Кристофер Руоккио - Демон в белом

Я сложил руки и слушал дальше.

– Он скоро подойдет, рыцарь-кастелян, – сказала Корво, косясь на меня.

Осман оправил мундир, словно рекрут на первом смотре. Мне было непривычно столь серьезное отношение. По правде говоря, я до сих пор отчасти ощущал себя тем же мальчиком, каким был на Эмеше. На Делосе. Точно не тем, с кем боялись встречаться кастеляны.

– Хорошо. Я сильно удивился, когда узнал, что император послал его. Мы вообще викторианцев не ждали, а тут сам Полусмертный… Скажите, капитан, это правда, что о нем рассказывают? Его нельзя убить?

– У него и спросите, – с усмешкой в янтарных глазах ответила капитан, глядя на меня сквозь голограмму.

– Замечательно! – немного глупо, а может, просто оторопело воскликнул Осман. – Жду не дождусь встречи с ним.

– Больше ждать не придется, сэр, – сказал я, по-прежнему оставаясь невидимым.

– Лорд Марло, сэр! – Осман отдал честь и встал по стойке смирно, когда я появился в поле его зрения.

Отавия уступила мне место.

Я ответил кастеляну коротким, но вежливым поклоном, таким образом давая понять, что был лордом и рыцарем Империи, а не простым солдатом. Я часто поступал так, приветствуя офицеров с аристократической учтивостью, как подобает лорду, а простых солдат – по-солдатски. Таким образом я производил впечатление на командиров, а солдаты считали меня своим в доску.

– Рад встрече с вами, – сказал я.

– Рад встрече! – повторил Осман и вновь представился, затем оглядел меня с головы до ног. – А вы моложе, чем я ожидал.

Я понимал, какое впечатление производят на возвышенного плебея мои длинные черные волосы и гладкая кожа. Я выглядел не намного старше принца Александра, которому было всего тридцать. Обычно это шло во вред моей репутации, поэтому я всегда старался сначала говорить, а уже потом показываться собеседнику. Голос у меня был хорошо поставлен – спасибо моим учителям.

– Внешность обманчива, кастелян, – заметил я. – Надо полагать, у вас есть новости о нашей цели?

Мы добирались до Гододина двенадцать лет. Достаточно времени, чтобы аварийный передатчик достиг ретранслятора в глубоком космосе.

– О конвое? Пока никаких, ваша светлость. Мы отправили «Легендию» и небольшой эскорт по их последнему известному курсу, но телеграф пока молчит.

– Ясно, – ответил я, стараясь скрыть раздражение.

– Я распорядился предоставить вам посадочную площадку в Форте Дин. С вашего позволения, милорд, я направлю вам координаты и процедуру посадки.

– Весьма любезно с вашей стороны, но совершенно не обязательно, – ответил я. – Если не возражаете, я предпочел бы сесть на городском космодроме. Я люблю смотреть достопримечательности тех мест, куда прилетаю. Если не трудно, пришлите за нами водителя.

Осман удивленно моргнул, и я понадеялся, что он не обиделся.

– Конечно, милорд. Сию минуту.

Катрает был основан уже после первой волны колонизации, и в нем не было уродливых сборных домов, созданных консорциумом для быстрого заселения. Все здания строители возвели из белого камня, добытого в горах, под крайним пиком которых и примостился город. Он возвышался над кажущейся бесконечной равниной, прозванной местными Зеленым морем.

Вдали из плоской земли торчали огромные скалы, напоминая острова и разрывая ровный горизонт под небом цвета яичной скорлупы.

Когда мы приземлились, было раннее утро и звезды только начинали прятаться за розовым рассветом. Выйдя из здания вокзала, мы увидели, что на стоянке нас уже поджидают три грунтомобиля без опознавательных знаков. Стюарды забрали багаж и погрузили с помощью нескольких наших телохранителей-гоплитов.

– Какой чистый воздух! – воскликнула Валка, поправляя растрепанные порывом ветра волосы.

– Пахнет совсем иначе, – осматриваясь вокруг, заметил Александр.

До меня вдруг дошло, что обитавший среди облаков принц в своей жизни почти не видел земли и даже скромный по размерам космодром казался ему большим.

– Мальчик, это настоящая земля! – воскликнул Бандит.

Два года бодрствования за время двенадцатилетнего перелета даже не поцарапали краску на имперской гордости Александра, и мой сквайр заметно напрягся, когда норманец назвал его мальчиком.

– Ах, совсем недавно был дождь! Чувствуете? – Бандит набрал полную грудь воздуха. – Все, что нужно, чтобы после полета вновь ощутить себя человеком. – Он хлопнул по плечу Паллино и воскликнул уже на своем родном джаддианском: – Rayissima! – «Красота!»

Он был прав.

Бастьен Дюран с Тором Варро молчали. Первый постоянно проверял свой терминал, не прекращая переписываться с «Тамерланом», второй просто стоял, закрыв глаза. Мне показалось, он что-то напевает себе под нос, и беспокоить его я не стал.

Вскоре мы отправились в путь. Снаружи светлело, мимо проносились белые улицы. Машин на дороге было мало – встававшие рано крестьяне перемещались пешком или на трамваях. Рельсы тянулись почти вдоль каждой улицы. Пару раз над нами промелькнули флаеры. Старик в белом фартуке подметал крыльцо старомодной пекарни. Чуть поодаль женщина расставляла снаружи небольшой книжной лавки дешевые книги в мягких обложках. Пока мы карабкались на холм к возвышавшемуся над городом белокаменному Форту Дин, я оглянулся на космодром. Стартовые площадки напоминали поры на лице великана. Я заметил и огромные зернохранилища, и перерабатывающие заводы, которые наглядно иллюстрировали Гододин.

Расположение планеты между рукавами Стрельца и Центавра делало ее важным перевалочным пунктом для путешественников и торговцев, но ведущей отраслью экономики Гододина было сельское хозяйство. Древние баснописцы зачастую верили, представляя межзвездную торговлю будущего, что корабли можно будет доверху загружать провизией и, скажем, овощи из Маринуса доставлять замороженными в Джадд и наоборот. Несомненно, некоторые особо редкие товары так и отправляют, но баснописцы ошиблись в главном: ни одна планета не смогла стать кормилицей нескольких других. Слишком много времени занимают подобные путешествия. Заплатив круглую сумму, можно перевезти вино, алкоголь и даже чай. В фугах транспортируют домашний скот ценных пород. Но каждая планета так или иначе должна сама заботиться о том, чтобы прокормить себя.

С одним, но весомым исключением.

Зеленое море представляло собой не луга, а сотни квадратных миль полей, где легионы выращивали бромос, генетически модифицированный злак, который не давал миллиардам солдат загнуться с голоду еще со времен Бонифация Самозванца. Бромос был основным источником белка. Указав на зернохранилища и поля, в которых медленно двигалась уборочная техника, я просветил на эту тему Александра.

– Надо бы где-нибудь поесть, – хмуро заметил Паллино. – В форте, кроме сухпайка, ничего не дадут.