остались где-то там. Наверху. В чудовищном, неизведанном лабиринте.

Болт посмотрел наверх, где во мраке терялись облупившиеся стены, ступени лестницы, засыпанные сухими лохмотьями зеленой краски, и натянутые кабели трех цветов.

«Словно космонавты», – почему-то подумал он.

По этим «линиям» выходящий в рейд без труда мог отыскать тела менее удачливых собратьев, снять с них драгоценный инвентарь и даже обнаружить что-нибудь важное, найденное ими в помещениях трехэтажного корпуса. Но самое главное – карта и связка ключей от нескольких помещений, в которые они все это время так тщетно пытались попасть. Каждый поход в Ад дополнялся новыми метками, позволявшими обреченным до самоубийственного отчаяния мужикам вновь и вновь прокладывать себе путь туда, наверх, где давным-давно все стало страшным, смертельно опасным и чужим. Каждый раз с путеводителя тщательно снимали копии, но новые сведения были воистину бесценны, потому что корпус имел свойство меняться. Добавлять повороты, укорачивать или удлинять лестницы, менять местами кабинеты. Раскладывать «ништяки». Подсовывать ловушки.