Вячеслав Хватов - Третья мировая война. Оккупация

Краем глаза я увидел, как Морда выскочил из окна первого этажа, кинул гранату в открытый люк бронетранспортера и откатился в сторону. Во чреве броневика бумкнуло, и из люка опять попер дым. Башенный пулемет больше не стрелял, но свое черное дело он, похоже, сделал. Двое незнакомцев, что первыми открыли огонь по охране склада, и тем самым нарушили наши планы, были изуродованы крупнокалиберными пулями до неузнаваемости. Тот парень и они, больше никого кроме нас и дохлых румын на складе не было. Скорее всего они все-таки успели кому-нибудь сообщить о нападении, но пустыми уезжать было западло, и пока я, Баклажан и Триплекс лежали на своих позициях и пасли уходящую влево и в право от бывшей овощебазы улицу, остальные загружали подогнанную Витамином 'воровайку'. Благо с краном дело шло быстро.

Но мы не успели. Со стороны высившегося за небольшим сквером пятиэтажного кирпичного здания общежития на огонек спешило десятка три местных полицаев. Они растянулись в цепочку вдоль тротуара и еще на ходу открыли огонь по мне и маячившему на крыше СЭС Баклажану. Прямо в торце оконного проема, недалеко от моей башки неприятно дзынкнули пули. Пыль и кирпичная крошка осыпали лицо. Левый глаз защипало. Пока тер его тыльной стороной ладони, начал короткими шпарить Баклажан и методично бахать их своего карамультука поддержавший его Триплекс. Наконец, я проморгался, и мой 'калаш' влился в общий нестройный хор.

К этому времени из ворот выкатилась 'воровайка', а за ней, как пехота за танком, выбежали остальные.

Не знаю, попал ли я в кого-нибудь за те десять минут, что продолжался бой, но движения там внизу явно поубавилось.

Хранить радиомолчание больше не имело смысла, и сквозь мат-перемат я услышал, как командир дает команду общего сбора, а это значило, что мне придется покинуть мое укрытие и бежать на простреливаемый со всех сторон пятачок у ворот.

– Командир Саморез.

– Слышу тебя. Говори.

– Справа еще грузовик. Как там у вас?

– Понял тебя. Щас все будет.

– Триплекс, за деревом возле трансформаторной будки большой 'Калашник' головы поднять не дает. Разберись.

– Ща прищучим.

Досаждавший Саморезу пулеметчик уткнулся лицом в землю, и Вова, привстав на одно колено, выстрелил из подствольника. Граната рванула прямо у ног одного из кавказцев, вскочившего, чтобы перебежать на другое место. Он как-то смешно подпрыгнул над вспышкой и рухнул на мерзлый асфальт. И тут же череда разрывов накрыла обороняющихся, будто духи вспомнили, что и у них есть подствольные гранатометы и разом выстрелили. Но нет, это заработал АГС, установленный в кузове подъехавшего грузовика. Только чудом никого не зацепило.

Я, например, пристроив 'своего' покойничка, обустроился в том самом мелком окопчике. Но какая-то тварь там, на той стороне видимо заметила мой маневр и начала прицельно лупить именно поэтому никудышному укрытию. Первая очередь прошла совсем рядом, выбивая комья мерзлой земли и щепки из прикроватной тумбочки, служившей охранникам стулом. Я вжался в землю и увидел, как к нашему доктору Церетели прилетела ручная граната.

А это совсем рядом!

Соплями расплавленной пластмассы потекли долгие секунды, но наш эскулап прошел третью кавказскую, и его такими финтами не испугаешь. Он откинул РГОшку (слава богу, не в мою сторону) и откатился ко мне, больно заехав локтем в нос. Все предназначавшиеся нам осколки достались моему жмурику.

– Что больно? – участливо спросил Церетелли, видя, как я потираю нос. – Ничего. Сам сломал, сам и починю.

– Да вроде не. – Прогундосил я.

И тут взревел дизель бэтра – это Морда уселся на место механика-водителя и ему удалось воскресить зверюгу. Баклажан тоже уже был там. Он и угостил из КПВТ наседающих полицаев.

Другое дело. Под прикрытием бронетехники как-то веселее воевать. Особенно с теми, у кого ее нет.

Крупнокалиберный пулемет разметал по обочине и без того уже поредевшую цепочку духов, а потом Баклажан перенес огонь на грузовик, на котором к нападавшим приехала подмога.

Брызнули осколки лобового стекла, а гранатометчик кубарем скатился с кузова. Как-то резко наступила тишина.

Я попытался встать и обнаружил, что ноги меня едва слушаются. На полусогнутых прошкондыбал мимо «воровайки», под которой сидел и выл от страха Гарик Айземан. БТР чихнул черным выхлопом, проехался вдоль улицы, остановился и сдал назад.

– Все на броню. Саморез, цепляй драндулет с барахлом. – Послышался голос командира в наушниках. – Сваливаем.

Я сделал два глубоких вдоха и пошел посмотреть насчет трофеев, и тут же пожалел об этом. В «Сталкера» в детстве переиграл придурок.

Постоял бы вот так на месте такой мясорубки, среди изуродованных останков, еще недавно бывших смеющимися, трусившими, выпивающими, мающимися от безделья или, наоборот, чем-то увлеченными человеческими организмами какой-нибудь виртуальный вояка. Ага. Теперь это только грязные кучи тряпья, пропитавшиеся густой темно-красной субстанцией. Через рваную 'цифру' выпирают розовые осколки ребер. Раскроенные головы с их содержимым вперемешку липкой грязью, вспоротые животы с внутренностями, которые пытаются удержать внутри коченеющие руки. Ступни, кисти, глазные яблоки… прямо на дороге…

Я отошел к бронетранспортеру и согнулся пополам. Отплевашись, полез в десантный люк.

Хрустнул под колесами лед, затянувший лужу на обочине, и, медленно вращая башней, грузно качнувшись над одной из выбоин, на середину улицы выехал теперь уже наш бэтр с прицепленной сзади «воровайкой». Шестеро грязных уставших бойцов и обоссавшийся от страха Гарик в десантном отсеке, командир за рулем и Баклажан у пулемета. В прицепе никого.

Поехали.

С Гариком рассчитались только под вечер. Весь день проторчали в полуразвалившемся сарае, в заброшенной деревне в пятнадцати километрах к северу от Никольска. До нее тащили «воровайку» на жесткой сцепке за БТР через поля, канавы и огороды. Подвеска у симпатичного 'Мерседеса' теперь, конечно в говно. Ну да все равно грузовик у склада засветился, и, если Айзман не идиот, постарается от него избавиться. Хотя запросто могут найтись добрые люди, которые за денежку малую укажут пальцем на барыгу. Тут все друг друга знают. Шила в мешке не утаишь. Среди тех же полицаев в Никольске запросто найдутся те, кто видел «воровайку» на родном из блокпостов. Я бы на месте Айзманов сворачивал свой бизнес к едрене матери и уезжал отсюда.

Но во всех своих бедах, между прочим, этот чмырь виноват сам. Похоже, после того, как наши договорились с ним об этом деле, он слил склад еще кому-то. Жадность фраера сгубила, и теперь треть обмундирования (а это больше двух сотен комплектов) не окупит потерю грузовика. Плюс возможны серьезные проблемы с оккупационными властями.