Дмитрий Дубов - Рассечённый демон

Организованный тут же поисковый отряд из местных жителей не смог найти никаких следов пропавшего ребёнка. Лишь под окном виднелись два отпечатка стандартных сапог поселенцев, которые затем терялись в дорожной пыли.

Три дня спустя.

Посыльный поднял Серого из кровати буквально через два часа после того, как он туда добрался после долгих и трудных дней. В Торжане, где он теперь был главой исполнительной власти, творились тёмные и неправедные дела. Три дня назад у молодой четы пропал грудничок, а вчера куда-то запропастился тринадцатилетний Берт и его подружка – Огнишка. Не случись предыдущая пропажа, Серый и не беспокоился бы – дело молодое, всем ясное, найдутся через пару дней, получат ремня родительского, да и продолжится жизнь, но сейчас его буквально изводила неизвестность и мучило смутное предчувствие беды.

– Чего ещё? – буркнул Серый, подходя к двери.

– Уважаемый старейшина, то есть городовой, – посыльный частил и запинался. – Быстрее, пожалуйста, надо. Берта нашли. Нашли, и Вы теперь нужны.

– Живой? – мгновенно просыпаясь, спросил Серый.

– Не совсем.

– Помер, что ли?

– Не так чтоб уж…

– Да что там? Гонеб тебя задери!

Берта нашли в лесу, на обочине дороги, ведущей к Чёрной Скале. Он лежал в абсолютно неестественной позе, подтянув под себя ноги и прижав скрюченные пальцы рук к груди. Он дышал, но не отзывался даже на своё имя. Самое же кошмарное зрелище представляли его глаза – они были полностью чёрными, словно кто-то залил белки чернилами.

– Берт! – крикнул ему Седой. – Вставай! Расскажи, что ты помнишь!

Мальчик открыл рот. Но не для того, чтобы ответить. Его начала бить сильная дрожь. Руки и ноги заплясали в дикой конвульсии. С губ стекала слюна, а в груди клокотало, словно что-то мешало ему дышать. Спазмы были похожи на рвотный рефлекс, который всё не заканчивался и не заканчивался. Берт не мог вытошнить то, что ему мешало. Тогда Серый подскочил к нему со спины, приподнял, схватив под руки, и надавил на грудь. Раз, другой – ничего. Ещё раз. И ещё. Наконец городовой почувствовал, что посторонний объект, находившийся внутри пищевода мальчишки, пришёл в движение. Серый слегка поправил положение рук и надавил ещё раз. С болезненным хрипом Берт расстался с застрявшим куском.

Серый опустил мальчика, подошёл к тому, что из него вылетело, и обмер. Перед ним лежала пухлая ручка младенца.

Чуть больше месяца спустя.

Экран интеркома с Галилео резко контрастировал с бревенчатыми стенами жилища Максимуса и служил неким якорем, который не давал забывать обо всём том, что случилось с юношей в те дни, когда он перешагнул порог двери, ведущей во взрослую жизнь. А ещё экран иногда загорался, и на нём высвечивалось большое и доброе лицо Ярика.

– Привет, старик! – обычно говорил он.

– И тебе привет, – улыбался в ответ Макс.

А затем они могли болтать несколько часов кряду обо всём на свете. Ярик периодически корил друга за неулыбчивость и задумчивость, но в душе всё понимал. Он даже не удивился, когда Макс назвал своё поселение Энджи. Это было значительно прозрачней того, почему Лилиан, например, решила назвать город в честь деда, а не отца или матери. И уж куда понятней третьего названия.

– Слушай, – допытывался как-то Макс, – а почему ты назвал поселение Моруя?

– Да понимаешь, как… – Ярик всегда смущался при этом вопросе, сбивался на бессвязную речь, но как-то раз ответил. – Понимаешь, это слово пришло мне, когда я был с богиней.

– А, – только и смог ответить на это Макс.

Сегодня же интерком запищал особенно настойчиво и даже как-то взбудоражено.

Молодой человек коснулся экрана, но вместо добродушного лица друга увидел совсем иное лицо, которое успел даже подзабыть – так долго не видел.

– Да, Лилиан, слушаю, – произнёс он едва слышно.

– Макс, – по всему было видно, что звонящей нелегко далось это решение, – мне нужна твоя помощь.

– Моя?

– Твоя и Ярика. Я ему уже набираю.

Через секунду экран разделился надвое, и на левой его половине появился бывший муж Лилиан.

– Да-да? – Ярик тоже казался слегка ошарашенным. – Сколько дней, сколько ночей.

– Много, – отмахнулась Лилиан. – Но это вы мне не звонили.

– После того, как ты сказала, чтобы мы этого не делали, потому что наши поселения враждуют, и… – начал Ярик.

– Да помню я, помню, – перебила его девушка. – Не за тем звоню. Мне помощь ваша нужна.

– А что такое?

– Что случилось?

– Кто-то кошмарит население Торжана.

– В смысле, пугает? – спросил Макс.

– В смысле – убивает!

Только теперь ребята заметили, что глаза их подруги красны от слёз, недосыпа и горя.

– Значит, всё серьёзно, – задумчиво проговорил Ярик.

– Очень! Я не знаю, что делать! Серый с ног сбился, но ничего не может поделать. Но хуже всего даже не то, что молодые ребята пропадают – погибают младенцы! Вы очень мне нужны, приходите.

– Так, – Ярик выглядел озадаченным. – Мне до тебя либо через горы, либо по морю, а ведь…

– Послушайте, – Макс, как и в старые времена, выглядел сосредоточеннее всех. – Я тут кое-что собрал за последние годы. Ярик, я залечу за тобой, и вместе отправимся к Лил. А ты жди нас к завтрашнему утру.

– Хорошо, ребята. Спасибо!

На следующий день.

Лилиан стояла на пригорке за пределами поселения и вглядывалась в темноту долгой ночи, обнимавшей это полушарие Электро. Именно на этом месте они договорились встретиться. Именно тут несколько лет назад богиня сделала их своими служителями, и тут же через несколько тысяч лет установят памятник убитому рикше.

Внутри девушки бушевал настоящий огненный вихрь. Как будто не было прошедших с момента посадки Галилео лет и разных мужчин, добивавшихся её расположения. Она снова ждала Ярика. Своего единственного. И, конечно же, его друга. Все эти годы она сознательно сторонилась общения с этими двумя. Она надеялась, что боль от произошедшего утихнет, а их лица забудутся. Но вышло всё с точностью до наоборот – как только возникла критическая ситуация, первым делом в её голове возникла не богиня, а двое давних друзей. Теперь она жалела, что в последние годы не баловала себя общением с ними. Ей вдруг вспомнилось, как сильно она ревновала Ярика к Энджи. Куда же делось это чувство, когда корабль сел на планету? Почему она так легко отпустила своего мужа? Сейчас в ней поселились грусть от потраченных впустую лет и надежда. Странная детская надежда, что сейчас друзья прибудут и всё станет, как прежде. Как было в светлые, напоённые ароматом вечного лета времена на Галилео до Испытаний. Ярик смотрел на неё, как раньше, или показалось? И ещё ей показалось, что Макс сильно постарел. Его глаза заволокла пелена, когда погибла Энджи, да так и осталась на них. Навсегда из них ушла та бодрость духа, что всегда отличала его от остальных.