Максим Волжский - Планета свиней

***

Закончен рабочий день. Пора расходиться по домам. Но скандальный случай, произошедший на тренировке строевого шага, заставил директора провести экстренное собрание. Необходимо срочно принять меры, потому что пятиклассник Чиж повздорил с преподавателем Владимиром Сергеевичем Пирожковым, чем вызвал негодование всего коллектива.

В учительской не протолкнуться. Весь педагогический состав собрался в актовом зале. Директором 47-й свиношколы работал человек по фамилии – Иванов. По национальности был он якут. Родился товарищ Иванов в таёжном улусе вдали от больших городов, потому говорил по-русски на оригинальном наречии – не совсем правильно, но понятно для всех. Вместо букв «ч» и «ц» – он упрямо насвистывал букву «с», больше схожую со звуком «се». Букву «ж» и «ш» товарищ Иванов заменял на мягонькое «зе» – как что-то зелёненькое, земляничное и в то же время зенитное, будто выстрел из ствола малокалиберной пушечки. Были и другие нестыковочки в разговорной речи директора, которые компенсировались выдающимися личными качествами. Товарищ Иванов был невысок, лунолик и с невероятно твёрдым характером.

– Усеник Сиз из пятого «А», однако, не первый раз проявляет неувазение к Владимиру Сергеевисю. Своим поведение он провосирует непослусание в классе. Я ставлю вопрос об исклюсении хулигана Сиза. Этому переростку дорога на фронт. Мне, однако, не нузна партизансина в сколе.

– Да гнать этого Чижа надо! – вспылил Владимир Сергеевич, преподаватель военного дела.

Его запястье правой руки было стянуто тугой повязкой; ломило плечо. Пятиклассник, весивший больше ста семидесяти килограммов, врезался в преподавателя своим рылом, сбив с ног. Падая на пол школьного спортзала, учитель вспоминал боевые искусства, но ничего не вышло, потому что впасть в «ярость», означает – конец преподавательской карьеры. Владимир Сергеевич шлёпнулся точно на руку и получил вывих. Болела лопатка и копчик; трещало в голове.

– Давайте сразу всех вышвырнем из школы! – категорически была против старенькая женщина, преподаватель сельхоз уроков, Наталья Андреевна. – Пятый «А» разгоним, пятый «Б» распустим – и далее по списку. Отправим всех на войну, а сами начнём пухнуть от голода и облизывать вместо таблеток камни из лужи. И скажите мне на милость: кто будет сажать капусту, собирать урожай картофеля и плавить колоши? Нет, я решительно протестую!

Всё чаще случались стычки с учениками. Окрепшие подростки, которые через год превратятся в боевых кабанов, ослушивались воспитателей почти ежедневно – точно какая-то зараза пробуждала во вчерашних поросятках свирепую злость. Каждый учитель знал, почему так происходит. Свиньи с каждым годом становились всё агрессивней. Межвидовая ненависть росла, словно кабаны желали уничтожить вчерашних хозяев. И потому каждый человек ожидал пришествие своего императора. Все верили, что только император Варакин в силах излечить нарастающую ненависть.

Директор прислушался к словам пожилой коллеги. Он призадумался и сказал:

– Возмозна, я поспесыл с выводами. Но так или инасе… безнаказанно оставлять такие поступки нельзя. А то скоро сколу наводнят инспекторы полисии. И нам всем не поздоровиса.

Иванов прищурился, бросив взгляд в зал. Его математический мозг – а он преподавал именно математику, – подсказал, что не все учителя находятся на экстренном совещании. В зале оставались свободными пять мест для людей, но должно остаться ровно четыре. Быстро сосчитав, что не хватает одного человека, директор задал следующий вопрос:

– Так поступать безответственно! Кого нет в совесянии? Кто отсутствует?

Вдруг распахнулись тяжёлые двери, ведущие в актовый зал. За порогом стояла Мария Борисовна. Волосы спутаны, лицо её было в крови. В правой руке она сжимала нож, левой волочила голову пятиклассника Чижа. Из пасти подростка капали красные капли, а глаза учительницы Пяточенко буквально молили о помощи.

– Теперь нам конес, однако, – испуганно пробормотал директор Иванов.

– Отвоевался парнишка, – ахнула преподавательница сельхоз уроков.

– Ну, ты даёшь Борисовна. Это полный трындец! – в поисках сигареты, ужаснулся военрук Пирожков.

Свиньи служили в армии, трудились в полях и фабриках. Медведи годились только для войны. Из волков получались отличные полицейские. Тигры, это одиночки; непревзойдённые диверсанты – убийцы, не знающие ни страха, ни сочувствия к жертве. В Стране Сибирь были и другие виды антропоморфных животных, но самыми непредсказуемыми и неуживчивыми оказались – коты.

Домашние любимцы встали на задние лапы, прибавили в росте, достигая полутора метров в высоту. Они не перестали быть ловкими пронырами, лазающими по деревьям и крышам – способными пробраться через игольное ушко, если есть чем поживиться за этим ушком. У гибридных котов лишь ухудшилось сумеречное зрение. Но как компенсация за потерю возможности листать по ночам откровенные журналы про кошечек, появилась непреодолимая тяга к бродяжничеству и воровству. Зачем два кота, одного из которых звали Барс, а второго, Шмаль – забрались в школу для свиней, никто точно не знал. Кто поймёт этих пушистых бандитов.

Закончился последний урок. Шумной толпой маленькие поросята и уже крупные подростки потянулись на выход. Через решётку вентиляционного люка на потолке, за исходом свиней из школы наблюдали две пары кошачьих глаз.

– Босс, всё идёт по плану? – негромко мякнул Барс.

Выглядел Барс идеально. Природа подарила ему рыжую шубку: мягкую, шелковистую и душистую. Всего несколько белых пятнышек на спине и груди, словно неизвестные земли на старой карте, сообщали, что кот ещё не нашёл себя в жизни и вряд ли когда-то станет другим. Он обречён, скитаться по сибирским просторам в поисках заветной мечты.

Рядом с рыжим лежал друг по имени Шмаль – тоже кот.

Шмаль был чернее ночи. Лапы, подушечки на лапах, нос, усы и хвост были у него под цвет якутского угля. Правда, где-то в подмышке затесался коричневый пучок, доставшийся от отца, расстрелянного за угон княжеской баржи с песком. Авторитетный кот, которого сторонились даже медведи, всякий раз скрывал пёструю разнообразность под жилеткой со множеством карманов для всякой всячины – в большем своём: оружия и барахла.

Барс доверял чёрному другу больше, чем матери, отказавшейся от него в раннем возрасте – по причине нехватки молока и денег в кошельке. Рыжий доверял Шмалю и побаивался его, исполняя приказы босса беспрекословно. Он грезил о далёкой державе, где плещутся волны тёплого моря, где нежатся девочки на мягких подстилках и нет волков.

Шмаль слыл котом авторитетным, трижды сидевшим в спецлагере двухразового питания – и трижды оттуда бежавшим. Его разыскивала волчья полиция – это дело чести поймать беглеца и пройдоху. С ним желали встречи свиньи, которых он облапошил на армейских сборах, выменяв ящик дешёвого бисера на вагон знаменитого «Нерюнгринского» пива. Его не жаловали некоторые люди, хотя многие продолжали с трепетом относиться к другим котикам.