Дмитрий Дубов - Рассечённый демон

– О чём же?

– Это правда, что у тебя никого нет?

– Ага.

– А богиня? – ухмыльнулась Лилиан.

Ярик даже задумался и замедлил ход.

– Да это когда было-то? И всего один раз. Чтобы кровь её в людях жила. Да и там, Лил, совсем не так, как у людей.

– А как?

– Ой, ладно, давай не будем, а?

– Хорошо, хорошо.

Ещё несколько сот метров они прошли в неловком молчании, пока его не прервала Лилиан.

– Ты знаешь, я скучала.

– Я тоже, – сказал Ярик и обернулся к девушке. – Но ты сама сказала не беспокоить тебя. Я и не беспокоил.

Лилиан шумно выдохнула.

– Я думала, что так будет лучше, что я смогу без тебя нормально жить. Иногда мне даже казалось, что это возможно. Но, когда я увидела тебя, поняла, что больше мне никто не нужен.

– Правда? – Ярик остановился.

– Знаешь, я тебе больше скажу. После нашего дела я готова бросить Торжан и идти за тобой хоть на край света, – девушка тоже остановилась и рассматривала силуэт бывшего мужа.

– Лил, – только и смог сказать он, приблизился к ней и заключил в самые сладкие объятия в её жизни.

Когда в стене окружающего мрака впереди вырезались острые углы ещё более кромешной тьмы, Макс достал свой чудо-фонарик – единственное, что ему осталось от Энджи, кроме воспоминаний, и поднял его над головой. Мгла с неохотой, но отступила.

– Чёрная Скала, – сказал Серый.

– Скала Желаний, – в один голос произнесли Лилиан и Ярик, догнавшие уже впередиидущих.

– Вылитая, – согласился Макс. – Вероятно, когда Электра творила облик планеты, она взяла этот образ как самый устоявшийся в сознании всех жителей Галилео.

– Вечно тебе всё объяснить надо, – сказал Ярик и хохотнул. Настроение у него было великолепное.

– Смотрите, кто там? – насторожился Серый, и все напряглись.

Шагах в трёхстах от них застыла фигура в тёмном балахоне.

– Сектанты, – сквозь зубы произнесла Лилиан.

Служитель культа не скрылся, а спокойно ждал, пока четверо в сиянии странного мягкого огня подойдут к нему. При ближайшем рассмотрении в его глазах читалась неприязнь, смешанная всё-таки с некоторой долей покорности.

– Рад приветствовать повелительницу и её друзей, – сказал он, когда прибывшие были шагах в десяти от него.

– А по тону и не скажешь, – ответила на это Лилиан.

– Учитывая, сколько наших полегло, – пожал плечами сектант, – неудивительно.

– Послушайте, – сказал Макс. – Если бы не мы, вы погибли бы все до одного.

– Знаю, – человек в балахоне склонил голову. – Поэтому и не протестую против вашего вторжения.

– Вторжения? – переспросила Лилиан.

– Это наш внутренний лексикон, не обращайте внимания.

– А на ваши возобновлённые сектантские игрища тоже не обращать внимания? – спросил Макс, явно настроенный на конфронтацию.

Человек в балахоне лишь пожал плечами.

– Дети должны подтверждать, что могут называться взрослыми.

Лилиан вышла вперёд.

– Это мы обсудим потом. А сейчас объясните, что у вас тут творится?!

– Мы не знаем, – ответил сектант и как-то весь съёжился. – Но пока всё приостановлено. С обратной стороны скалы есть пещера, и вот в ней…

– Покажешь?

– Знаете, у меня нет повода любить вас, но смерти я вам тоже не желаю.

– А что там такое?

– Не зна-ю, – по слогам ответил человек в балахоне, и голос его явно дрогнул. – Уже пятеро наших ушли искать причину и не вернулись. Вообще!

– Серый, если и мы не вернёмся через сутки, – обратилась Лилиан к городовому, – собирай народ и уводи отсюда.

