Михаил Ежов - Изгой

Виллафрид Герстер включил мелодию из «Гибели богов» Вагнера, налил в хрустальный бокал на тонкой ножке золотистого вина и подошёл к панорамному окну своего особняка. Отсюда открывался вид на город, являвшийся плодом причудливой фантазии дизайнеров виртуальности. Множество стилей где-то сочетались, а где-то, напротив, резали глаз, но таковы были все мегаполисы цифрового мира. Виднелся и игровой сервер «Идавёль», визуализированный в виде чёрной пирамиды, вожделенной и отчасти ненавистной. Пирамида символизировала богатство, но в то же время пугала: что, если и последний рыцарь не добудет Грааль? Кем тогда станет Виллафрид Герстер? Мишенью для насмешек, лишённым наследства? Конечно, у него останется куча денег, но влияния уже не будет. А он привык быть причастным к одному из самых знаменитых игровых серверов. Виллафрид не любил «Идавёль», но дорожил тем, что было связано с пирамидой.

Мелодия Вагнера набрала мощь, звуки разносились по всей комнате. Виллафрид жадно отпил вина и, отвернувшись, подошёл к креслу-крылатке, обитому тканью в сине-белую полоску. Опустившись в него, он нажал на подлокотнике кнопку замаскированного пульта, и в воздухе появилась голограмма монитора, на котором светились сообщения. Отчёты, отчёт, отчёты… И снова ничего важного.

Виллафрид не был глупцом. Он понимал, что, какие бы деньги он ни посулил, существовали люди, готовые заплатить больше, лишь бы «Идавёль» утратил лидерство на рынке видеоигр. В правлении корпорации тоже могли сыскаться недоброжелатели. Мир бизнеса подобен сумрачному лесу, в котором заблудился когда-то герой поэмы Данте. И эти люди могли перекупить геймеров, которых он отправлял в игру. Никто из них не нашёл части пароля — так утверждали сотрудники, отсматривавшие записи прохождений. Чемпионам не хватило умения? Или дело заключалось в том, что они просто не были Виллафридом и не замечали подсказок? А может, всё-таки им заплатили за слив игры?

Но хакера по кличке Орфей никто перекупить не мог — просто не упел бы. А вот внедрить в игру убийцу, задачей которого стало бы его истребление, — запросто. Правда, ассасин не знал бы, кого именно валить… Наверное.

К сожалению, любая информация в виртуальности, даже тщательно охраняемая, потенциально могла быть взломана и похищена. Так что и персонажа, за которого играл Орфей, скорее всего, вычислить было реально. К тому же, эту инфу могли слить облажавшиеся геймеры. Не стоило ли нанять кого-нибудь, чтобы избавиться от них? Когда на кону такие деньги, есть ли смысл рисковать и миндальничать?

От подобных тревожных мыслей у Виллафрида постепенно развивалась паранойя, усиливавшаяся тем, что никаких гарантий ни на какой счёт не существовало. Герстер-младший сделал из бокала ещё один долгий глоток. Полная имитация вкусовых качеств совиньона. Даже здесь, в виртуальности, такое вино стоило кучу денег. В подвале особняка имелись немалые запасы данного сорта и многих других, в том числе, коллекционных марок.

Виллафрид нетерпеливо встал и прошёлся по комнате. С тех пор как отец отмочил фокус с завещанием, ему не было покоя. Он психовал и просыпался по ночам — не в виртуальности, а в настоящем мире (не в таком роскошном особняке, как этот, цифровой, но тоже весьма приличном: доходы, получаемые в виртуальном мире, легко конвертировались, обращаясь в «настоящие» деньги).

К сожалению, Лаэрт Герстер установил системные ограничения на «Полночного рыцаря»: прохождение игры можно было записывать, но за действиями игрока не удавалось следить в режиме «онлайн». Так что Виллафрид понятия не имел, чем был занят Орфей. Ему оставалось лишь читать отчёты шпионов, приставленных к предшественникам хакера. За каждым из тех, кто пробовал силы в «Полночном рыцаре», пристально наблюдали: не встретятся ли они с представителями конкурирующих компаний, не попытаются ли снова принять участие в игре — ведь у каждого из них сохранился код доступа. Дело осложнялось тем, что всё происходило в виртуальности, где человек мог сменить тело, так называемый аватар, и явиться в «Идавёль» под новой личиной. Поэтому дежурные специалисты всегда были готовы в случае необходимости вычислить несанкционированного геймера и передать его местонахождение группе захвата. И всё же существовала опасность, что усилия окажутся тщетны.

Все, кто пробовал силы в «Полночном рыцаре», сначала просматривали записи прохождений своих предшественников. Ну, разумеется, кроме самого первого, нанятого Виллафридом: ему смотреть было попросту нечего, так как первой записью стало его собственное прохождение.

Орфей не видел ни одной, потому что на знакомство с ними не осталось времени. Хакер отправился в «Идавёль» сразу после заключения сделки. Виллафрида беспокоило, что Орфею приходилось действовать наугад, не имея подсказок по прохождению. Это могло отнять куда больше времени, чем у него оставалось. А на счету была каждая минута — в самом, что ни на есть, прямом смысле.

Может, всё-таки стоило переступить через себя и согласиться пройти игру вместе с Орфеем? Помочь ему, создав другой аккаунт и присоединившись в путешествии по миру «Полночного рыцаря», а не врать, что должен остаться на посту. Стоило ли полагаться на запись цифрового образа своих воспоминаний? Разве заменят они настоящий человеческий разум? Всё-таки, на кону стояли огромные деньги. Но та боль, которую испытал Виллафрид, попытавшись пройти нулевую миссию… Нет, это несерьёзно! Отец был больным на голову, если решил, что сын станет подвергаться такому и, тем более, если думал, что это заставит отпрыска полюбить игры. Бред! Герстера даже передёрнуло. Нет, конечно, о том, чтобы вернуться в игру, пусть даже через другой аккаунт, нечего было и думать. И вообще, нанятый хакер скоро сам во всём разберётся. Сейчас он думает, что, хотя игра многопользовательская, его персонаж проходит свою сюжетную линию, но скоро до него дойдёт, что всё куда сложнее.

Виллафрид взглянул на портрет отца, висевший над камином. Лаэрт… впрочем, в настоящей жизни его звали иначе. Да и кто пользуется в виртуальности настоящими именами и фамилиями? Удивительно уже то, что отец и сын Герстеры, создатель и наследник «Идавёля», состояли в кровном родстве. Обычно юзеры просто играли роли. Но отец настоял, чтобы Виллафрид (на самом деле, Томас) и в цифровой реальности остался его сыном.

А мальчику хотелось быть супергероем. Он, несмотря на все усилия матери, едва передвигающийся, мечтал о сражениях и славных победах, а вовсе не о заседаниях правления корпорации. Иногда он урывал для себя немного времени, но отец не любил этого. Хмурился, поджимал губы и принимался в очередной раз объяснять, как важно знать всё о деле, которое предстоит унаследовать. Он предлагал сыну играть в «Идавёле», не понимая, что игра оставалась игрой — в то время как виртуальность, имитируя саму жизнь, предлагала вместо той, которую ты вынужден вести, ту, которую ты вести хотел бы .