Вячеслав Хватов - Третья мировая война. Оккупация

Условия жизни, конечно, не самые комфортные, но скоро укрбат переедет на гигантскую коалиционную базу «Лейтон», что раскинулась почти на километр рядом с бывшим гражданским аэропортом Пензы. На их же место в здание школы заселятся «территориалы». Сейчас их ряды растут и ширятся, потому что платить стали больше. Правда, убивать стали тоже больше, но когда это останавливало кавказцев или скажем тех же киргизов?

Кстати в ООНовской полиции парни из Киргизии тоже были. Двое. Но именно что из Киргизии, тогда как в территориальную полицию набирали народ из местных диаспор.

Так вот эти двое, Нурлан и Тахир, уже полгода тут, и успели накопить деньжат ровно на поездку в штаты и обратно. Визы не дали. Иммиграционный офицер сказала, что они оба «из зоны с повышенным иммиграционным риском».

Вот и проливай потом кровь за Америку…

Может, поэтому и колбасило Штепу. Казавшаяся раньше четкой и ясной перспектива теряла свои очертания под гнетом новых жизненных обстоятельств. У Олеся сложилось впечатление, что он участвует в каком-то грандиозном лохотроне, где обещанный главный приз, в виде американского гражданства, никто и не думает вручать победителям. То есть с самого начало это было ясно, и все кроме Штепы об этом знают. Кто-то смирился, кто-то договорился об особом статусе за спинами других. Но главное, все с жалостью смотрят на него, дурачка из хорошей киевской семьи.

Это конечно ерунда, но отделаться от такой мысли Штепа не мог. Паранойя, сказал бы его психиатр. Но психиатру Олесь этого не рассказывал по той причине, что ему казалось, что тот уже в курсе и в тайне посмеивается над Штепой.

13.11.2024 г. Пенза.

На новую базу местные проводили их «достойно». Случилось это, скорее всего, из-за того, что английские гренадеры уже свернули свой комфортный городок, что еще летом обустроили на бывшем школьном стадионе и соседнем пустыре. Они первыми перебрались на «Лейтон». Остальные только собирались.

Рабочий день у Штепы в пятницу тринадцатого (вот уж станешь тут суеверным) начался рано. Ему и дознавателю из Непала Санкату Салифу, с которым Олесь работал в паре, на планшет скинули распоряжение, касающееся всех работников ООН, привлеченных к полицейской операции «Внезапный прогресс». Для штатных сотрудников всех анти-террористических подразделений все подробности их участия в операции должны были разъяснить на стандартном еженедельном брифинге, что состоится послезавтра. Поэтому Штепа и в ус не дул. Но внештатников оказывается, это не касалось. Им следовало прибыть в штаб уже сегодня сразу после завтрака. И прибыть не с пустыми руками и головами, а с разработанным планом на ближайшую неделю. В планах еще и конь не валялся, поэтому Олесь забился в свой угол в казарме и под шуточки бойцов укрбата насиловал свой планшетник.

На будущей неделе ему предстояло много работы. Помимо нескольких допросов и как всегда неожиданных, но обязательных выездов по вызовам нужно было пообщаться с местными телевизионщиками. У них было свое задание от администрации – снять несколько рекламных роликов и жизни в республике Центральная Восточная Россия и Штепу тоже припахали к этому.

Ну и хорошо. Всегда полезно крутиться в поле зрения большого начальства.

Как в этот распорядок впишутся мероприятия по «Внезапному прогрессу» было непонятно, но график все равно нужно составить.

Завтракать Олесь отправился едва ли не в последнюю смену. В столовой с отъездом бриттов итак было не столь многолюдно как обычно, а сейчас и вовсе волна самых голодных схлынула, и возле длинной раздаточной стойки стоял только венгерский капрал, несколько индонезийцев и похожий на своего бывшего, ныне покойного, лидера Саддама Хусейна усатый иракский офицер. В зале из полусотни столиков заняты были, дай бог, с десяток.

Штепа взял поднос, подошел к полкам с салатами и в этот момент за окном, совсем недалеко, что-то сверкнуло, негромкий вроде бы хлопок, и по ушам шарахнуло звоном разбивающегося стекла. Их одновременно лишились все окна. Сидевшая к ним ближе всего группа иракцев приняла на себя изрядную дозу стеклянного крошева.

Скрип тормозов, и вот уже метров с тридцати, через образовавшийся в бетонном заборе пролом от РПГэшного взрыва работает крупнокалиберный пулемет.

Штепа выронил поднос и плюхнулся на живот. Его тут же осыпало бетонной крошкой от колонны, что была совсем рядом. Над головой плясали под пулями алюминиевые тарелки с закусками, чуть дальше взвизгивала рикошетами массивная посудомоечная машина и по всему залу медленно поползли клубы известковой взвеси.

Олесь ползком добрался до края раздаточной стойки (благо было недалеко) и нырнул за нее. Одна из крупнокалиберных пуль разорвала бок какому-то баку с кипятком, что находился в правом углу, и теперь облако пара перемешалось с пылевой завесой.

Штепе прямо на щеку свалился масляный салатный лист, а за шиворот капустно-морковная стружка. Справа, гремя посудой, со стойки мешком рухнуло чье-то тело. Завыл, схватившись за обрубок руки тайваньский повар. Но через несколько секунд вой оборвался, азиат потерял сознание.

Еще два раза бахнуло. Похоже, в столовую закинули пару гранат. Потом стрельба прекратилась. Взревел мотор, и наступила звенящая тишина.

Подняться из-за стойки Олесь рискнул не сразу. Только текущая в его сторону кровь из-под убитого индонезийца заставила его пошевелиться. К этому времени сквозь раздолбанные проемы окон в столовую начали заглядывать бойцы разных батальонов. В основном украинцы и венгры. Иракцы и индонезийцы храбростью никогда не отличались. Последних вообще не было видно, а арабы как всегда бестолково носились сбоку от здания бывшей школы и громко лопотали по-своему, подойти ближе к окнам столовой, впрочем, не решаясь.

Штепа стряхнул с себя остатки салата и медленно, стараясь не угодить ногой в лужу смешавшегося с кровью компота или не напороться на крупный осколок, направился к выходу, затравленно озираясь вокруг.

Пулеметчик натворил дел. Иракскому офицеру сразу снесло затылок, индонезийца, что лежал рядом с Олесем, первой пулей бросило на стойку, а затем смело с нее следующей очередью. Потерявший много крови бедняга тайваньский повар тоже умер. Несколько человек в зале порвало чуть ли не на куски. А вот группа иракских миротворцев, которые сидели ближе всего к окнам и к которым так и не успел присоединиться неудачливый офицер, почти не пострадала. Только лица и руки посечены стеклянными осколками.

Штепа словно сквозь пелену видел перекошенные от страха лица сослуживцев, их раскрытые рты. Но слух к нему все еще не вернулся, поэтому, что они кричали он так и не узнал.

Его больше поразило другое – как-то спокойно перенес он это нападение и, можно сказать, практически не испугался. Не встал как вкопанный, а укрылся. Точно как и он, там, в столовой, поступил только венгерский капрал. Но тот еще и открыл ответный огонь. Это Олесь видел, но у самого него оружия не было. А то может быть и он стрелять начал.