Константин Логутов - Друг

– Здорово, Федь. Что, твои опять нажрались? – усмехнулся Олег, глядя на моих подопечных.

– Ну. С*ки, откуда только спиртягу берут? Слушай, Олег, ты про прибывающих ничего нового не слышал?

– А что тут нового? – пожал плечами тот. – Привезут, как и нас, ранним утром, десятого числа. Половину отправят к нам в батальон, остальных к соседям.

Следующие несколько дней мы замерли в ожидании нового «мяса». Петруха с компанией своих алкашей – а их в казарме человек пятнадцать, не меньше – по этому поводу решили устроить грандиозную пьянку, после чего они всей дурной силой полезли выяснять отношения в соседний батальон. Командиры, в их числе и я грешный, организовали свой праздник, но более культурно. Каждый подчистил свою заначку, Крабов достал нам еще коробку водки, мы собрали весь симпатичный женский коллектив КУТЛа: санитарок, поварих, официанток, техничек – и началось… В общем, праздник удался, если не считать единственного инцидента: на соревнованиях в стрельбе по бутылкам один офицер спьяну полез прямо под биссектрису пистолета, и выстрелом ему пробило фуражку. Ошалевший командир ринулся было в драку, но пьяный стрелок едва не отправил его на тот свет вдогонку за разбитыми бутылками, однако более трезвые разняли драчунов и отобрали оружие.

И вот, десятого октября к семи утра приехали шесть грузовиков с новичками. Если верить Крабову, прибывшие насчитывали восемьдесят человек. Один грузовик остановился прямо перед нашим зданием, и любопытных вывалила вся казарма, несмотря на кусачий морозец, даже старшина не пинал никого за безделье. Крабов с планшетом стоял в сторонке, наблюдая за процессом. Брезент с кузова убрали, и оттуда торопливо, по одному стали вылезать новоиспеченные солдаты. Как я и ожидал: небритые, затравленные лица с диким взглядом, некоторые сильно побитые. Наверно, думают, что угодили в современный концлагерь, и наверняка пара-тройка попытается сбежать. Появятся ненужные жертвы… Как всегда.

Я погрузился в воспоминания, в то время как глаза по-прежнему регистрировали происходящее. Вдруг мелькнуло что-то не то… Мозг вернулся обратно в реальность, и среди одинаково грубых, будто топором отмеренных физиономий с озлобленными глазами, не блистающими отягощенным знаниями разумом, я увидел… вот уж не ожидал! Юношу, похожего на Крабова, с такими же голубыми глазами, русыми волосами и строгим лицом с выточенными чертами интеллигента. Что он тут делает, этот «цвет Содружества», черт их всех возьми? Кого не думал здесь встретить, так это человека из первого сословия «космополитов»! Здесь, среди штрафников-отморозков, бандитов и прочих «безнационалов». Какие превратности судьбы забросили его сюда?

Новичок замер, оглядывая толпу вокруг и потягиваясь. В принципе, я его понимаю: наверняка несколько часов трясся в страшной тесноте от самого Халкабада, не в силах и пошевелиться. Около грузовика наступила тишина, солдаты глазели на новобранца. Крабов перестал что-то печатать в планшет и тоже рассматривал «космополита», один только старшина, заметив задержку, крепко выругался и толкнул новичка, чтобы поторапливался. Толкнул в правое плечо, тот резко дернулся, послал старшину в незамысловатое место и захромал по расчищенной от зевак дороге вслед за другими новобранцами. Из-под серой папахи, какие выдают всем рядовым на станции распределения, виднелся кусочек окровавленного бинта.

Раненый? Где же, интересно, этот интеллигент мог получить огнестрельную рану? Интересный малый… Надо обязательно, обязательно допросить этого паренька, откуда он и как тут оказался. Чего ж зазря гадать? Кабы до него отморозки местные не добрались… «Пощупать мозгляка», как выразился однажды в далеком Владивостоке Петруха. Надо, кстати, сказать ему, чтобы присмотрел за малым… Этот новичок, наверно, лет на семь-восемь меня младше… стоп, стоп! Ему явно больше шестнадцати, иначе никак! Мобилизация не трогает тех, кто не достиг совершеннолетия: школьников и призывного возраста. Ничего, на допросе выясним всё.

Следом за интеллигентом продолжали вылезать остальные новобранцы. Как обычно – грязные, заросшие лица, не обезображенные излишним интеллектом. Как и все здесь присутствующие. Как и все мы.

Конец первой части.

Корабль угрожающе гудел. Стены и пол заметно вибрировали при маневрах, когда срабатывали работающие на пределе гравитационные амортизаторы, гасящие инерцию. Сирены на каждом из пересечений переходов истошно выли, заставляя в раздражении сворачивать уши внутрь раковины.

Сектор за сектором он проверял коридоры корабля, где прорвались Хранители. Эти секции не подверглись разгерметизации, за что он был благодарен Духовному Пророку – атака застала его далеко от склада со скафандрами. В руках он держал пистолет – легкий малокалиберный дезинтегратор, бесполезный против Хранителей, но ощущение тяжести оружия вселяло в него уверенность.

Поворачивая в очередной коридор, он услышал, кроме фоновой сирены, посторонний шум. Ушные хрящики моментально вылезли из раковин и повернулись в сторону источника звука. Этот сектор принадлежал клану ученых, и обычно солдат сюда не пускали – иначе не избежать выговора от вожака клана. Сейчас все коридоры сектора были пусты – трусливые ученые расползлись по норам. Как будто это спасет от нематериальных Хранителей, способных проходить сквозь стены. Он покрепче схватился за пистолет.

Двое смертельно раненых ратусов из клана солдат лежали в конце коридора, слегка подрагивающие от вибраций маневрирующего корабля. Везде кровь, по полу разбросаны конечности, оторванные залпами Хранителей. Один ратус едва дышал, второй делал попытки встать, елозя когтями по полу и производя противный скрежет. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что они не выживут. Он прицелился, собираясь прикончить обреченных сородичей. Два выстрела, и страдания солдат будут прекращены…

Внезапно сирены смолкли, ударив по ушам оглушающей тишиной. Прекратились вибрации переборок, исчез фоновый гул двигателей корабля. Время словно остановилось. В нескольких метрах впереди стена вдруг поплыла, изогнулась дугой, открывая овальный провал изломанного пространства-времени, и через мгновение сквозь дыру в коридор влетел Хранитель.

Беззвучно взвизгнув, солдат попытался поднять пистолет, но время, словно вязкая субстанция, лениво сопротивлялось любым движениям. Хранитель пролетел совсем близко, когда секунды застыли, остановившись окончательно. Пасть ратуса замерла в вечном крике, сознание выключилось. Пролетев по наклонной через коридор, Хранитель прошел сквозь противоположную стену, не обратив внимания на замершего ратуса.