Хейк Кёниг - К югу от Рая

В общем, несмотря на полярность в характерах и более чем двенадцатилетнюю разницу в возрасте, Вилле безумно обожал сестру, а Эрика была сильно привязана к брату.

Вот и сейчас она стояла рядом с ним и, тыкая его кулаком в бок, канючила:

‒ Вилле, дай бинокль, я посмотреть хочу!

‒ На, держи! – сказал Вилле и нехотя протянул сестре оптику. ‒ Всё равно там нет никого.

‒ Это сейчас нет. Но они придут сегодня, совсем скоро, я знаю! ‒ проговорила Эрика, забирая бинокль у брата.

‒ И откуда, позволь поинтересоваться, ты это знаешь?

‒ Я женщина! У меня интуиция!

‒ Ух ты, прямо-таки женщина?! Да ещё и с интуицией, видите-ли! Ванга ты наша доморощенная!

‒ Вот на следующий год мне исполнится 16 лет, я стану совершеннолетней и совсем самостоятельной! – вдруг заявила Эрика с вызовом.

‒ Ну и что это тебе даёт? – спросил Вилле, не совсем улавливая суть её слов. Спросил так, больше для проформы, чем с интересом.

‒ Я смогу сама за себя решать, что мне нравится и чем мне заниматься!

‒ А сейчас ты, типа, не решаешь? Делаешь всё, что на ум придёт, и тебе всё прощают!

‒ Вот и не правда! ‒ возразила Эрика, – с острова никуда не выпускают! А я в рейд хочу! На Большую Землю!

‒ А тебе-то зачем на Большую Землю? – спросил Вилле, но тут же понял к чему ведет его сестра, – подожди, ничего не говори! Я, кажется, догадался! В мёртвый город намылилась, чтобы в метро спуститься?! Так?!

‒ Может и так! Тебе-то что?!

‒ И не надейся, Султан тебя не отпустит, даже если тебе трижды по 16 лет исполнится! Да и глупости всё это! Нету в том метро никого! Он тебе об этом не раз уже говорил! Забыла?!

‒ А папа откуда знать может?! Он же в метро не спускался ни разу!

‒ Откуда ты знаешь? – Вилле забавляло упорство сестры, ‒ может и спускался?!

‒ Знаю! Он сам говорил!

‒ Мало ли что он говорил…

Эрика насупилась и ненадолго замолчала. Потом тихо пробормотала себе под нос:

‒ А я всё равно докажу вам всем!

‒ Глупышка! Не ищи тайны там, где её и отродясь не было! ‒ заметил Вилле и улыбнулся.

‒ Ты не понимаешь! ‒ вдруг вспыхнула на эмоциях сестра, ‒ в мёртвом городе глубокое метро! Туда не проникает ни радиация, ни холод! Там есть автономное…

Вдруг «ожившая» голосом Султана радиостанция прервала пламенный монолог Эрики:

‒ Путник запрашивает Приют! Приют, ответь Путнику!

Вилле вздрогнул от неожиданности, но моментально взял себя в руки, резким движением сорвал радиостанцию с пояса, нажал тангенту, и на одном выдохе выдал:

‒ Путник, Приют на связи! Как принял?!

‒ Принял вас, Приют! – раздалось в ответ, – входим в пролив, скоро будем на месте! Готовьте тёплую встречу!

‒ К встрече готовы! Ждём вас, Путник!

‒ Я вижу их! – завизжала от радости Эрика и запрыгала на месте, размахивая зажатым в правой ладони армейским биноклем, ‒ Эге-гей, мы тут!

Ответом ей был далёкий приветственный собачий лай.

‒ Барс тебя учуял! ‒ сказал Вилле Эрике, указывая на выплывающий из-за северного выступа острова Мастеэнсаари паром.

