Валерий Атамашкин - Восстание Спартака

То, что произошло в Кротоне, привело Красса в бешенство. Тела несчастных погибших так и остались лежать на улицах города. Никто не удосужился сжечь трупы и отдать людям последний долг. Злость Марка Лициния привела к тому, что легионеры не отдохнули во время ночного привала – Красс наотрез запретил доставать палатки и строить лагерь, нарушая военный закон. Не успели первые лучи солнца осветить промерзшую землю, как римские горнисты протрубили сбор. Полулигой севернее Кротона, в месте, где разделялся след моих легионов, могучее войско Рима приступило к построению. Единая армия римлян разделилась на три части. Я впервые видел врага так близко, и, признаться честно, от вида десятков тысяч вооруженных легионеров в полном обмундировании захватывало дух 111 111 У Красса было 40–50 тысяч подготовленных римских солдат. . Имея в своем распоряжении такую армию, Красс мог покорить полмира, но не мог справиться с толпой рабов. Наверняка эти мысли, вкупе с присущей каждому римлянину самоуверенностью, заставляли полководца сделать следующий шаг.

Разделившись, легионы начали марш. Два легиона выступили по следу Тарка, который увел свой легион к стенам Консенции 112 112 Консенция (ныне Козенца) – древний город в Калабрии, где жили племена бруттиев. Некогда – центр греческой метрополии в регионе, затем был захвачен Римом и стал одним из пунктов на римской дороге в Реджио. в западном направлении. Еще два легиона отправились за Икрием, след легиона которого уводил на север, в сторону Петелии 113 113 Петелия – древний город в Бруттии, который во время Второй Пунической войны остался на стороне Рима, тогда как все другие бруттийские города перешли к Ганнибалу. . Марк Красс, лично возглавивший оставшиеся легионы и конницу, двинулся по следу Ганника, который вел на северо-запад, в Копии 114 114 Копии – древний город в Лукании, в свое время выступивший на стороне Ганнибала, а впоследствии ставший колонией римлян. , не подозревая, что Ганник делает небольшой крюк, чтобы заставить римлян разделить свои войска.

Римские легионы форсировали марш, подгоняемые легатами и лично Крассом. Огромная многотысячная армия вскоре начала превращаться в слаборазличимые точки на горизонте, затем эти точки скрыла утренняя дымка. Только теперь Рут, который не сводил с меня восхищенных глаз, заговорил.

– Невероятно, Спартак! – вскричал он.

– Рано радуешься, брат! – остудил я его пыл.

– Я никогда не сомневался в тебе, даже когда римляне загнали нас в петлю на Регии, но сейчас, – гопломах замолчал, не в силах подобрать слова, чтобы выразить свое восхищение. В конце концов Рут сдался и смешно наморщил лоб, показав мне «козу» и высунув язык – жесты, которым я научил его накануне.

Я рассмеялся. «Коза» в исполнении гопломаха стоила дорогого. Рут смутился от моего смеха и принял серьезный вид. Все верно, пора переходить к делу.

– Мне нужны лучшие кавалеристы. Сколько в твоей коннице таких же бравых воинов, как ты, брат?

– Все, – выпалил Рут и тут же ударил себя кулаком в грудь.

Я окинул гопломаха взглядом, переспросил:

– Кому из них ты дашь шанс в бою против себя?

Рут задумался, принялся загибать пальцы на руке, губы зашептали имена гладиаторов. Наконец вслух сказал.

– Нас двенадцать, включая меня. С некоторыми ты уже знаком. Это Норт, Киргат, Залин, – гопломах перечислил всадников по именам.

Я кивнул, припоминая большую часть имен, названных гопломахом. С этими бойцами мне довелось познакомиться во время вылазки в римский лагерь, где они отлично зарекомендовали себя. Несколько имен я слышал впервые, но был уверен, что это отличные бойцы, на которых можно положиться в трудную минуту.

– Из этих людей сформируй отряды, по два на каждое направление. Один из них ты возглавишь сам, для других выбери командиров, – приказал я.

