Василий Бурцев - Ленинский. Неизбежность бури.

Насладившись ночной прохладой и выбросив окурок в ближайшие кусты, я потопал к месту аварии. Подойдя к машинам, увидел, как мехводы, согнувшись над порванными траками, уже работают над устранением повреждений, разбросав вокруг себя из открытого металлического ящика инструменты. Переноска с яркой лампой на конце, выползая и извиваясь по броне из открытого люка машины, свисала с края, обеспечивая достаточную видимость.

– Хрен его знает, командир, как так вышло, – повернув набок голову, начал было оправдываться сержант Николай Филатов, вообще-то толковый парень.

Я только махнул рукой, мол, и так понятно, продолжай. Десантники, дремавшие в отсеках во время марша, теперь развалились в траве по сторонам дороги, неспешно и тихо о чем-то разговаривая. Вдали, чуть ближе к горизонту, уже видны прожектора, освещающие место дислокации бригады. И к ней ярко-красной змеей задних стоп-огней двигалась колонна десантников, оставляя за собой плотный пылевой след. Чуть дальше, но уже за горизонтом, в поселке Поливно, ждет меня беременная жена. В предвкушении встречи даже табак не казался обычно горьким, но даже наоборот.

Я поднял голову вверх, залюбовавшись звездным небом с тусклым огрызком от луны. За спиной ребята лязгали металлом о металл и тихо, вполголоса бормотали традиционные для таких случаев матерные заклинания.

– Почти готово, командир! – выныривая откуда-то из-под машины с большим гаечным ключом в руках и вытирая рукавом нос, доложил Филатов. – Сейчас только гаечку затянем, гуску натянем и поедем.

Через некоторое время, когда ремонт был завершен и экипаж с десантом принялись занимать свои места внутри бронированных машин, высоко в небе, у самого горизонта, появились инверсионные или, как еще их принято называть, конденсационные, сначала короткие, но стремительно вытягивающиеся светло-оранжевые линии. С каждой секундой их количество возрастало.

Внутри у меня тогда что-то оборвалось. Я ведь понял, что это такое. Но голова продолжала трезво мыслить, не поддавшись эмоциям. Заглянув каждому в открытый люк, я отдал распоряжение отвести машины обратно, на самое дно оврага. Спустившись, стали ждать. Стояла могильная тишина, даже дыхания слышно не было, но чувствовалось напряжение, оно, как будто густым киселем, залило внутреннее пространство десантного отделения «будки».

А потом это случилось.

Случилось, и не раз. Земля содрогнулась, еще раз и еще, одновременно сквозь оптику внутрь бронированных машин врывались яркие вспышки, резкие, словно разряды молний. Не буду рассказывать, что творилось в тот момент в машине и кто и что испытал каждый из нас в тот момент. Всем нам, тем, кто выжил, и так все это известно.

***

Иногда Сергей за бутылочкой-другой рассказывал о себе, о жене, о годах службы и о друзьях, оставшихся за той инверсионной бело-оранжевой чертой следа от крылатой ракеты, разделившей жизнь на до и после. Но, изрядно захмелев, всегда заканчивал рассказ той последней ночью «до» и проклятиями в адрес тех, кто устроил судный день. Также рассказывал о том, как после долго скитались, опасаясь радиации, истребляя в пищу зверье. А когда пыль пожарищ стала потихоньку оседать, то приняли решение заехать в город, точнее, в то, что от него осталось, в попытках обнаружить выживших и примкнуть к ним. Дислокацию 31-й гвардейской отдельной десантно-штурмовой бригады ВДВ разбомбили основательно, не оставив, как говорится, камня на камне. Так как служили в ней в основном контрактники, квартирующие в расположенном рядом поселке Поливно, то и поселок этот также сравняли с землей, не оставив ни единого уцелевшего домика.

***

При выезде с проспекта на кольцо Сергей заметил, как от угла высотки из тени отделилась высокая фигура в темном с закинутым на плечо автоматом. Фигура встала возле дороги, выставив перед собой руку с поднятым большим пальцем вверх, будто голосует на трассе.

«Это еще что за турист, епрст?» – подумал Герасимов.

– Иваныч? – с вопросительными нотками послышался голос мехвода из открытого люка.

– Не тормози, Костян, подъедем, посмотрим, что это за турист такой! – крикнул внутрь машины Сергей и добавил уже десанту на броне: – Так, смотрим по сторонам и сидим на стреме!

Бойцы на броне стали активнее крутить головами, вытягивая шеи, пытаясь разглядеть, из-за чего случилось такое оживление.

Для начала сбросив скорость, а потом, когда, лязгая гусеницами, «будка» подкатила к фигуре, машина и вовсе остановилась, покачавшись по инерции всем корпусом взад-вперед, замерла.

На дорожке, расположенной вдоль проезжей части и отделенной лишь высоким серым расколотым бордюром, стоял высокий человек средних лет худощавого телосложения, позой выражая уверенность в себе. Человек стоял, широко расставив ноги. Кисть правой руки обхватывала рукоять снайперской винтовки, небрежно прицелом уложенной на плечо. Пальцы левой руки обхватили пряжку черного тактического ремня, подпоясывающего костюм «Горка» черного цвета. Сверху костюма легкая пластиковая защита спины, груди, конечностей. Кажется, Сергей видел такие на мотоциклистах в прошлой жизни. На груди разгрузка с боекомплектом, две РГД-5 8, 8 магазинов к винтовке, по два в каждом кармане разгрузки. На поясе из кожаных ножен торчала черная рукоять ножа, поблескивая серой сталью гарды и навершием. К навершию через сквозное отверстие крепится шнур. На правом бедре в кобуре АПС 9и два магазина к нему. На ноги надеты ботинки с высоким берцем на шнурках. За спиной рюкзак. Капюшон откинут назад, на голове сморщенный на затылок противогаз, фильтр которого теперь находился в районе лба.

Взгляды Герасимова и человека встретились. Сергей внимательно осмотрел его, покачал головой. Нет, ни разу не видел.

– Ты чьих будешь, турист? – добродушно, но громко спросил Герасимов.

– И тебе здравствовать, Сергей Иванович, – ровным голосом проговорил турист, а распознав удивление на лице командира машины, добавил: – Не морщи ум, все равно не вспомнишь. Это трудно – вспомнить человека, которого никогда не знал!

– Я так и подумал, – ответил Герасимов и кивком указал на нож. – Это что у тебя там, не Гюрза 10ли? – Всю свою сознательную жизнь Сергей любил и интересовался оружием, состоящим на вооружении специальных подразделений.

– Он самый, – проводив взгляд Герасимова до ножа, ответил турист. – Алексей Зорин, ФСБ, – коротко представился человек. – Подкинь до общины, есть дело к Ростиславу Валентиновичу!

– Вот как?! Ну, милости прошу, раз такое дело. – Сергей протянул руку туристу и одним рывком поднял его на броню. Постучав прикладом по башне, привлекая внимание, прокричал в открытый люк: – Костя, трогай!

Взревев двигателем и оставив после себя черное смрадное облако, БМД-2 выехала с кольца Нариманова на улицу Кролюницкого и, лязгая траками по проросшему мелкой травой асфальту, продолжила путь.