Макс Мах - Времена не выбирают

– Не знали? – вдруг успокоился он. – А я не знал про вас. Детекторы не всегда обнаруживают Золото, но меня удивляет, что вашу Маску не почувствовала даже Гора. И объяснение этому может быть только одно: вы настоящая Цшайя.

– Почему?

– Потому что только измененные способны сливаться с Золотой Маской полностью, – был ответ.

Она ожидала худшего, и, надо сказать, поводов опасаться очередного перехода у нее было более чем достаточно. Однако что бы ни мерещилось Лике в тот момент, когда, следуя за графом Йаашем, они возвращались темным тоннелем в искрящийся белизной арктических снегов «зал Троп», ничего особенного с ними не произошло. Йааш довольно быстро и без видимого напряжения открыл Дверь, и, подхватив Лику на руки, Макс шагнул прямо в льдистый монолит стены. Одно «долгое» мгновение – ожидание удара, короткое, задавленное в глубине легких «Ах!» – и они уже там. Ничего не случилось. Ровным счетом ничего. Переход совершился именно так, как и должен был, то есть никак, мгновенно и без каких-либо ощущений.

– Ну вот мы и дома, – сказал Макс, в голосе которого звучали сейчас удовлетворение и облегчение.

«Дома…» Эту площадь Лика уже видела, только в прошлый раз на ней царил хаос первых минут после жестокого, хотя и скоротечного, боя, а сейчас она была совершенно пуста. Что называется, ни души. Ночь («Часа два после полуночи», – отрешенно отметила Лика), тишина, покой и прохладный горный воздух. Благодать.

– Ты уверен? – спросила она вслух. И то сказать, такая площадь могла оказаться и в совершенно другом Иерусалиме.

– Не сомневайся, – улыбнулся Макс и, по-прежнему не спуская Лику с рук, пошел через площадь к одинокой скамейке, стоящей под сенью какого-то дерева. – Посидим, покурим, подождем развития событий.

Он не споткнулся, нет, не тот Макс был человек. Он даже с шага не сбился, но она сразу же поняла: здесь.

«Здесь».

Но все, что она могла сейчас для него сделать, это только прижаться к нему плотней, обнять крепче, и Макс ее понял и тоже чуть сильнее прижал ее к себе, но вслух ничего не сказал. Промолчала, разумеется, и Лика, понимавшая, что слова – любые слова – сейчас будут лишними. Есть время для слов, и для слез есть время, но есть моменты, когда молчание говорит во весь голос, и тишина полна смысла.

«Здесь, – повторила она про себя. – Здесь».

Здесь, на этой площади, приняла свой последний бой красавица Ё, здесь, на этих плитах, увидели Макс и Виктор ее бездыханное тело.

«Господи, – подумала Лика. – Господи! Ё…»

И она снова вспомнила – не в первый раз и уж, верно, не в последний – их первую встречу, которая должна была закончиться убийством, а закончилась…

– Если хочешь, – сказала Ё, – давай драться. Ты убьешь меня, и все закончится.

– Не надо драться, – ответила тогда Лика, удивляясь в душе тому, что говорит это на самом деле. – Мне надо с ним поговорить… Потом решим, что делать дальше.

– Давай любить его вместе! – неожиданно сказала Ё, и Лика увидела перед собой совершеннейшую девчонку, растерянную, искреннюю… славную.

– Давай любить его вместе, – сказала Ё и доверчиво посмотрела на Лику.

– Ну да, гарем устроим, – грустно пошутила Лика. – И как ты это видишь? – спросила она Ё.

– Я вижу, – ответила ей Ё. – Мне кажется, мы с тобой могли бы стать… подругами. Ты… ты достойна своего имени. Ты Барс.

И они стали подругами и не только подругами… А с какого-то времени Лика воспринимала Ё как, пожалуй, свою младшую сестру.

«Сестра…»

– Посидим, покурим, подождем развития событий, – сказал Макс и пошел через площадь.

– Думаешь, и события будут? – На самом деле, ей было сейчас совершенно все равно, будут там какие-нибудь события или нет. Сердце ныло, растревоженное новым упоминанием об утрате, истинный смысл которой им обоим, ей и Максу, еще предстоит долго и тяжело постигать. Но, с другой стороны, Лика была полна сейчас и иным переживанием, возможно, даже более сильным, чем оно могло бы быть, не вернись они домой именно там, где погибла их славная Ё. Но они все-таки вернулись, хотя шансов на это было так мало, что и говорить не о чем. Они вернулись домой, и с нею Макс. Макс с ней, она с ним, и это главное. Ну а, кроме того, – если всего прочего было мало, – голова Лики и ее душа были буквально переполнены тем, что она услышала в недрах Черной Горы. Всего этого было так много, что дай бог переварить за дни и недели. Но и то правда, что никто не даст им так много времени. Таймер включен, и обратный отсчет начался.

«Вы думали, что работали тяжело и много? Вы ошибались, дорогие! Это была только разминка».

– Думаешь, и события будут? – спросила она, осматриваясь.

– Обязательно будут, – с улыбкой ответил Макс, усаживая ее на скамейку. – Как же без них. Ты что, Витю не знаешь?

«Витя? Да, пожалуй. Если тут никого не окажется, то это просто Содом и Гоморра, а не Иерусалим!»

– Ну что ж, посмотрим. – Лика решила, что в данный момент она имеет полное право побыть просто слабой женщиной, какой не была уже много-много лет. В конце концов, у нее есть мужчина, который никогда – ни разу! – не отказывался от своих обязанностей. Вот пусть и руководит!

А Макс между тем сбросил с плеч ранец, достал пачку сигарет и протянул ее Лике:

– Сигарету, мадам?

– Давай. – Она закурила, но успела сделать всего лишь одну затяжку, когда в доме слева от них открылась дверь, и на пороге появился высокий широкоплечий парень в джинсах и рубашке с короткими рукавами. В руках он держал поднос.

– Ну вот и «кушать подано!» – усмехнулся Макс, тоже закуривая. – А ты еще сомневалась.

Картина, что и говорить, была вполне сюрреалистическая. Залитая желтоватым, как жидкий чай, светом ночных фонарей площадь в Старом городе Иерусалима, двое усталых путников в имперских десантных комбинезонах, покуривающие на скамейке под платаном, – «Почему платан? С чего я взяла, что это именно платан?» – и идущий к ним с подносом в руках человек.

– Кофе, ваше величество? – спросил на иврите подошедший к ним парень. – Коньяк?

– Спасибо, – ответила Лика, с трудом вспоминая этот язык, которому Макс так и не успел ее толком обучить. – С удовольствием.

– А коньяк у тебя какой? – с неподдельным интересом спросил Макс.

«Витю на вшивость проверяет, – усмехнулась про себя Лика, догадывавшаяся, что услышит сейчас что-нибудь весьма занимательное. – А зря».

Впрочем, Максу, наверное, было видней, у них с Витей был свой междусобойчик, который никогда, кажется, не завершится.

– Frapin, ваша светлость, – совершенно не удивившись вопросу, ответил парень. – Винтаж тысяча девятьсот восемьдесят третьего года.

– Отлично, – кивнул Макс. – Поставь, пожалуйста, здесь. – И он сделал жест в сторону скамейки. – Что-нибудь еще?