– Я с вами пой…

– Без разговоров. Ты за старшего. Всё!

Серый осёкся. Ни разу он не слышал столько стали в голосе своей правительницы.

– Мне надо поговорить с богиней, – сказала Лилиан, когда Чёрная Скала уже нависала над троицей.

Ребята молча кивнули.

«Электра, что нас ждёт впереди?»

«Смерть».

«Мы умрём?»

«Не обязательно. То, что будет в пещере – это смерть сущего».

«Как нам одолеть это?»

«Никак. Вы не победите Грайма, как и самую малую его часть».

«Что же нам делать? Гибнут младенцы, подростки сходят с ума!»

Тишина.

«Электра? Богиня!»

«Лилиан, послушай, самым лучшим решением было бы просто всем взять и уйти отсюда. Но я знаю, что тогда это место станет культовым и всё продолжится. Надеюсь, что из-за одной части ничего катастрофического не случится. Теперь об оружии. Объединившись, вы трое, по сути, становитесь мной, а я – вами. Будьте вместе, и у вас всё получится».

«Спасибо».

«Да, кстати, вы с Яриком уже готовы».

«К чему?»

Ощущение присутствия осталось, но ответа не последовало.

Пещера оставалась тёмной, несмотря на все попытки Макса осветить её внутренности своим фонариком. На входе словно висел полог, сотканный из мрака и не пропускающий лучи извне. К этому добавлялись дискомфорт и некая внутренняя дрожь. Стоило им оставить за спиной входную арку, как в разуме разлилась невыразимая горечь. Макс вспомнил миг смерти Энджи, Лилиан снова заплеснула волна ревности, Ярик вновь не мог пройти испытания.

– У меня такое ощущение, ребят, – сказала Лилиан, – что всё хорошее разом покинуло меня. Я чувствую себя высосанной. Ни одной хорошей мысли, ни единого положительного воспоминания. Лишь тьма, мрак и горечь, облепляющие душу.

– Стихи писать не пробовала? – спросил Макс.

Лилиан хотела обидеться, но тут почувствовала прилив сил.

– Возьмёмся за руки, – сказала она.

Ярко-красные блики принялись сновать меж ними. Некоторые проникли внутрь фонарика, который Макс по-прежнему держал в руке, и заставили тот разогнать гнетущую мглу пещеры. Ребята взялись за руки, снова образовав треугольник, как при высадке, только теперь значительно меньший по размерам. Они знали: их уже не трое, богиня среди них. Они и есть – Электра.

Первое, что они увидели – трупы. Пять подобий человеческих тел, больше похожих на высохшие мумии, завёрнутые в тряпочки. А дальше – прямо за ними – огромный и бесформенный кусок мрака. Он двигался и вращался. Под его поверхностью что-то перекатывалось и проползало, словно копошащиеся черви.

Из руки Ярика выросла кроваво-красная плеть, которой он и стегнул мерзостный ком. И тут все трое вскрикнули. От секундного соприкосновения с массой им стало больно. Они поняли, что видят демона, который питается жизненной силой и счастьем других. Перед внутренним взором всех троих пронёсся каждый миг, в который им было стыдно, больно, грустно, невыносимо, одиноко, горестно. Затем их накрыло видение, как подростки заходили сюда, доказывая, что не боятся темноты, но вместо того, чтобы изгнать внутренних демонов, они встречали внешнего. Он не убивал их, отнюдь нет. Он проникал в их разум и заставлял отправиться в город и там выкрасть младенца. Затем они приносили его сюда, и тогда мерзость, уже поселившаяся в их разуме, приказывала съесть грудничков заживо. От этого и сходили с ума, так как разум был просто не в силах постигнуть, как жуткая, но всё-таки шутка перерастала в чудовищный и противоестественный акт каннибализма. И вместе с этим пришло осознание, что им противостоит не весь демон, а лишь его седьмая часть, мало на что способная.