Старенькое, когда-то выкрашенное в жёлтый цвет, судно, а ныне с уже облупившейся по борту краской, разгоняя тупым носом не успевшие до конца стаять мелкие рыхлые льдинки, благополучно вошло в неширокий пролив между двумя небольшими островками и взяло курс на пристань Второй Восточной Заставы.

Пару лет назад, когда озеро Сайма, пусть и на непродолжительное время, впервые за много лет после Великого Падения, полностью освободилось ото льда, возникла необходимость в организации регулярной летней переправы. Тогда-то и вспомнили о разбитом канатном пароме «Bear Salmen», до катастрофы курсировавшим между островами Матери и Митинсаари через узкий Медвежий пролив. Его полностью восстановили, переделали в самоходное судно и переправили на восточную оконечность острова. Откуда и наладили переправу напрямую к берегу заброшенного людьми небольшого города Иматра. Правда, о какой-либо манёвренности плоскодонного плавсредства говорить не приходилось, да этого и не требовалось, так как задача его состояла только в доставке людей и грузов на противоположный берег и обратно.

Вилле забрал у Эрики бинокль и приник к окулярам, рассматривая паром. Он без труда разглядел людей, столпившихся за аппарелью перед двумя припаркованными внедорожниками. Ближе всех стоял Султан. Точнее, он сидел на корточках и одной рукой трепал за холку навострившего уши здоровенного чёрного пса с нетипичной для собаки кличкой – Барс. Тот же радостно поскуливал, предвкушая скорую встречу с молодой хозяйкой, продолжавшей задорно прыгать на пристани. За спиной Султана столпилась его команда. Вилле с радостью отметил про себя, что сталкеры в очередной раз возвращаются без потерь, полным составом. Более того, людей было даже больше. Помимо сталкеров на пароме находились еще три незнакомых человека: пожилой мужчина, подросток и маленькая девочка. Они стояли в стороне, обособленно от всех, рядом с Султановским внедорожником «УАЗ-Pickup» и с интересом рассматривали приближающийся остров.

‒ Эрика, сбегай за начальником заставы, – попросил Вилле сестру, не отрываясь от окуляров бинокля ни на секунду, ‒ он, возможно, не слышал радиообмена.

‒ А почему сразу я? ‒ заартачилась сестра, ‒ если тебе надо, ты и иди, а я папу и сама встречу!

Но, к счастью, идти никому не пришлось. Начальник заставы, швед Ян-Улоф Линд, не имел привычки отключать радиостанцию, даже когда в ней не было необходимости. Он спешно взошёл на пристань и без лишних слов забрал у Вилле бинокль:

‒ Ну, слава богу, все живы! – сказал он, разглядывая сталкеров через оптику, ‒ Да ещё и с гостями на борту!

Вскоре паром причалил и первым на деревянный настил пристани выскочил чёрный пёс. Он огромными прыжками преодолел расстояние от парома до Эрики и, встав на задние лапы, закинул передние на плечи предусмотрительно присевшей девушки и, вывалив из своей чёрной пасти большой алый язык, принялся облизывать щёки своей хозяйки.

‒ Барс, фу! ‒ притворно скорчив недовольную гримасу, Эрика отстранила от себя пса, но тут же обхватила его за лохматую шею и с нежностью прижала к себе. Барс в ответ шумно дышал и поскуливал от избытка собачьих чувств.

Пёс принадлежал породе немецких овчарок, при этом имел редкий, абсолютно чёрный окрас. Своей жизнью, как и нетипичной кличкой, он был полностью обязан Эрике.

Лет шесть назад Султан из очередного рейда принёс домой исхудалую, измождённую и едва живую псину. Он нашёл её в здании заброшенной пятиэтажки в одном из пригородов мёртвого города. Как она там очутилась и откуда туда пришла, одному богу известно. Но дома неожиданно выяснилось, что собака на сносях, а уже через пару дней животина ощенилась и, не выдержав перенесённого стресса, издохла, оставив после себя четырёх щенят.