Константин Логутов - Друг

С*ки. Ср*ная мобилизация, ср*ное Содружество, ср*ный Кассид. Смерть Семы скрыли, той же ночью тело увезли в неизвестном направлении, а остальным объявили, что он отправлен на Титан за нарушение режима.

И зря! Через два дня из лагеря драпанул Драпа, да простит мне Всевышний этот невольный каламбур. Драпанул глупо: зарезал на Второй Линии часового, забрал оружие и двинул вперед. На подходе к Первой Линии затеял стрельбу, где его и положили. С той же крупнокалиберки.

Эту смерть скрыть не удалось. На Второй Линии врубили тревогу, сиреной подняли оба батальона, и через час в часть привезли сразу два трупа, в одном из которых мы и узнали Драпу. С тех пор по всему лагерю, на всех зданиях вывесили листовки, где пригрозили высшей мерой наказания за побег.

В итоге нас осталось трое. Я, Петруха и тихушник Атас. Последнего звать, на самом деле, Станиславом – парень неплохой, хотя у меня с ним отношения всегда были холодные. Наверно, из-за его родни: отец его был оперативником в отряде особого назначения в управлении наркоконтроля, с репутацией неподкупного работника даже в условиях тотальной нехватки денег. После одной мутной истории с провалом операции по задержанию индонезийской партии героина, семья Стаса осталась без кормильца. В управлении их отца уважали, помогали чем могли, и у Стаса остались хорошие связи в органах наркоконтроля. На районе его прозвали Атасом, так как он исправно предупреждал местных наркоманов о рейдах, чем заслужил великолепную репутацию среди бандитского контингента. А может, просто кто-то по пьянке скаламбурил и всё.

Снова подул легкий ветерок, по травяному океану пробежалась широкая волна. Солнце уже заходит, пора в часть – скоро ужин. Я привстал, отряхнул прилипшие к одежде травинки и устало побрел назад. Денек выдался не из легких: сегодня нашу роту назначили на тренировки с перегрузками, на огромной центрифуге ускоряли до нескольких «же». Ох, не зря накануне в столовой вместо ужина выдали специальную полетную норму космопеха, которая не лезет наружу при маневрах корабля-носителя. Восприняв это как «закусон», почти вся рота достала свои заначки и нажралась еще с вчерашнего вечера. В итоге, сегодня половина всех горе-десантников обблевала каждый коридор «Галактики», филиала нашей учебки. Наш комроты был вне себя от злости… Меня и еще пятерых, как будущих взводных, вызвали «на ковер» и долго-долго полоскали мозги нудными нотациями и угрозами. Но нет худа без добра – зато мы узнали, что к нам прибывают новенькие, как раз на четыре взвода, недостающих для формирования полноценного батальона. Тогда же, где-то числа десятого-одиннадцатого октября, можно будет дополнить свои взводы до штатной численности в двадцать человек.

В легкой задумчивости я дошел до зданий. В казармах лагеря мы живем все вместе: и взводные, и рядовые, отдельный офицерский домик только у комбатов с ротными капитанами. На входе меня встретили подчиненные, сосущие какие-то изрядно чадившие самокрутки. Я подошел ближе, недовольно поморщился – воняло от них не меньше, чем от портовых бомжей во Владивостоке.

– Здоров, командир! – приветствовал меня нестройный хор голосов.

– Привет, ребята… Фу, что за хр*нь вы здесь курите?

– А нечего больше, командир, – пожаловался один солдатик. – Прапор не дает, говорит, на офицеров нормальные блоки ушли. Вот, тут бывалые посоветовали травку кое-какую скрутить…

– А вы, идиоты, им поверили? – меня пробрал смех. – Отравитесь, придурки… Прапорщик вам заж*пил просто, а вы повелись! Фу, бл*… Пойдемте, блок вам подгоню.

Дважды говорить не пришлось. Они, видимо, сами спросить хотели, да не ожидали такого сюрприза. Я зашел внутрь, за мной один из рядовых. В лицо ударил тяжелый запах жизнедеятельности почти сорока человек – примерно два взвода. Стараясь не обращать на вонь внимания, что весьма непросто после свежести лугового поля, я перешагнул через вдрызг пьяного Козла, свалившегося с койки, прошел к своему уголку и достал из тумбочки блок «Аральских» – местных папирос, выдаваемых в лагере по норме.

В общем-то, я не курю, давно бросил, еще в Анголе. Но отказываться от офицерской нормы в лагере, где табак – один из основных разменов на все случаи жизни, глупо. Так и валяются у меня в прикроватной тумбочке уже две недели, нетронутые.

– Вот, держи, курите на здоровье, – я понял, что сказал глупость, и поспешно замолк.

– Спасибо, командир, – солдатик уставился на блок, не обратив внимания на маленькую оплошность, – за нами должок, – щенячьими благодарными глазами он взглянул на меня, с энтузиазмом козырнул и исчез за дверью.

Я усмехнулся. Вот так и зарабатывают командирский авторитет… такими мелочами типа папирос, или выбитыми из прапора комплектами чистого целого белья для взвода. Я присел на койку, посмотрел на спящего на полу Козла… вернее, на Петруху. Он, кстати, сильно изменился в последнее время. Видимо, почувствовал конец гражданке, не знаю… Куда-то исчезло его любимое «Слух, Гиря, а шо?..», исчезли его глупые шутки и грубые манеры. Передо мной был здравомыслящий, интересный Петруха, каким он был в далекой Африке в девяносто пятом, а не глупый отморозок Козел. Правда, пил он не меньше, чем раньше, и спрашивается, откуда только они достают «бухло» на закрытом военном объекте? Сами гонят, что ли? Иногда, конечно, с очередным продовольственным караваном ящик-другой водки привозят, но на два батальона… Тем более Крабов с коллегой-комбатом моментально реквизируют весь алкоголь, не доверяя продажным прапорам. Так откуда?

Проснулся Петруха. Точнее, просто зашевелился, а я уж наподдал ему как следует. Тот недовольно поворчал и открыл глаза:

– Тебе чего?

– Скажи мне, Петр, откуда вы, мр*зи, «бухла» столько берёте?

– Да так, там… – снова храп.

М-да… Я оглядел полумрак казармы, пробежал взглядом по валяющимся в разных позах собутыльникам Козлова, набрал побольше воздуха и заорал:

– А ну, подъем, ленивые уроды!!! А ну, живо встать, построиться в шеренгу!!!

Достали… Обычно я не ору как контуженный в ухо, но сейчас заколебали. Хоть и пьяные, бойцы моментально распознали настроение командира, резво вскочили и построились.

– Так, бегом марш в столовку, – уже тише закончил я.

У входа в столовую в облаке дыма стоял Олег – как и я, будущий командир взвода, с которым я делю казарму и вскоре буду делить десантный космический ботик. Тоже, кстати, морока: целых три месяца вместе с пилотами мы будем учиться летать на этой штуке. На всякий случай, если не останется никого за штурвалом… В отличие от нормальных армейских частей, которым полагается по шаттлу на каждый взвод, штрафникам придется делить аппараты на сорок человек. К тому же, они давным-давно устаревшие, на которых десант высаживался еще на Марсе полвека назад. Как сказал Крабов, радуйтесь, что катера хотя бы техосмотр прошли.