Дмитрий Воронин - Арена

Фраза получилась мрачной, но иначе сказать было нельзя. Если задержат кого-то одного, это будет очень и очень плохо, но тогда двое других смогут, возможно, помочь. А вот если возьмут всю троицу – никто уже не успеет прийти на помощь.

– Хорошо, принимается, – кивнул Петр, и Саша понял, что в тройке поисковиков главным был бы уместен именно детектив, и очень жаль, что его задание никто, кроме него самого, выполнить не сможет, – тогда следующий вопрос. Маскировка. С Ликой все понятно, женщинам не привыкать менять внешность. Миша, тебе бы голову обрить…

– Не надо, – сказала вдруг Анжелика. – Не стоит…

– Почему? – недоуменно уставился на нее Петр.

– Жалко, – она беспомощно улыбнулась, – такие волосы… когда потом отрастут.

Сердце Михаила застучало вдруг с такой силой, что, казалось, решило выпрыгнуть из груди и устроить прямо на столе бешеный танец. От счастья. Лицо запылало, он чувствовал, как стремительно краснеет.

– А я с удовольствием облысею, – заявил вдруг Геннадий. – Откровенно признаться, давно собирался, да все никак духа не хватало.

– Дан, когда мы сюда добирались, я тут круглосуточный магазинчик видела, в нем всякую всячину продают, – затараторила Лика, стараясь не замечать красного, как после бани, лица Михаила. – Я тут тебе списочек накидаю, надо будет кое-что купить. Клянусь, никто нас не узнает.

Приготовления заняли не один час, и никому этой ночью поспать не удалось. Может быть, перед началом активных действий это было и не слишком правильно, но выбора не было. Зато результат того стоил.

Вполне вероятно, что Лика была отличной переводчицей. Очень может быть, что она по праву занимала место в Команде. Но после того, что она сотворила с мужчинами, все поняли – в ней умер поистине великий гример. Даже близкие родственники, наверное, не узнали бы членов собственной семьи.

Бритый наголо Геннадий был не просто не похож сам на себя – он и близко был не похож на сотрудника милиции. Добавить еще цепь в палец толщиной – и последние остатки интеллекта уйдут с его образа навсегда. В целом получился эдакий бычок – не настолько накачанный, как вошедшие в многочисленные анекдоты «шкафы», но что-то довольно близкое.

Михаил вроде бы изменился мало, но те штрихи, что наложила на него Лика, сделали парня почти неузнаваемым. Под глазом – небольшой синяк, вроде бы не очень свежий, на щеке, длинная царапина, неряшливо замазанная йодом. Создавалось ощущение, что царапина воспалена – блестящее применение черного и красного карандашей. Еще одна такая же ссадина – в уголке рта. Человек, взглянувший на это диво, запомнил бы чуть скособоченный, чтобы не будоражить ранку, рот и шрам – и вряд ли что-то еще.

Саша сменил масть – теперь он был мелированным, как зебра. Больше всего досталось Женьке. Хотя Малой отчаянно, до крика, возражал против предложенного Ликой варианта, в конце концов ему пришлось скрепя сердце признать, что идея прекрасна, несмотря на то, что так отвратительно. Он, как и Саша, сменил окраску, только несколько в ином смысле. В смысле – поголубел. Косметика на глазах была видимой – то есть не бросалась в глаза, но было ясно, что она присутствует. Правда, над манерами ему еще предстояло поработать. К тому же Женьке предстояло дополнять маскировку Трошина, изображая его «пару». Сейчас, когда геев в Москве стало просто немерено, появлением на улице в таком виде было сложно кого-нибудь удивить. Однако если отдельные невоспитанные граждане и пялились на «сладкую парочку», то видели перед собой лишь объект для осуждения (восхищения, презрения – дополнить по вкусу), не замечая лиц.

Борис стал лысым. Не бритым – а именно лысым, со здоровенной плешью, явно чем-то смазанной для получения характерного блеска, и остатками волос, ставших неожиданно седыми. Несколько волосинок были старательно уложены поверх лысины, как будто бы могли ее замаскировать. Несколько чуть заметных штрихов карандаша, вкупе с сединой, прибавили ему чуть ли не двадцать лет сразу, а найденная в прихожей палочка с резным набалдашником вполне завершала образ. Ни у кого не повернулся бы язык сказать, что этому старому, простите, пердуну, всего лишь тридцать семь.

Как оказалось, Петр вполне смог сам справиться с изменением собственной внешности. И для этого ему не понадобились ни краска, ни косметика – чуть прищуренные глаза, чуть оттопыренная губа, что-то (вата, наверное) засунутое за щеки, нечто более увесистое, помещенное в районе пояса, – и получился одутловатый, не в меру упитанный свин, болезненно страдающий от презрения ко всему миру.

Когда же Михаил увидел, что Лика сотворила с собой, он сначала чуть не прыснул со смеху, а потом просто расстроился. Изящная подтянутая девушка превратилась в дешевую шлюху, вульгарно накрашенную, немолодую, с давно немытыми волосами. Цветом волос пришлось пожертвовать – отчаянно яркая рыжая грива Анжелики могла привлечь лишнее внимание.

– Твои волосы! Эта краска… она смоется? – чуть ли не жалобно выдохнул он.

Лика подошла к нему, привстала на цыпочки, очень нежно, самыми кончиками кричаще ярких губ чмокнула его в кончик носа, стерла ладонью помаду и шепнула:

– В любой момент! Не волнуйся.

Но поволноваться Мише пришлось. Новый имидж Лики никак не предусматривал наличие обтягивающего бронекомбинезона. Если мужчинам было не слишком сложно натянуть поверх брони нормальную одежду, то у девушки такой возможности не было. Это было опасно, и Миша утешал себя только мыслью, что все время будет рядом и, если что, сможет защитить ее.

Только Лигов остался сам собой. Его лицо не мелькало на голубом экране, и опасаться случайного узнавания ему не приходилось.

Тьма за окнами стала уже не такой густой, а вскоре обещала превратиться в утренний сумрак. Все было уже сказано, все спланировано – во всяком случае, то, что можно было учесть и предусмотреть. Назначено время и место встречи – дом, что стоял напротив «Арены». Прибывшие первыми ищут подходящую квартиру, желательно без хозяев. Если не удастся и все хозяева будут на месте… в общем, решать проблемы следует по мере их возникновения. Оружие уложено в сумки – его оказалось маловато, да и боеприпасов было недостаточно. Автомат и две снайперские винтовки Трошин забрал с собой, еще две, подобранные в лесу, решили оставить – толку от них будет немного. Если удастся получить в свое распоряжение, хотя бы на десять минут, закрома СПБ, там можно будет разжиться чем-нибудь помощнее. Еще удалось, взломав замок железного ящика, укрытого в подвале дачи, разжиться неплохой двустволкой и двумя дюжинами патронов с картечью – Дан уверил, что против далатиан такое оружие окажется куда эффективнее снайперской винтовки.