Алексей Гришин - Вторая дорога: Выбор офицера. Путь офицера. Решение офицера [сборник litres]

– А почему не представляется виконтесса? – автоматически спросил граф. Затем внимательно посмотрел на Жана, перевел взгляд на сына и его друга, и совершенно не по-графски хлопнул себя по лбу

– Ну конечно же! Три года я мучаюсь, пытаясь его разгадать, а это сам Черный барон в нашей полиции служит! Нет, ну надо же! Это все седина и шрам! Ну уж нет, завтра же прикажу магу привести… э-э…, простите, вас, виконт, в порядок.

– Бесполезно, ваше сиятельство, после того проклятого ритуала мне не помогает магия. Да и демон с ней, слава богу, Сусанна меня и таким любит.

Сзади раздалось вежливое покашливание.

– Простите, молодой человек, не узнал. Ни во второй, ни в третий раз, ни сейчас. Извините стариков, мадам, – де Комон смущенно обратился к Сусанне, – но что вы имели в виду, когда говорили… ну вот недавно…

– Ну как же, маркиз, Вы же приезжали к папе, и я на всю жизнь запомнила, как катали меня на закорках. Я виконтесса де Камбрэ де Ри.

– Ну вот что, – прервал разговор владетельный граф, – сейчас можете поболтать, но вечером жду у себя для обстоятельного разговора.

– Может быть, отложим до завтра? Наша встреча назначена в полдень. Думаю, там будет достаточно времени, чтобы обсудить любые вопросы.

И уже уходя с друзьями из зала, Жан услышал могучий крик мажордома:

– Виконт и виконтесса де Камбрэ!

Ровно в полдень следующего дня Жан вошел в кабинет графа Амьенского. Не в первый раз, но впервые как равный.

– Прошу вас, виконт, присаживайтесь. Желаете вина?

– Благодарю, ваше сиятельство, но разговор нам предстоит долгий, не хотелось бы дурманить голову.

Вежливо. Изысканно. Так раскланиваются дуэлянты перед смертельным поединком. С кем? С отцом друга? Его сестры, с которой пришлось столько пережить? Ну уж нет!

Отправляя в Амьен своего представителя, король дал четкие инструкции:

– Вам даются широчайшие полномочия. Вы можете приказывать любым командирам любых армейских частей и полиции. Вы можете своей волей отстранять от должности любого государственного или муниципального служащего. Фактически в ситуациях, требующих немедленного решения, у вас будет моя власть. И все это ради одного – обеспечить безусловное подчинение короне всех пикардийцев. Я подчеркиваю – всех! Прежде всего – знати, владеющей землями и деньгами. Галлия окружена врагами, мечтающими побольше урвать, разорвать на куски нашу страну. У них ничего не выйдет, если мы будем едины. Но владетельные сеньоры частенько ставят свой гонор превыше всего. Им плевать на все, кроме своего кармана! И я повелеваю вам быть ласковым, как дорогая шлюха, коварным, как змея, безжалостным, как потомственный палач, ради главного – создания единой и сильной Галлии.

Затем было объявлено, что помимо немалых финансов, новоявленному представителю придаются два взвода из числа гвардейцев парижского епископа и маг. Причем даже не скрывалось, что помимо безусловного выполнения его приказов среди гвардейцев будут люди, докладывающие о действиях виконта де Камбрэ как королю, так и господину дю Шилле. Во избежание, чтобы, значит, не увлекался.

Порадовало одно – магом назначен лейтенант де Савьер, который прибудет к месту прохождения службы сразу, как только разберется с личными делами. Жениться он, что ли, собрался? Вы случайно не в курсе, виконт?

Такие дела. А сейчас граф начинает разговор так, как если бы перед ним сидел враг, которого следует опасаться и которому, упаси боже, нельзя верить.

– А, впрочем, ваше сиятельство, один бокал был бы кстати, – изобразив смущение, начал исправлять ситуацию Жан. – Вчера с Филиппом и Сезаром, кажется, увлеклись. Да еще маршал… вроде и немолод, но здоров мужчина. И все ему нипочем – что значит старая закалка!

Сработало – взгляд графа потеплел. И неважно, что бокалы так и останутся полными. То, что их связывает, не менее важно, чем то, что разъединяет. Это главное.

Затем был долгий разговор. Где разместится господин интендант, где будут жить его люди, как организовать взаимодействие, кто, кому, в каком порядке и по каким вопросам будет докладывать.

В общем, дело господину виконту поручено новое, никому пока не понятное, так что главное – начать, а дальше жизнь покажет.

Лишь в конце разговора, уже затемно, когда собеседники удобно устроились в мягких креслах, а слуги зажгли свечи, дело дошло до вина.

– И все-таки я не понимаю, почему вы мне не открылись? Ведь я же приглашал вас на службу еще тогда, в Клиссоне. Надеюсь, вы не считаете, что я шутил? И Филипп повторил вам приглашение уже после той дикой истории в Морле. Я знаю, он рассказывал.

– Все так, ваше сиятельство, но я ведь и приехал, и служил. Смею надеяться – неплохо. Помните, я обещал предоставить свои знания и способности в любой момент, когда они будут вам нужны.

– Прекрасно помню, – граф грустно улыбнулся, – как и сделанную вами оговорку – если препятствием не будет служба королю.

Прошло четыре года.

Три тяжелых года, насыщенных схватками, опасными приключениями и славными победами. В Амьене окончательно разгромлена Организация, парализована работа кастильской и островной разведок, уничтожено гнездо пиратов, свирепствовавших на торговых путях Ла-Манша, да много чего удалось сделать.

Галлийская армия окрепла, и раз за разом била кастильцев на полях сражений, уверенно отодвигая границу на восток, в глубь Фландрии. Так что работа Жана постепенно переходила в сферу контроля, а на первое место выдвигались вопросы экономики и налогов. Скучные, но главнейшие. И именно здесь на помощь графа рассчитывать не приходилось.

Именно они обсуждались на совещании, что проходило в кабинете королевского интенданта серым ноябрьским днем. За окном шелестел нудный осенний дождь, в дальнем углу откровенно спал де Савьер, принципиально отказавшийся вникать в глубины бухучета и налоговых норм.

Самому хозяину кабинета тоже хотелось послать все в невообразимо далекие дали и присоединиться к другу в его благородном занятии. Тем более что вчера младший сын Рауль объелся пирожных и всю ночь мучился с животом, успокоился только под утро, дав родителям поспать не более часа.

Вечером придет Леон, с ним надо будет тоже и поиграть, и проверить, как юный барон де Безье осваивает чтение, арифметику и прочие науки, которые необходимо знать людям благородным.

С Леоном вообще все складывалось интересно. Летом, на день рождения, парню наконец рассказали, кто его отец и кто он сам – полноценный барон де Безье, признанный таковым и законом, и самим владетельным бароном – Гастон с супругой лично прибыли, чтобы заверить мальчика, что это не глупая шутка взрослых.

Вначале был восторг, задранный нос и смешно надутые щеки. Настроение упало, когда выяснилось, что отныне господину барону придется меньше играть, а все больше учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал какой-то великий знакомый папы. А когда Леона поколотили товарищи по играм, перед которыми он похвастался своим баронством, мальчик в слезах пришел к маме и заявил, что не желает быть дворянином и пусть, пожалуйста, все будет как раньше.