Сергей Семенов - Цена свободы [litres]

– Чего? – тихо шепнул Вячеслав.

– Слышали, – взволнованно зашипел Леха. – Как будто в трубу дудели.

– Может, показалось? – тихо переспросил Батя.

– Нет! – уверенно ответил Михей. – Леха два раза слышал. И я.

– Значит, люди тут есть, – покачал головой бригадир. – Чего только ждать от них?

Прислушались. Ночной ветер тихо шуршал в зарослях, еле слышно вздыхал, словно умирающий старик. Сердце у Михея немного угомонилось, застучало ровнее. Неизвестность настораживала и пугала. Кто знает, каких сюрпризов ждать сегодня?

И вдруг, разрезая ночь, над долиной снова прокатился призывный гул. Михей готов был поклясться – теперь трубили гораздо ближе. Кто бы это ни был – они шли сюда.

– Угораздило же тут заночевать, – зло бросил Вячеслав и положил автомат на колени. – Живым не дамся!

Гостей не пришлось долго ждать. Вскоре улица наполнилась топотом и разговорами на неясном наречии. Судя по всему, людей было много. Наконец, зашумели прямо под окнами. Михей услышал рык, нечленораздельное бормотание, а в следующую секунду стекло со звоном брызнуло на них осколками.

Вскочив, Батя дал в ночь короткую очередь. Темнота на улице заревела, забурлила, многоголосо ударила по ушам. В следующую секунду бригадир повалился на парней, сраженный мощным ударом в лоб. Зашумело на крыльце – рухнул подпиравший дверь шкаф, и по деревянным половицам посыпалась дробь тяжелых шагов.

Вячеслав пьяно шарил по полу, пытаясь нащупать автомат. Глаза его заливала кровь из раны на лбу. Быстро глянув на Михея, он крикнул:

– Стреляй, Мишка!

Но тот не успел. Его, как и Батю, сбили с ног, долго охаживали чем-то тяжелым. Свернувшись, парень пытался уклоняться от ударов, но ему все равно досталось с избытком. Рядом стонал Леха, будто из него выбивали душу. А потом их потянули на улицу. Горячая кровь текла из носа Михея, и, ощутив ее солоноватый вкус, парень вернулся к реальности.

Рядом вспыхнул факел, и Мишка сумел разглядеть обидчиков. Смуглые узкоглазые дикари – не просто толпа, а целое море, наводнившее улицу. Грязные, оборванные – прямо как из-под Комсомольска. В грудь Вячеславу уткнулось кривое копье. Дикарь оскалился, подгоняя бригадира, и по его яростному гавканью Михей понял, что настроены захватчики крайне недружелюбно.

– Пошипи у меня, дрянька желтомордая! – выплюнул Вячеслав, но тут же получил удар в нос и, булькнув, замолк. За компанию досталось и Мишке, стоявшему рядом. А потом их поволокли в ночь. Парень старался не сопротивляться – себе дороже. Он видел, как пару раз схлопотал от дикарей Леха. Батю вели сзади, и оттуда изредка долетала его злая брань.

Пару раз Михей падал, но тут же, подгоняемый тычками, вставал и брел дальше. «Почему сразу не убили? Куда ведут?» – думал он. Но ответы прятались где-то впереди, за темной завесой ночи.

Дорога превратилась в мучение. Парень не знал, сколько они так шли, словно приговоренные – на казнь. Шествие закончилось у двухэтажного здания, утопающего в зарослях. Нутро его, подсвеченное светом факелов, пугало еще больше, нежели толпа немытых дикарей. Пленников протолкнули через выбитые двери и провели в просторный холл. Тычками и пинками заставили преклонить колени перед тем, кто восседал на большом кресле в центре зала.

Михей сразу же признал в смуглом, мускулистом дикаре, облаченном в звериные шкуры, вождя. Тот жадно ел большой кусок мяса, смачно запивая из бурдюка. Тут же располагались телохранители – здоровенные дикари с копьями и дубинами наперевес скалили кривые клыки, кровожадно поглядывая на пленников. У ног вождя терлись три дикарки – видимо, жены.

Вождь небрежно оглядел плененных друзей и что-то властно крикнул остальным. Помещение взорвалось ором десятков глоток, и дикие затрясли копьями и дубинами, внезапно охваченные порывом ярости. Не успевших опомниться друзей подхватили и поволокли мрачными коридорами в дальний угол здания. Их путешествие закончилось в грязной каморке с обшарпанными стенами, куда их грубо затолкали, оставив караульным у входа здоровенного крепыша с полубезумным взглядом.

Тускый свет факела косо падал из коридора, и в камере паслись густые тени. Мишка сразу приметил, что, помимо них, в темной утробе помещения ютятся еще два узника. Они сидели по разным углам, словно не желали говорить друг с другом. Дальний угол заливали густые тени, потому разглядеть сидевшего там толком не получалось.

– О, свежее мяско, – долетело из ближнего угла. – Здорово, мужики.

– Здоровее видали, – бросил Михей в ответ, недовольный «оптимистическим» приветствием незнакомца. Грустный голос принадлежал пожилому дядечке с печальным взглядом темных глаз. На его худое тело был накинут засаленный военный китель, на ногах – видавшие виды штаны с сапогами. Обширная лысина резко контрастировала с густой полуседой бородой. Мужчина сидел на груде тряпья, поджав под себя ноги, и смотрел на друзей.

Батя шагнул вперед, протянув руку незнакомцу. Шаги давались бригадиру с трудом – ему хорошо досталось от дикарей. Но, несмотря на это, он старался держаться бодро.

– Тебя как звать? – спросил он.

– Матвей, – и мужчина протянул сухую, крепкую ладонь. Батя ответил на рукопожатие. – Откуда сами, мужики?

– С Комсомольска, – сказал Вячеслав. – Слыхал?

– Не бывал, не знаю, – отозвался мужчина. – Эко вас занесло. В наше время люди неохотно путешествуют, не то что раньше.

– И что они с нами делать будут? – спросил Михей, мотнув головой в сторону выхода.

– Казнить, – грустно сказал Матвей.

– А если серьезно?

– Серьезнее некуда. Червякам нас скормят – вот и все дела, – и только сейчас Михей заметил, что голос у Матвея дрожит. Мужчина не врал. Парень хотел еще что-то спросить, но вдруг узник в дальнем углу зашевелился и поднял голову, глянув на друзей.

– А вот за что эту красавицу сюда посадили – того не знаю, – сказал Матвей, и Мишка только сейчас понял, что вторым узником оказалась девушка. – Даже не знаю, откуда она здесь взялась. Только она ничего мне не говорит, больше отмалчивается. Да, милая?

Незнакомка только невнятно хмыкнула в ответ и снова ушла в себя. Худая и низкорослая, на вид она казалась чуть моложе Михея. На бледном и аккуратном лице – большие усталые глаза, еле заметные брови, длинные волосы собраны в пучок. Все в ней выдавало какую-то странную отрешенность – казалось, девушке были безразличны новые «постояльцы» темницы.

В коридоре зашумело, и в каморку ввалилось несколько дикарей. Не церемонясь, они принялись грубо толкать узников к выходу. Девушка попыталась сопротивляться, но ей ткнули кулаком в нос, и на губы полилась кровь.

– Чего творите, гады, – взвинтился Михей, но следом досталось и ему. Парня выволокли первым, за ним – всех остальных.