Юрий Бушин - Грань тьмы

Местные больницы страдали от нехватки медицинского персонала, и медработникам часто приходилось дежурить сутки напролёт. На второй день дежурства она перешла из приёмного покоя в лабораторию. Ей досталась более спокойная, но оттого и более трудная работа, потому что постоянно приходилось бороться с желанием заснуть.

Луиза катила по коридору тележку с пробирками, наполненными кровью пациентов. Хотя госпиталь по африканским меркам был относительно новым, состояние здания, а в особенности бетонных полов, оставляло желать лучшего.

Тележка в руках Луизы подпрыгивала, колёса крутились из стороны в сторону, то и дело натыкаясь на мелкие выбоины в полу. Она взглянула на часы – стрелки показывали шесть тридцать утра – и прибавила шагу. Ещё полчаса, и будет пересменка и она наконец сможет заснуть! Задумавшись об этом, медсестра не заметила очередную глубокую трещину, которую при иных обстоятельствах легко объехала бы. Переднее колесо тележки на полной скорости провалилось в неё. Последовал рывок и короткий удар. Медсестра, не ожидая, что тяжёлая тележка мгновенно остановится, споткнулась о неё и рухнула на пол. Пробирки со звоном разлетелись по бетонному полу. Большая часть из них разбилась, и кровь брызнула во все стороны. На несколько мгновений мир перед глазами Луизы померк, а боль от удара и падения сковала тело.

За спиной неподалёку раздались громкие торопливые шаги.

– Луиза, что случилось? – окликнул её чей-то голос.

Над ней склонился мужчина в белом халате, маске и очках на лбу. Это был доктор Хосе Боргес, испанец, работавший в госпитале от миссии «Врачи без границ». Женщина приподнялась, спустила маску с лица и, глубоко вздохнув, поблагодарила врача, подавшего ей руку.

– Спасибо, доктор Боргес! Извините, это вышло случайно. Кажется, колесо попало в трещину…

Взявшись за его руку, Луиза с трудом встала.

– О боже, что теперь с этим делать? – изумился доктор, оглядывая коридор, залитый кровью. – Не порезалась? Ты вся в крови!

Она чувствовала свою вину, единственным оправданием которой была смертельная усталость. Тело горело от ушиба, белый халат покрылся багровыми разводами, а под ногами хрустели осколки стекла. Кажется, Луиза порезалась, у неё сильно болело колено, но женщина решила ничего не говорить доктору.

Как медицинский работник, она понимала, насколько опасны порезы осколками, испачканными чужой кровью, ибо каждый шестой пациент был переносчиком ВИЧ.

Ужас от этой мысли сковал волю, но ещё больше Луиза боялась потерять работу – единственную работу, на которую могла рассчитывать в радиусе сотен километров. Мысли о заражении и потере работы были для неё неприемлемы. Кто тогда прокормит её родителей?

– Со мной всё хорошо, спасибо! Я всё уберу тут, пожалуйста, не беспокойтесь! – выдавила медсестра, скованно улыбнувшись.

Боргес покачал головой и махнул рукой.

– Нет, я позову кого-нибудь прибрать здесь. А ты бегом в душ и на дезинфекцию, а потом – домой. Завтра чтобы сдала анализы! – пробормотал доктор. – Надо выяснить, чьи это были анализы и переделать всё…

Луиза кивнула и, преодолев боль от ушиба, бросилась в душ, смывать чужую кровь и обрабатывать рану на ноге. А Боргес, качая головой и бормоча что-то неразборчивое себе под нос, развернулся и пошёл звать кого-нибудь на помощь.

Через четыре дня после нелепого происшествия с медсестрой, доктор Боргес снова заступил на дежурство. Он уже забыл о том происшествии с Луизой.

Ранним утром Хосе вместе с коллегой вышел на обход пациентов. Он был одет в защитный комбинезон, лицо закрывал респиратор, на глазах очки – обязательные атрибуты защиты при посещении инфекционного бокса, где находились больные с подозрением на разные тропические болезни. Вместе с ним на обход пошёл молодой французский врач Максимилиан Дюбуа.

Они подошли к палате № 12.

– Кто здесь? – спросил Хосе.

Максимилиан протянул ему папку.

– Два фермера. Поступили пять дней назад с подозрением на малярию. Лихорадка, высокая температура и судороги… Но анализы отрицательные. Состояние было тяжёлым, но вчера вечером стабилизировалось.

Боргес взял протянутую ему папку с историями болезней, пробежался глазами по записям дежурных врачей и результатам анализов.

– Любопытно. Как они сюда попали?

– Их привёз сын старшего фермера – пятнадцатилетний подросток. Он тоже заболел, но не так сильно, как отец и дядя. Мальчишка привёз их на машине, дотащил на себе до приёмного отделения и рухнул без сил. Их принимала моя смена. Намучились мы тогда с ними. С виду мальчик держался лучше, но затем у него начался бред. Он нёс несусветную чушь! Он сейчас в крыле на втором этаже.

– Что же такого он рассказывал?

Максимилиан усмехнулся.

– Начитался фантастики! Он утверждал, что на их ферму упал корабль пришельцев. Его отец принёс домой какие-то обломки, а через несколько дней они заболели. Сначала отец, потом дядя, а следом и ему сделалось нехорошо. Когда отцу и дяде стало совсем плохо, он привёз их к нам.

– Удивительная история. Но тут, в Африке, и не такое случается! Правда, пока обходилось без инопланетян. Ну что же, давайте посмотрим на наших пришельцев… – сказал Хосе, открывая дверь.

Окно в двухместной палате закрывали жалюзи, отчего в ней было сумрачно. По правую и левую стороны стояли койки, на которых лежали двое мужчин. На вид одному было около пятидесяти, а второму под сорок. Они лежали неподвижно, с закрытыми глазами. Лица пациентов были бледны, руки лежали поверх белых простыней.

Боргес подошёл к старшему из них, судя по записям в карте, его звали Натаном. Придвинув стул к койке, доктор присел рядом и взял левую руку мужчины за запястье, чтобы измерять пульс.

– Мистер де Вит, вы меня слышите? – обратился Боргес к пациенту. – Вы можете говорить? Если нет, сожмите мои пальцы. Мистер де Вит, это очень важно, вы меня слышите?

Мужчина не реагировал, казалось, он спал.

– Пульс слегка учащённый, дыхание нормальное. Ему назначали стимулирующие?

– Да.

Доктор проверил пульс у второго пациента, Стефана де Вита, и попробовал обратиться к нему, но тот также не реагировал на вопросы.

– Они приходили в сознание?

– Нет, они не приходили в себя.

– Другие родственники есть?

– Нет, никто за ними не обращался.

Боргес снова обернулся к Натану, склонился над ним, прислушавшись к дыханию, затем достал из нагрудного кармана фонарик, и, поочерёдно приподняв веки, посветил в глаза.

– Зрачки сужены, на свет не реагируют. – Он открыл медицинскую карту и, пролистав её, остановился взглядом на последних записях, – Надо переводить их в палату интенсивной…

Врач не договорил. Правая рука Натана дёрнулась, пальцы сжались в кулак, а потом дёрнулась его левая рука.