Александр Накул - Карантин

– Думаете, пострадали ваши сограждане?

– Я как раз не понимаю. По-перше, зачем их сюда вывезли? По-друге, что они делают в государственной поликлинике? С каких это пор наше государство стало таким добрым, что бесплатно лечит чужих людей.

Шоно натужно улыбнулся.

– Пани Туровска, я не занимаюсь перевозкой людей.

– Но ты знаешь, как это делается.

– Вы тоже знаете.

Пани Туровска налила ещё кофе. Её пальцы были похожи на голые древесные корни.

– Их связали верёвками и гнали через границу? Не верю. Не в их состоянии. Они бы не дошли, и таких рабов никто не купит.

– Я думаю, это что-то благотворительное, – предположил Шоно, – вроде того, чем занималась святая мать Тереза.

– Просто – святая Тереза.

– Да, просто святая Тереза. Простите, плохо знаю христианство. Есть благотворительный фонд, он берётся помогать в похожих катастрофах. Когда стало ясно, что под Тарасово дело плохо – представители фонда появились в городском совете. Они сказали, что хотят помочь и готовы пристроить какое-то количество больных. И им их отдали. Я думаю, люди из совета даже не спросили, куда фонд их денет. Главное – подальше отсюда.

– Зачем фонд это делает?

– Возможно, ими движет милосердие. Скажите, где у вас туалет?

Уборная была тесной, как душевая кабинка, и чистой, насколько это было возможно в её возрасте. Шоно осмотрел унитаз и убедился, что он тоже оплетён металлическими пластинами. Весьма разумно.

Акула не доберётся.

Когда он вернулся, пани Туровская уже наполнила его чашку.

– Сложно было добираться, Шоно?

– Я приехал через Россию. Никаких проблем.

– Я разрешаю тебе жить у меня.

– Большая честь, – Шоно кивнул, – очень большая.

– У меня есть свободная комната.

– Я думаю, – Шоно повернулся к Марине,– надо объяснить вашей внучке, что здесь происходит.

Девушка невольно отодвинулась.

– С этим всё просто. Марыся, неси то, что ты принесла.

Марыся поднялась и отправилась в прихожую. Ноги у неё еле сгибались.

Шоно обратил внимание, что она не стала включать свет в коридоре.

Она вернулась с чехлом. Теперь, когда разговоры затихли, треск снова стал слышен. И он стал ещё громче.

– Помнишь, я рассказывала про Серебряного Волка.

– Это была сказка?

– Сказка? Я никогда не говорила, что это сказка.

Марыся начала объяснять, а бабушка слушала и старалась не морщиться.

У одноклассниц тоже были бабушки. В этом, конечно, нет ничего удивительного. И вот одной из одноклассниц, Гусак её фамилия, бабушка рассказала как-то историю, которая случилась «ещё при панах» (пани Туровская даже не поморщилась) буквально в соседней деревне, может в Чернях, а может и в Ковердяках. История была очень драматичной и правдоподобной – если не считать того, что целиком совпадала с либретто оперы Россини «Сорока-воровка». Конечно, бабушка одноклассницы никогда не бывала в опере. Но это же не делает историю правдой!

– Доставай! – скомандовала старуха.

– Но…

– Это лучше всего доказывает. Доставай!

Девушка чиркнула молнией и медленно извлекла из футляра длинный церемониальный меч.

На эфесе был красный кружок с гербом – меч между двух развёрнутых полумесяцев. Длинное лезвие отливало белизной и брызгало искрами.

– Осторожно! Ковёр!

Старуха перехватила меч рукоять и решительно, по-хозяйски развернула к себе.

– То ест вильк, – прошептала она. – Чуе, чуе!

Она повернулась к ребятам.

– Ходзьмы!

– Почему от него летят искры? – спросила Мария. – Я никогда такого не видела. Я в автобусе чуть с ума не сошла, боялась, что загорюсь.

– Сребрны вильк. Чует он его, чует.

Она зашаркала в комнату. Ноги двигались неуклюже, словно это были деревянные чубучки.

В тесной спальне пахло старушечьим потом, ковёр на стене изображал атаку крылатых гусар, а под ним в качестве кровати стоял комфортабельный чёрный гроб. Пани Туровская была готова к смерти.

Она прошаркала к книжному шкафу, опираясь на меч вместо трости. Белые искры гасли на протёртом ковре.

Шоно отошёл за гроб-кровать и приподнял голову.

– Их двое, – произнёс он.

– С этой стороны? – спросила, не поворачивая голову, пани Туровская.

– Да.

– А с инней строны?

– С той стороны не слышу.

– У них есть шанс войти?

– Плетёнка на воротах хорошая, – Шоно отошёл от стены и присел на табуретку.

– Что происходит? – спросила Марина.

– Прячься, – посоветовал Шоно. – Это хорошее начало.

– Вильк пришёл, – пояснила пани Туровская. – Видишь, свет идёт. Был в Тарасово, теперь здесь будет.

Старушка наклонилась слишком сильно, так что ей пришлось схватиться за полку. Стёкла в шкафу задребезжали. Не отпуская меча, она вытащила книжку в белой обложке. И наверняка успела бы объяснить, что тут к чему – и тут затрещали выстрелы.

Огня они не увидели. Затарахтел невидимый автомат, брызнуло дерево, фыркнула бумага, которую рвали пули, зазвенело разбитое стекло, а меч задребезжал и по нему побежали радуги. Кровь брызнула – на стены, потолок, уцелевшее стекло, книги.

Пани Туровска рухнула на пол, тяжело и неуклюже, словно полено. Меч загремел рядом.

– Бери меч! – закричал Шоно.

Марина посмотрела на него с ужасом. Азиат подался вперёд, схватил её за плечо и швырнул в сторону меча. Потом полез под гроб, сунул руку за пазуху и вытащил новенький чёрный Токарев.

– Я буду отстреливаться, – прошипел он, – а ты держись за меч. Если упустишь его – нам конец.

Через дыры в стене тянуло зимним холодом.

– Кто это был? – спросила Марина.

– Когда они уйдут, я скажу, – прошептал Шоно.

Из-под меча поднимался дымок.

– Кто это был? – повторила девушка.

Шоно не отвечал. Он слушал.

Шаги были почти на грани восприятия даже для его чуткого слуха. Стреляли не просто сквозь стену – стреляли прямо с улицы, сквозь забор. Видимо, решили, что у автомата такая кучность, что можно уже не целиться. А теперь убегали вглубь Копища, где их подберёт авто.

Когда шаги растаяли, Шоно поднялся и отряхнулся.

– Что здесь происходит? Что происходит?

Шоно поднял белую книжку, пролистал. У неё была бархатная обложка, такие видел он только у гидеоновских Библий, которые раздают в электричках.

– В этой книжке что-то есть. Посмотришь.

– Я ничего не понимаю.

Шоно посмотрел мрачно.

– У тебя нет времени, чтобы понимать и разбираться. У тебя бабушку застрелили.

– Я знаю!

– Даже сюда скоро приедет милиция. Или полиция, если у вас её тоже переименовали. Даже в Копище они после такого приедут. Телефон здесь есть? Звони лучше сразу. Это не так подозрительно. Меч спрячь и отнеси домой, если получится.

– А ты что будешь делать?

– Я уйду. Слишком много вопросов.