Дмитрий Леонидович - Хорошие убийцы 3. Поход за колтаном

Дальность позволяла, но не хотелось вести туда «Зайчика», а без наблюдения мы не сможем точно разметить цели. Хотя если цели неподвижные, то можно и по спутниковой карте…

– Куда бить?

Майор показал на экране три дома, уточнил что-то по радио, указал точку, где стоит пулемет. Я пометил маркером эти точки.

– Суслик, видишь отмеченные мной точки на том берегу? Отправь туда осколочные мины. Только сначала миномет отгони в сторону метров на пятьсот. Вдруг у них средства локации артиллерии работают.

– Понял, выполняю.

Взрывов мы в реальном времени не видели, спутниковые снимки обновлялись слишком медленно. Увидели результат. Пара домиков частично разрушены. Пулеметная ячейка вроде на месте, а жив ли пулеметчик – не поймешь.

– Что там говорят ваши бойцы?

– Всё, говорят, стрельба прекратилась. Они пошли вперед.

– Суслик, закончено, гони миномет к нам.

***

«Зайчик» летал над Ниамбой и двумя прилегающими небольшими поселками. Толстяк времени не терял, пометил для уничтожения несколько целей: пикапы с пулеметами или безоткатными орудиями, посты на въездах, большой дом, вокруг которого бродили вооруженные парни. Из дома какие-то люди выносили чемоданы и грузили их в машины, стоящие перед ним.

– Командиры бегут, – заявил скучающий Будда, заглядывавший мне через плечо.

– Думаешь?

– Уверен. У кого сила, у того и власть. У кого власть – у того самый красивый дом, дорогой автомобиль и много вещей.

– Это ты намекаешь, что командиры – приоритетные цели для удара?

– Как бы да. Правда, они с собой могут жен и детей потащить. Если у них они есть.

Жен и детей у командиров не оказалось. Или они просто не сочли нужным их забирать, понадеявшись найти в новом месте новых жен. В машины загрузились несколько человек в приличной, по сравнению с окружающими, одежде, и их охрана.

Я не удержался, пометил машины, как цели, и дал команду Суслику. Машины накрыла россыпь разрывов. Немногие раненые спрятались в доме. Тела остальных остались в машинах. Никто никуда уже не ехал.

– Суслик, уничтожай все подходящие цели, – минометы ритмично заработали. Я продолжил наблюдать.

Когда на виду не осталось больше ничего, достойного удара, я повернулся к Антонио:

– Всё, дальше вы.

Майор кивнул.

Потом я добавил:

– Я вам дам в помощь две «Черепахи» с пулеметами, в застройке помогут подавить гнезда сопротивления

Суслик передал управление этими машинами Пинку и Дублону. Большие потери среди союзников нам не нужны, лучше помочь им. Да и наши штурмовики соскучились уже без дела.

***

Зачистка прошла без эксцессов.

Сначала союзники взяли под контроль небольшой поселок, примыкающий к Ниамбе с востока, отделенный от нее притоком Лукуги.

Потом при поддержке «Черепах» перешли мост через приток, стали чистить дома Ниамбы.

В большинстве мест сопротивления не было, там присутствовали только женщины и дети. Где-то боевики просто сдались. Пару домов, из которых пытались отстреливаться, превратили в решето.

В хлипкой застройке пули пробивали дома насквозь, почти не замечая стен, так что среди мирных жителей тоже были раненые, не так много, но были. Малышка потом оказала им помощь.

***

Не затягивая надолго, революционеры провели народный суд для пленных.

«Народный» – в том смысле, что по большинству пленников решение принимали жители поселка. Жительницы.

Сначала, для затравки, выяснили, кто командовал гарнизоном. Из офицеров выжил только один. Его тут же показательно расстреляли.

Затем стали выводить пленников по одному и интересоваться у публики, достоин ли этот человек жить.

Некоторых женщины готовы были рвать на куски. Таким практично прострелили головы, не откладывая надолго.

У некоторых боевиков нашлись защитницы, причем довольно активные. Видно, какие-то постоянные и обоюдовыгодные связи между боевиками и жительницами поселка были.

Забавная история случилась с одним боевиком: у него нашлась активная защитница и не менее активная противница. В процессе дискуссии женщины вцепились друг другу в волосы. Революционерам пришлось проводить более детальное следствие, опрашивать свидетелей. Оказалось, дама, требовавшая смерти боевика, – его брошенная содержанка и мать стайки его детей, а защитница – ее более удачливая молодая соперница.

Трибунал приговорил боевика к жизни. И обязал, под страхом расстрела, содержать брошенную семью.

Зачистка и разбирательство заняли время до вечера.

Мы отвели технику в сторону от жилья, я распределил дежурства и вышел из тела – ушел отдыхать.

***

Когда я уже нацелился посмотреть с Ириной какую-нибудь фантазию, постучался в связь директор нашего горнорудного филиала в Мокамбо.

Мужик был в панике. Ему в филиал подсунули медный карьер, отжатый у европейцев и подаренный нам мэром. Еще и склады всякие, но склады – то дело терпимое. А вот карьер – нет.

Казалось бы – карьером больше, карьером меньше – какая разница? Есть разница.

В нашей шахте трудятся роботы. И руду возят автоматические траки. И даже ту руду, которую мы скупаем в соседних деревнях, принимают роботы, а дальше она попадает в нашу обогатительную установку и идет в общем потоке. Вся информация доступна. Все работает по понятным правилам. Перенастройка производства делается удаленно.

На новом карьере трудятся живые люди. Местные живые люди, которые непонятно разговаривают, непонятно, чего хотят, непонятно, как ими управлять.

Посмотреть на карьер наш директор не может, потому что он в Сибири, а карьер – в Африке. Лично с рабочими пообщаться он не может, потому что у них нет коммов. Комм есть только у местного управляющего. Получается, вся информация может быть получена и передана только через него. А можно ли ему верить?

Я пообещал зайти завтра на этот карьер, посмотреть, поговорить, решить, что делать.

Директор предложил полностью автоматизировать разработку.

– Зачем? – задал я сакраментальный вопрос.

– Повысим эффективность.

– Финансовая эффективность упадет. Труд местных так дешев, что замена их роботами не только потребует больших вложений, но и никогда не окупится. Наши роботы стоят больше, чем руда, которую они нароют.

– Зато мы не будем эксплуатировать местных. Они работают за копейки на вредных и тяжелых работах, многие вручную. Портят свое здоровье.

– А чем займутся местные, если мы их уволим?

Директор замялся.

– Чем-то они занимаются там, кроме работы на карьере?

– Там два занятия – работа в шахтах и выращивание маниока. Выращивание маниока позволяет не умереть от голода. Но не более того, даже белков в пище крестьянам не хватает. Вы хотите, чтобы все население нашего протектората копалось в земле без шансов на образование и правильное питание?