Дмитрий Воронин - Арена

– И как, получилось?

– Как сказать… после того, как их население уменьшилось более чем вчетверо, они пошли на насильственное выдворение далатиан с планеты, не останавливаясь и перед физическим уничтожением. Обвинения в геноциде им удалось избежать только потому, что целой расе попросту грозило вымирание.

– Знаете, Дан, – Александр откинулся в кресле, одновременно стараясь не облиться горячим кофе, – с тех пор, как вы появились на горизонте, на наши головы сыплются неприятности одна круче другой. По всему получается, что за всеми этими покушениями, за объявленной на нас охотой стоит либо наш любезный герр начальник, либо его родственнички. Ко всему прочему, они еще и метаморфы… Убить их хоть можно?

– Как быстро вы привыкаете смотреть на мир сквозь прорезь прицела, – недовольно поморщился Лигов. – Ну… можно. Тело не имеет жизненно важных органов, но даже сильные травмы вызывают нарушение внутренней структуры и могут повлечь летальный исход. Проблема в другом: вы никогда не будете знать, кто перед вами – далатианин или другое разумное существо. Человек, к примеру.

– Неужели нет способов диагностики?

– Ну почему же, есть. Стационарный биосканер, размером примерно метр на два. Есть и портативные, они поменьше, с небольшой чемодан. Более простая техника здесь практически неприменима – далатианин копирует не просто внешний облик, он копирует и внутреннюю структуру, только она, присутствуя, не несет функциональной нагрузки. Понимаете – всю структуру. Запах. Пот. Выделения сальных желез. Если надо – даже перхоть. Это если говорить о человеке. К примеру, сердце – оно будет биться, будет гнать кровь по сосудам, но с тем же успехом сможет попросту остановиться – самому далатианину это безразлично.

– Значит, выявить далатианина мы не сможем? – Малой выглядел совершенно потерянно. Его так, видимо, привлекала мысль поймать кого-нибудь из этих гадов и разобраться «по понятиям», что теперь, получив от Дана ушат холодной воды на голову, он просто сник.

Лигов отвернулся. Саша очень хорошо понимал этого многострадального аналитика Службы безопасности, который вынужден был нарушать собственные же правила, одно за другим. Помимо воли вмешавшись в разборки между саарт-клонами и людьми, он погружался в это дерьмо все глубже и глубже, постепенно отрезая себе дорогу назад. Наверное, в психологии Дана, который ни в коей мере не являлся представителем homo sapiens, было слишком много человеческого – то ли изначально, то ли это было внесено в его психику за долгие годы работы на Земле.

И теперь он метался, разрываясь между стремлением помочь людям, которые сражались плечом к плечу с ним, и формальными требованиями какого-нибудь внутреннего устава, или чем там в своей деятельности руководствуются работники Службы. Устав требовал невмешательства. Чувства толкали на иной путь.

Трошину не хотелось давить на Дана. Хотя аргументов у него было более чем достаточно – разве не саарты, нанятые метаморфами, убили его, Лигова, коллег? С другой стороны, вполне возможно, этот аргумент подействовал бы на человека, но не на представителя другой, пусть внешне и сходной, расы. В любом случае это решение Дан должен принять сам – только тогда оно будет окончательным, только тогда не придется вытягивать из него каждую каплю новой информации чуть ли не клещами.

А еще он подумал о том, что именно сейчас стоит выпить. За упокой. За упокой той жизни, которую все они вели много лет – теперь она скончалась. Навсегда, и не поможет уже никакая реанимация. Это только в фильмах, когда на главного героя охотится половина полиции страны, он умудряется доказать свою невиновность… В реальной жизни такого просто не бывает. К тому же вряд ли им вообще дадут возможность сказать хотя бы слово – просто сразу откроют стрельбу на поражение. Любой из преследователей, пожалуй, предпочтет потом разбираться со следователями, чем слушать посвященные ему лично траурные речи. После всех этих видеороликов вряд ли найдется хотя бы один-два человека, готовые поверить в то, что все обвинения сфабрикованы… да что там, Саша и сам бы не поверил в невиновность человека, увидев, как тот целится и нажимает на спуск.

Можно бежать – в глушь, в тайгу, в пустыню… пожалуй, не удастся даже уйти за кордон, обозленная потерями среди своих, милиция перекроет все пути так, что и комар не проскочит. А если и удастся, что толку? У таких преступлений нет срока давности, он и его Команда, в которую теперь вошли еще трое, если не считать Лигова, обречены до конца жизни быть дичью. Стоит ли жить, чтобы каждую секунду ожидать нападения. А если оно и впрямь произойдет? Станет ли он стрелять в простых мужиков в погонах, искренне верящих, что перед ними маньяк и убийца? А если нет… Сможет ли он, Александр Трошин, дать убить себя, как быка на бойне, безропотно, без сопротивления, с одной лишь тоской в глазах. А если сможет… тогда стоит ли жить в ожидании этого момента?

Он видел мрачные лица товарищей – похоже, у них в головах крутились сходные мысли. Саша поднялся с кресла, почувствовав вдруг, каким тяжелым стало тело, принес из холодильника бутылку водки, предусмотрительно оставленную там хозяином дачи, молча разлил по стаканам. Обвел тяжелым взглядом присутствующих, вдруг с некоторым удивлением отметив, что стаканов хватало на всех, в том числе и на Дана.

– Ну… за победу.

Он и сам не знал, что имел в виду, и одним махом вбросив в горло обжигающе холодную жидкость, подумал, что тост получился странным. Победа? Можно победить врага, когда он перед тобой. Даже когда врагов много, еще есть шансы. Но нельзя победить систему.

Дан, так же как и остальные, влил в себя водку, чуть сморщился. Может быть, на него оказало действие спиртное, может быть, он более не мог выносить той тягостной атмосферы, что пропитала, казалось, каждый кубический миллиметр в этой комнате… но он вдруг с силой припечатал стакан к столу и, не обращая внимания на треснувшее стекло, решительно заявил:

– Все далатиане, прибывшие на Землю легально, обязаны пройти контроль Службы безопасности. У нас есть их генетические слепки. Я смогу определить далатианина, если он окажется от меня на расстоянии хотя бы в пару сотен метров. Не обольщайтесь, оборудования для этого у меня нет. Оно было на основной базе в России, как и в других странах, где имелись представительства СПБ. Ни одна из баз не отвечает на вызовы, но склады могут оказаться целыми, во всяком случае, это не исключено.

– На базе наверняка засада, и туда придется пробиваться с боем, – спокойно заметил Борис. Он не обсуждал необходимость этого, он просто констатировал факт. Засада… что ж, надо быть к этому готовыми.