Андрей Деткин - Потом может не настать

Чтобы я поверил вверность его определений – гайку швырял, все подтверждалось. «К чему эти фокусы? – злился я, одновременно поражаясь его талантам. – За хер тогда “Велеса” брали?».

Один раз остановились и стояли долго. Вождь прислушивался, воздух нюхал, даже зачем-то кепарь снял, потом кидал гайки, когда и это не помогло, включил детектор. Тот сразу затрещал и показал наличие химической аномалии.

– Ну конечно, – Чинга хлопнул себя по лбу, надел кепи, – «чесотка». Редкая аномалия, я вам скажу, и противная. Для здоровья не опасно, но, если вляпаешься, чесаться будешь дня два. «Счастливчики» рассказывали, так зудит, словно под кожей целый муравейник. Думать ни о чем не можешь, руки постоянно чесаться тянуться. Ночи не спали, расцарапывали голени, бедра, бока, животы в кровь. И нет от нее спасения, пока сама не пройдет.

Если «чесотка» схватила – скорее ищи укромное местечко. Пострадавшие свидетельствовали – так завернет, что отстреливаться от крыс, кабана или, скажем, от слепых псов никакой возможности. Грабку от зудящего места оторвать нет сил, а если все же удается, то автомат в руках, как отбойник скачет.

На третий день пути Чинга получил сообщение. Прочитал с ПДА, минуту-другую соображал, потом сказал:

– Надо к Забытому лесу свернуть. Здесь недалеко.

– Зачем это? – спросил я, плохо скрывая раздражение, – жуть как не люблю менять планы.

– Чистюли помочь просят.

– Черт с ними, у нас своя задача. И лес этот не близко. Полдня потратим…

– Тебя, паря, никто не держит, – бесцеремонно перебил меня Чинга каким-то новым, вдруг ставшим чужим голосом. Прищурился недобро, глянул в сторону, – вся зона перед тобой. Мне подсказчики, знаешь ли, не нужны, – развернулся и потопал.

Я потом сто раз пожалел, что попытался рулить. Поспевал за сталкером, как сявка побитая, все искал повода заговорить. Он заговорил сам, и по голосу было понятно, что зла на меня не держит: «Давай, Смит, дуй вон на ту корявую сосну. Возле нее остановись и возьми на два часа, после можешь детектор включить».

Я вприпрыжку обогнал его и зашагал на ориентир. На первом же привале извинился, Чинга только махнул рукой: «Забудь».

Без четверти пять по полудню заслышали отголоски разрозненной стрельбы. И мы шли прямехонько туда. «Твою мать, – думал я, – ну конечно, нас там только и не хватало. Где же еще нужны помощники? Уж точно не тушенку уплетать и хабар делить».

На опушке леса у пересечения двух троп нас встретили. С поля из высокой травы примерно в двадцати метрах справа послышался голос:

– Чинга, не стреляй, мы от Салеха.

– Хорошо, – Чинга опустил ствол, – покажись.

Секунды через три вздыбилась кочка и выросла в человеческий рост. Через минуту левее от нее выросла вторая. Они были в маскировочных плащах, напоминающих стожки, эсвэдэшки обмотаны зелеными, серыми лентами.

Стрелки подошли. Мне было любопытно поглазеть на чистюль, раньше не приходилось. «Чистое небо» – весьма скрытый клан, вроде бы занимаются чем-то околонаучным.

Смотреть оказалось не на что – рожи размалеваны гримом, сами обвешаны лохмотьями в цвет травы.

По зарослям Забытого леса нас провели к хорошо сохранившейся после взрыва реактора базе экологов. На бараках читались полусгнившие таблички, напоминающие о былом: инструментальная, склад, лаборатория, биологический корпус, персонал. Рахитные деревца разрослись на плоских бетонных крышах буйным цветом, мох покрывал кирпичные стены обширными плешами, с карнизов по большей части одноэтажных бараков свисали «ржавые волосы», стекла в рассохшихся рамах поколоты, много выбитых.

Из окон самого высокого двухэтажного здания время от времени высовывались стволы, изрыгали пламя и грохот. Осаждающие не отвечали.

Я смотрел в бинокль и думал: «Хорошо замаскировали чистюли свою фатеру. Вернее, не они, а зона. Хрена с два просекешь их тутс вертухи».

Меж строений, в разросшемся кустарнике и поросли виднелись широкие тропы. По одной из таких шел человек в камуфляже, без шмотника, без оружия, налегке. Шел к двухэтажному зданию. «Так, так, так, это уже интересно». Шел с поднятыми руками, в одной держал белую тряпку. «Ёп, да это же Чинга!». От изумления у меня едва не вывалился из рук бинокль. Он же вот только пять минут назад отошел перетереть с Салехом…

Чинга остановился в десяти метрах от входа, что-то крикнул, замахал тряпкой. «Матерь божья, да из него сейчас решето сделают. Вроде не дурак и не молодой, должен же чему-нибудь… А я как? Кто меня учить будет? Хабар?» – испуг за свое будущее перевесил волнение за сталкера.

Нет, убивать не стали. «Заранее договорились, что ли? Неужели никто из всей братии, засевшей по кустам, кроме моего вождя, говорить не умеет?». Я прилип к биноклю, едва не вдавливая его в глазницы.

Вот Чинга опустил руки, пошел по тропинке дальше, скрылся за дверью. Вследующие полчаса ничего не происходило. Чего за это время я только не передумал. Даже вильнула мыслишка – потихоньку испариться, пока затишье. Вон как не утрясет вождь проблемку, грохнут его бандюки, чистюли за меня возьмутся, как пить дать, возьмутся. «Тайна их базы умрет вместе со мной. А-я-яй», – стал осматриваться, примечать пути отхода. За стеной рядом укрывались два стрелка. Вроде бы никто откровенно меня не пас.

Я откашлялся, спросил, не обращаясь к кому-то конкретно:

– Где у вас здесь отлить можно?

– Вопрос, конечно, на засыпку, – услышал справа веселый молодой голос. Бас слева изрек: – Ссы, где удобно, только на ботинки никому не налей.

Грубо, конечно, но предельно ясно, что-то подобное я ожидал услышать. Отошел от стрелков, свернул за угол, сразу начинался лес. Прошел вдоль стены еще шагов пять, огляделся – никого. Момент хороший, но испаряться рановато. Выстрелов пока не слышно, может статься, Чинга сдюжит.

Он вернулся и прямиком в командирский барак. Еще некоторое время царило тревожное затишье, словно, кроме людей, весь лес, развалины, небо, жучки и паучки ждали решения штаба.

А потом из захваченной двухэтажки вышел человек. Озираясь, держа калаш у плеча, боязливо по тропинке двинул в сторону Свалки, после того, как живым и невредимым удалился метров на сто, появился второй, за ним потянулись и остальные.

Под прицелом множества стволов, мародеры уходили, несли четыре тяжелых снарядных ящика и раненых. Не прогремело ни единого выстрела, хотя налетчики были как на ладони, палец прямо-таки чесался придавить спусковой крючок. Молча, в зловещей тишине, в которой только слышался хруст веток под ногами, мародеры уходили без боя и уносили добычу. Как оказалось потом, убитых они оставили хоронить местным.

Когда налетчики покинули базу, из штаба вышли Салех с Чинга, минуту еще разговаривали, затем пожали руки и расстались.