Кристофер Руоккио - Демон в белом

– И вот, – яростно жестикулируя, говорил Паллино, – я оказался посреди космопорта, весь в крови, по уши напичканный той дрянью, которую нам давали, чтобы мы не уставали и держались на ногах, а в руке у меня, на минуточку, мой чертов глаз, и нам надо как-то пройти сканеры, чтобы попасть на трамвай, понимаете? В полном обмундировании.

Поднялся ветер, зашелестела высокая трава, что росла по обе стороны тротуара, проложенного вдоль дороги к крепости. Я чуть крепче сжал руку Валки и стал дальше слушать рассказ Паллино.

– А я уже был центурионом, – продолжил старый солдат. – Короче говоря, я веду всех за собой и подхожу к гражданскому в будке охраны – а у нас есть все разрешения, мы же легион. Нам разрешено пользоваться проклятым трамваем. Вот только этот головастик оказался тотально озабочен безопасностью. Даже представить не можете насколько. Я сую ему пропуск и письмо от герцога, в котором сказано, что мы только что из зоны боевых действий и нам надо на юг. А мы все в кровище, если вы вдруг забыли. Но этот засранец – сиськами Земли клянусь – этот засранец говорит, что мне надо пройти через рамку. У меня плазменная винтовка, обычный дисраптор, пара гранат… Ну, я ему: «На хрена?!» А этот мужик – этот аппарат – заявляет, что должен проверить нас на наличие оружия. Оружия! – Паллино расхохотался и замолчал, почесывая нос.

– И что же ты? – бросила Валка через плечо, шагая в тени главных ворот.

– Отстегнул винтовку, по-прежнему держа в руке глаз, от которого, правда, толку было уже мало, и говорю: «Проверяй. Вдруг у меня в пушке другая пушка спрятана?» И знаете, что он дальше сделал?

– Что? – спросила Валка, кое-как справившись со смехом.

Мы так и не узнали.

Сверху раздался жуткий вопль, высокий и резкий, словно клич охотящегося ястреба. Руководствуясь инстинктом, который, как мне кажется, был заложен в нас с тех пор, как наши предки разошлись с предками мышей, я пригнулся, вспомнив крылатых змеев, обитавших на Эмеше.

– Это еще что за чертовщина?

– Флаер? – предположил Паллино, готовясь в любой миг включить щит.

– Не флаер. – Валка даже не дрогнула и осталась стоять, вытягивая шею и приглядываясь. – Я бы почувствовала электрический импульс, – указала она татуированной рукой на голову, имея в виду свои демархистские импланты.

Вопль повторился.

– Поспешим внутрь, милорд, – сказал один из одетых в гражданское телохранителей, которых Паллино взял с нами на прогулку.

Я отмахнулся от него и включил свой щит.

– Зачем? – сказал я, несмотря на эту предосторожность. – Мы в сотне шагов от крепости.

Кивком я показал на двух младших офицеров, спокойно обедавших на ступенях надворной постройки форта. Те не выглядели напуганными.

– Эй, солдат!

Бедняга аж подскочил, выронив остатки бутерброда в бумажный поддон, и поспешно отдал честь.

– Сэр!

– Что это было?

– Что было – где, сэр Адриан? – в недоумении моргал солдат.

– Этот звук…

Крик повторился, похожий на скрежет металла по камню. Я стиснул зубы, чтобы они не заклацали.

Солдат тут же сообразил и расцвел:

– А, это! Это ауксилия.

– Ауксилия? – нахмурился я.

Так назывались вспомогательные отряды, набранные не из имперских подданных. Иноземцы.

– При чем здесь ауксилия?

– Они летают, сэр, – ответил солдат, глядя через мое плечо. – Это ирчтани с Иудекки. Их здесь тысяча. Готовятся к отправке на фронт.

– Ирчтани? – переспросил я, чувствуя внутри нарастающее возбуждение. – У вас здесь отряд ирчтани?

– Да, сэр. Сэр Амальрик пригласил птичек на годичную стажировку с нашими ребятами, чтобы посмотреть, сработаются ли они, прежде чем отправляться на фронт. У них отдельная казарма на южной стороне. Удивительно, что вы их раньше не встретили. Может, потому, что они предпочитают держаться особняком.

Я отпустил бедолагу доедать обед и повернулся к спутникам.

– О Земля и император, – вздохнул Паллино, – опять у него этот вид.

Ирчтани. На Делосе, когда я был еще ребенком, мать рассказывала мне истории. О Сиде Артуре, принце Кире Безрассудном, Кхарне Сагаре, сэре Антонии Дамроше и Касии Сулье. Но больше всего я любил сказки о Торе Симеоне Красном. О том, как после столетнего путешествия он открыл планету Иудекка, на которой жили ирчтани – летающие ксенобиты, почти такие же разумные, как человек. Но команда корабля взбунтовалась, убила капитана и бросила Симеона на погибель. Они решили изловить ирчтани и продать в рабство – благородные дикари всегда пользовались успехом при дворах нобилей определенного сорта. Матросы думали, что смогут обогатиться, оставить опостылевшее ремесло и с комфортом уйти на покой на какой-нибудь далекой планетке. Но Симеон выжил и с помощью ирчтани победил своих бывших товарищей, отомстил за капитана и, когда имперцы наконец заселили Иудекку, добился, чтобы крылатых взяли под охрану. Симеон был похоронен в главном святилище ирчтани – черном храме Атхтен Вар, который стоял еще в те времена, когда ирчтани были глупыми животными. Как Калагах на Эмеше, как Шагающие башни Садальсууда, он был построен – если «построен» верное слово – Тихими. Ирчтани прозвали Симеона Унаан Крил, Красный Червь, потому что в их глазах зеленый цвет робы схоласта выглядел красным и потому что люди не способны летать.

В детстве Симеон был моим героем. Человек науки, поднимавший меч лишь по необходимости, спасший чужеземный народ от хищников-людей. Я хотел равняться на него, считая сьельсинов такими же, как ирчтани. Благородными, но неправильно понятыми существами. Поэтому-то я отправился с Бассандером и сэром Олорином в подземелья Калагаха, чтобы спасти Уванари и других выживших сьельсинов. Я считал, что им можно помочь, как Симеон помог ирчтани. Но сьельсины оказались ни капли не похожи на ирчтани, а я не был Симеоном. Я не смог спасти Уванари. Теперь я понимаю, что оно мной манипулировало. Обмануло, чтобы получить возможность погибнуть в бою смертью воина. То, что оно сдалось мне в Калагахе, было отчаянным поступком загнанного волка, который, даже будучи одной лапой в капкане, не оставлял надежды убить охотника, когда тот появится. В конце концов оно попыталось меня убить. Сьельсины слушаются только палки и не склоняются перед животными. Как люди.

Южный отрог Форта Дин был дальше всего от города, нависал над Зеленым морем и поднимавшимися из него рыжими холмами. Горный ветер пах дождем и теребил сухие ветви немногочисленных деревьев, которые легион позволил оставить на территории форта. Казарма была уродливым зданием в форме буквы L, из стали и выбеленного бетона, с плоской крышей, усыпанной антеннами и прочим оборудованием для связи. Двор между двумя крыльями здания был совершенно плоским и голым, если не считать редких клочков сорной травы.