Два мобильных отряда конницы должны незамедлительно выступить к Петелии и Консенции, чтобы предупредить Икрия и Тарка о наступлении римских легионов и дать по ним исчерпывающую информацию. При благоприятном стечении обстоятельств мои военачальники будут в городах к полудню, поэтому выдвигаться стоило прямо сейчас. После, с интервалом в час, в Петелию и Консенцию направятся еще два отряда конницы, которые выберут иной маршрут следования и прибудут в города несколько позже. На случай, если первый конный отряд в пути настигнет беда, второй отряд принесет военачальникам важную весть. Ситуация, в которой мы оказались, обязывала учитывать мелочи, поэтому я перестраховывался.

Еще два отряда направятся в Копии. Выбор Крассом этого направления обязывал меня взять в свои руки контроль за положением Гая Ганника. Я решил возглавить один из кавалерийских отрядов и лично предупредить кельта о надвигающейся опасности. Помощниками в этом нелегком деле я хотел видеть кавалеристов Крата и Галанта. Парфянин и галл с момента нашего первого знакомства – вылазки в регийский лагерь римлян – отлично зарекомендовали себя и заслужили мое доверие сполна. Мы с ребятами выступали второй волной, после того как в Копии выдвинется первая тройка кавалеристов Рута.

– Теперь я скажу тебе кое-что, что ты просто должен запомнить. Подойди ближе, – попросил я.

Рут закивал, подошел ко мне вплотную, приготовился слушать.

– Faber est suae quisque fortunae 115 115 Каждый сам кузнец своего счастья (лат.). , – шепнул я старую пословицу.

Гопломах странно посмотрел на меня, не понимая, зачем ему знать эти слова.

– Ты запомнишь, Рут? Повтори!

– Faber est suae quisque fortunae ! – гопломах без запинки воспроизвел пословицу.

Я показал германцу большой палец.

– Передай их своим бойцам. Хочешь – запиши, главное – слово в слово передать это Икрию и Тарку!

– Ни я, никто из моих братьев не умеем читать! Но клянусь, меозиец, мы не забудем эти слова! – заверил Рут.

Рут бросился выполнять поручение, бубня под нос старую пословицу. В незамысловатых словах скрывался код, который давал понять моим военачальникам, как действовать дальше.

Я назначил сбор у морского берега, где сейчас строился легион молодого Тирна, единственный оставшийся со мной легион. На берегу стояла когорта, чьи центурии ушли в море на кораблях, и несколько когорт, что ночевали в городе в полуразрушенных затхлых зданиях. Могло показаться, что ночь, которую мои бойцы провели в тесных погребах и на мокрых палубах, для многих окажется бессонной. Но, на удивление, большинство беглых рабов выглядели выспавшимися и отдохнувшими. Восставшие все еще пребывали в эйфории после событий минувшей ночи, но держались молодцом и с нетерпением ждали выступления. Минуло чуть больше часа с тех пор, как армия римлян, разделенная на три части, покинула город. Нас с римлянами разделяло меньше лиги по прямой. Расстояние казалось достаточным, чтобы не отстать, но остаться незамеченными. Настораживал туман, расстелившийся вдоль горизонта, сужавший видимость. Я понимал, что туман может рассеяться, и если мы к тому моменту подойдем к войску Красса слишком близко, то окажемся в поле зрения его легионов, которые даже после разделения превосходят нас числом. Не хотелось подставляться под удар кавалерии Квинкция и завязывать никому не нужный бой. Однако Красса нельзя отпускать далеко. Я дождался, когда Кротон покинет первая волна всадников Рута, и бросил взгляд на берег, где заканчивал свое построение последний оставшийся в Кротоне легион. Возможно, Ганнику понадобилось бы гораздо меньше времени на то, чтобы привести в порядок войска, но Тирн был молод. В распоряжении юного галла был легион, собранный только вчера. Галл старался изо всех сил, и уже через полчаса мы выдвинулись по следам Марка Красса. Все у молодого полководца было впереди.