Сергей Котов - Хрупкий мир [СИ]

Я невольно вздохнул с облегчением. Но тут заметил, что ствол, о который я ударился, продолжает странно вибрировать и раскачиваться. Глянув вниз, я увидел, как в чёрной воде шевелится что-то очень массивное. Зависнув в воздухе, я продолжал наблюдать. И спустя несколько секунд вода вокруг многоножки вдруг вспенилась, и прямо из болота появилась гигантская пасть со странными пластинами на нёбе, усеянными мелкими зубами. Сама пасть была очень похожа на крокодилью.

Зубы впились в многоножку, с громким хрустов вырвав изрядный кусок из её брони. Из поврежденных сегментов вытекло и растеклось по поверхности белесое пятно. Само членистоногое задёргалось, пытаясь снова собраться в клубок. В этот момент в чёрной стоячей воде полыньи показалась огромная серо-зелёная спина. Существо под водой сделало полукруг и снова высунуло из воды пасть, но уже не вертикально, а горизонтально – и двинулось на бьющуюся в агонии многоножку.

Теперь я мог разглядеть голову хищника. Она была покрыта чем-то вроде шершавых костяных пластин бурого цвета. Среди костяных наростов выделялись два довольно больших глаза, смотрящих, как мне показалось, строго вверх, почти как у лягушки. Между глаз находилось какое-то тёмное пятно. То ли какое-то образование на панцире, то ли след от полученной когда-то давно раны. Но самым поразительным, конечно, был размер. Бронированный череп был не меньше трёх метров в длину. А само тело, насколько я мог судить – метров девять-десять.

Когда пасть с громким хрустом рассекла многоножку на две неравные части, та уже была почти мертва.

Я думал, что хищник заглотит жертву полностью, раз уж зубы позволяют перемалывать хитиновый панцирь. Но нет: продолжая раскалывать твёрдые части, тварь добывала языком мягкое внутреннее содержимое, игнорируя невкусные черные пластины.

Сама трапеза продолжалась не больше минуты. Потом хищник, в последний раз скользнув холодным рыбьим взглядом по зарослям, скрылся в мутной глубине. Поверхность воды почти мгновенно покрылась разными насекомыми, которые, видимо, активно потребляли то, что вытекло из многоножки.

Не теряя такой возможности, я тоже снизился. Падальщиков раздуло в стороны – к сожалению, вместе с кусочками панциря, которые меня очень интересовали. Поэтому пришлось применить хитрый манёвр, и схватить один из кусков с поверхности в горизонтальном движении – до того, как его унесло реактивной струёй.

Это была хорошая добыча. Когда я поднялся наверх, выше уровня деревьев, то разглядел, что в хитиновой оболочке застрял небольшой кусок зуба хищника. Два образца ДНК чудовищ вместо одного.

Тут бы мне и вернуться на челнок. Но, как это обычно бывает, удачная добыча подхлёстывает азарт. Да и заряда батареи оставалось больше половины.

Я поднялся повыше, чтобы оглядеть окрестности. И на востоке, в стороне от моря, разглядел большой участок, свободный от верхушек деревьев. Поляна? Озеро? Зачем гадать – если можно было долететь туда за минуту. Что я и сделал.

Этот кусок леса был мёртвым. Черные деревья были опутаны чем-то вроде белесой паутины. Сухие стволы тут не лежали вповалку, а так и остались стоять, словно упругое, полупрозрачное полотно удерживало их в этом положении. Внизу была вода, как и в остальном лесу, только тут она была довольно прозрачной. При ярком свете Солнца под некоторыми ракурсами я даже мог разглядеть дно. Его выстилала всё та же белесая «паутина», а кое-где виднелись чьи-то исполинские кости.

Я представил себе, какой паук мог всё это дело сплести, и мне стало не по себе. Но любопытство было сильнее. Наверно, я вообразил себя Фродо, который должен одолеть Шелоб, не иначе…

Лишь подлетев поближе к одному из стволов, я понял, что белесое образование не могло быть паутиной. Отдельных нитей не просматривалось, «ткань» была разной толщины. Это больше походило на грибницу. Или плесень.

Пытаясь примериться, где бы взять образец этой белой штуковины, я сделал несколько витков среди погибших исполинов. В процессе заметил внизу что-то вроде небольшого островка из беспорядочно наваленных камней. Должно быть, след древнего ледника, который, видимо, был когда-то в этих местах.

Приземлившись, я отключил турбину. Стало очень тихо. Непривычно – даже с челнока было слышно, что лес наполнялся звуками: жужжанием насекомых, плеском, какими-то вздохами и бульканьем. Здесь же всё застыло. Точно кто-то покрыл холодные трупы деревьев полупрозрачным саваном.

Я достал контейнер для образцов и опустился на корточки, примеряясь, где бы взять образец. «Паутины» на камнях тоже хватало. Я нашёл небольшой изолированный участок, где были тонкие изолированные «нити» и аккуратно прикоснулся к ним рукой в перчатке.

Сначала я не заподозрил ничего плохого. Ощущения начинались очень медленно, незаметно. Говорят, если кастрюлю с живой лягушкой внутри нагревать постепенно – она сварится заживо, хотя будет иметь все возможности выпрыгнуть и спастись. Тут было что-то похожее.

Может, Солнце начало светить чуть ярче. И настроение было ровным и хорошим, несмотря на мрачный пейзаж вокруг.

Потом пришла медленно нарастающая эйфория. Этот странный лес вдруг показался мне каким-то родным, тёплым, уютным. Нестерпимо захотелось снять шлем, чтобы вдохнуть здешний чистейший воздух, что я немедленно и сделал.

Лёгкий грибной запах был удивительно тонким и приятным. Вокруг словно бы заискрилась радуга. Кажется, я начал что-то петь и весело смеяться.

Рядом была Катя. Я объяснял ей, какое счастье нашёл тут, в прошлом. Она смеялась вместе со мной. Было совершенно не понятно, как она тут оказалась – но мне было всё равно. Самое главное, что я мог свободно делиться своим счастьем.

Скоро должны были появиться родители. Я видел, как их новые тела формируются из восхитительной пластичной белой глины, которая была самой жизнью и окружала тут всё вокруг.

А потом случилось странное.

Эта глина как будто захотела со мной общаться.

Она говорила. Только не словами. Откуда ей знать слова? Но я почувствовал её удивление.

Если бы образы, которые оно посылало, можно было бы перевести на обычный язык, то послания звучали бы так: «Что ты такое?.. откуда? Где ещё такие?.. ты мыслящий… настоящей мысли не бывает среди двигающихся, но ты мыслящий…»

Ощущение эйфории медленно пропадало, сходило на нет.

Меня мутило и тошнило; Солнце словно погасло. Кажется, меня даже вырвало.

Странно, что я не слышал окриков из шлема, небрежно брошенного на каменистую землю.

«Терпи, так надо… я возвращаю тебя…» - мыслеобразы, не облечённые словами всё так же возникали в моей голове.

Перед тем, как потерять сознание, я увидел прямо над собой лицо Кая за стеклом шлема. Он что-то кричал, я не мог разобрать.